Кирилл Казанцев - Кремлевские войны

Нет, вот эти, кто заседал у Безбородова, – они гораздо хуже. Люди, неспособные воспринять ничто новое. Небось никто из них и компьютером толком пользоваться не научился. Сам Безбородов (это глава администрации точно знал) не научился. От таких людей следовало решительно избавляться. Назначать на их место молодых, энергичных, зубастых. Такая молодежь есть, Салтанов ее знает – ездил в лагерь на Селигере, ходил на встречи со студентами, на разного рода семинары. Не зря же он занимается формированием кадрового резерва администрации.

Министра Николая Демьяновича Белозерского следовало отправить в отставку по прямо противоположным соображениям: не за старое, а за слишком новое мышление. За не допустимую на его должности независимость. Министр внутренних дел, конечно, мог принять приглашение вице-премьера Тарасова и поехать на совещание в Заветное. И мог, выслушав соображения о пользе создания секретного фонда и прекращении уголовного преследования финансиста Николова, с ними согласиться. Но предпринимать какие-то действия по выполнению тарасовских замыслов, конечно, не мог. Самостоятельных действий совершать не мог – вот в чем вопрос. Сначала доложи начальству, а потом делай. На таком посту, как у Белозерского, можно действовать только так. И наказывать за нарушение этого правила следует не поучительной беседой с глазу на глаз, даже не выговором, а отставкой. Именно это и хотел предложить Первому лицу глава администрации. Но вовремя уловил настроение хозяина, и предложение такое не высказал. Если Сам решил ограничиться беседой – значит, так тому и быть. Но в душе Салтанов был с таким решением не согласен.

Он, если признаться, со многим в политике своего шефа не соглашался. Только помалкивал. По мнению Салтанова, Сам был склонен на многое в действиях своих подчиненных закрывать глаза, всякого рода безобразия замазывать – ну как замазывают косметическим кремом язвы. Первое лицо действовало по правилу: «Живи хорошо сам и давай жить другим». Не зря оппозиция сравнивала его с Леонидом Ильичем Брежневым – тот проводил точно такую же политику.

Салтанов, будь он на месте Первого лица, действовал бы иначе. Он бы не стал смягчать, проводить беседы. Провинился – пошел вон. На твое место мы всегда найдем нового. Нет, сажать провинившихся, давать им запредельные сроки он бы не стал. Он не хотел походить на легендарного генералиссимуса, который был образцом для Безбородова. Нет, он стал бы кем-то новым – современным менеджером, вставшим у руля государства. И когда-нибудь… Салтанов никогда не говорил на эту тему – ни с кем, даже с женой. Но в душе, в самой глубине, он лелеял мечту: когда-нибудь заменить Верховного у руля государства. Вот тогда и настанет время проводить правильную политику.

Проведение ее было, конечно, несовместимо с сохранением на прежнем посту такого человека, как Алексей Константинович Тарасов. Вот уж кто точно должен был бы поплатиться своей должностью за нынешний скандал, испортивший престиж действующей власти. Использовать деньги Николова – мысль хорошая. Но зачем вступать с таким человеком в переговоры, более того – заключать с ним соглашение, пускай и устное? Надо было действовать иначе, хитрее. Использовать Николова, ничего ему не обещая и ничего ему в итоге не дав. Вот так надо было поступить. А Тарасов со своей чрезмерной правильностью, склонностью к договорам все испортил. Как сказал кто-то, «это не преступление, это ошибка». Очень верная мысль! Преступление еще можно простить, и так часто бывает в политике – если от преступления есть большая польза, его объявляют геройским поступком. А вот ошибку простить нельзя – от нее только вред и больше ничего.

И вот теперь Тарасов, совершивший такой недопустимый промах, положивший начало всему этому скандалу, уйдет от ответственности. Салтанов не заблуждался насчет содержания и характера беседы, которая состоится между проштрафившимся вице-премьером и Первым лицом. Хозяин Кремля пожурит своего давнего соратника, укажет ему, в чем тот ошибся, – а потом перейдет к обсуждению вопросов бюджета, налоговых ставок, кредитования и всей прочей экономической премудрости, в которой Тарасов так силен.

Нет, такого исхода дела Александр Салтанов допустить не мог. Это будет несправедливо. Каждый должен получить свое, и Тарасов – больше всех. Тут нужно было придумать какой-то нестандартный ход, после которого Первое лицо должно было изменить свое отношение к вице-премьеру. Ход, который нельзя оставить без последствий. Тут следовало подумать. И глава кремлевской администрации задумался.

Министр внутренних дел Николай Демьянович Белозерский вернулся из администрации Президента чернее тучи. Кто-то из подчиненных, встретив генерала на лестнице, обратился к нему с вопросом, требующим срочного решения – но тот ничего не ответил. Прошел в свой кабинет, велел секретарю никого не пускать, отключил все телефоны (включая красный) и принялся ходить из угла в угол.

Давно он не испытывал такого унижения! Причем нельзя сказать, что вызвавший его для беседы глава администрации Президента Александр Салтанов был очень груб, что он оскорблял министра. Нет, этого не было. Было другое: глава президентской администрации все время давал ему понять, что считает Николая Демьяновича ничтожеством, тупицей, человеком, не способным видеть дальше собственного носа и осознать последствия своих действий. Совал ему под нос статьи, в которых описывалось, как министр внутренних дел изо всех сил покрывал мошенника Николова, тормозил следствие, специально плохо организовал розыск преступника, чтобы тот и дальше мог обманывать людей. И все это (говорилось в тех статьях) генерал делал, выполняя приказы вице-премьера Тарасова.

«Скажите, Николай Демьянович, в какой момент вы приняли новую присягу? – спрашивал его Салтанов. – Присягу на верность лично Алексею Константиновичу? Что значит, вы не давали такой присяги? А почему же вы с таким рвением кинулись выполнять распоряжения вице-премьера, который не является вашим непосредственным руководителем? И скажите, чьи распоряжения вы будете выполнять в следующий раз, когда вы дадите кому-нибудь себя уговорить?»

Весь этот неторопливый унизительный разбор был настолько мучителен, министр чувствовал себя настолько отвратительно, что его несколько раз подмывало заявить: «Да подите вы все пропадом! Да, я совершил ошибку и готов за нее отвечать! Я ухожу в отставку!» Да, он хотел так заявить – но не заявил. Потому что чувствовал, что собеседник ждет от него именно такого решения. Подталкивает его к такому поступку, зная вспыльчивость и крутой нрав министра внутренних дел. А Николай Демьянович не хотел предоставить своему собеседнику такого удовольствия. В ходе беседы, как он ни был возмущен и разгневан, генерал Белозерский все же смог осознать, что глава государства, то Первое лицо, которому он в первую очередь подчинялся, не принял решения о его отставке. А раз так, он не должен поддаваться на все эти оскорбительные высказывания Салтанова.