Андрей Белоглазов - Банкет

В этот раз Дом принимал Внеочередной съезд судей России. Ощущения торжественности, которые создаются, главным образом, благодаря стройных белым колоннам коринфского ордера, несущего строгий и изящный антаблемент, гигантскому сводчатому потолку, белому мрамору, настенным зеркалам, хрустальным люстрам, а только затем уже наличию в зале восьмиста судей со всей России. Этих, которые сначала сидят на красных стульях, а затем отрывают свои зады и недружно встают при слове диктора: «Президент Российской Федерации…»

Сидящий во втором ряду бывший Председатель н-ского областного суда, по прозвищу Кузьмич, – рослый, седой, красномордатый, с залысинами на высоком лбу мужчина за шестьдесят, кличку свою знал, и даже допускал обращение к себе в среде близких, встал вместе со всеми. Он подсознательно чувствовал не комфортность своего пребывание в Доме, в частности, и в Москве, в общем. Ненависть заполняла его ко всему, что было построено, населяло и правило в этом городе, но больше всего на свете он ненавидел маленького плешивого человека – Президента Российской Федерации. Этот человек вершина посткоммунистической системы, которой Кузьмич верой и правдой служил уже двадцать пять лет.

– …нынешний съезд вызывает повышенный интерес со стороны не только судебного корпуса, всех правоохранительных органов, но и для гражданского общества всей нашей страны. Нам с Вами предстоит провести радикальную реформу судебной системы. Ни для кого не секрет, что сейчас в Государственной Думе обсуждаются изменения в Конституцию, в Уголовный и Административный кодексы и в Федеральный Закон «О статусе судей в Российской Федерации», полемика о таких тектонических изменениях в отношении третьей власти, выплеснулась в общество и, конечно, нам необходимо участие со стороны судейского корпуса в этих глобальных, законотворческих проектах, – вещал с трибуны Верховный.

Зал снова встал. Кузьмич тоже, и шлепал ладошками вкупе со всеми. А сам привычно ворошил мысли в своей черепной коробке: «Выхода нет, обложили, тупик. А ведь начиналось и шло все очень хорошо. При Советах закончил местный н-ский университет, работал адвокатом. Заимел связи, как среди криминального мира, так и среди силовиков. К нему присматривались, а он был сдержан, честен, не жаден, работал на совесть. И вот ему поступило предложение, выдвигать свою кандидатуру и сдавать квалификационный экзамен на судью, а ему…, ему помогут. Предложение поступило от людей, представляющих и силовиков, и криминал. Тогда уже такое было, так он судьей и вошел в н-скую семью. При слове «семья» тупому обывателю сразу представляется сицилийский крестный отец. Но ведь это не так! Изначально за н-ской семьей стоял авторитетный человек, жив здоров и сейчас, и дай Бог ему здоровья. Ну, а потом к семье примкнули, областное руководство ФСБ, милиции, городской прокурор, депутаты городских, областных собраний и самой Государственной Думы, самые видные областные предприниматели, бизнес, которых не отжали московские проходимцы. Москвичи, в отличие от местных, за очень редким исключением, оставляли после себя выжженную пустыню. А задача «семьи» – сохранить бизнес в местных руках, себя не забывали, конечно».

Президент поднял руку, присутствующие начали усаживаться:

– После принятия изменений в Конституцию, пройдут выборы судей, нашим гражданам предстоит избрать самых достойных, уверен, что многие из Вас будут переизбраны в состав мировых и федеральных судей. Это очень тяжелая и ответственная ноша – защиты прав граждан, их свобод и достоинства. Вы знаете, что настоящий момент страна переживает этап самоочищения. Чистка происходит во всех структурах власти, не минет она и ряды судебного корпуса. При высшей квалификационной коллегии судей в настоящее время создается Чрезвычайная Комиссия (ЧК), по рассмотрению конкретных неправомерных судебных решений, вызвавших резонансные, антигосударственные настроения в обществе. Все понятно, судьи тоже люди, а людям свойственно ошибаться, особенно при сложившейся проблеме перегрузки судов. Но речь идет не о человеческих судейских ошибках, за которыми, кстати, стоят имущество, свобода, судьбы, а, зачастую, и жизнь наших граждан, а об намеренном толковании закона в пользу имущего либо власть имущего от простого человека. Такие, с позволения сказать, судьи будут подвержены люстрации, мы должны безжалостно очищаться от их присутствия в наших рядах. Обращаю Ваше внимание на то, что сейчас в суды передаются так называемые коррупционные дела, в связи с чем прошу Вас оперативно и беспощадно, в рамках существующих законов, конечно же, карать лиц, замешенных в воровстве, причинению ущербы, использовании служебного положения и прочих преступлениях. В конце концов речь идет о существовании нашей страны! Затягивание в рассмотрении таких дел, вынесение мягких приговоров, будет поводом для передачи документов дела и самого судьи в ЧК!

Опять все присутствующие встали неистово хлопать.

А Кузьмич прыгал по мыслям своим-рельсам не свернуть: «Через пять лет, как стал судьей, выдвинули в Председатели областного, Президент утвердил. Все стало налаживаться – девяностые пережили, общими усилиями семьи избавились от наиболее отмороженных криминальных фигур, посягающих на имущество членов семьи, совместно отбивались от московских. Обзаводился имуществом, квартира в центре, коттедж в заповедном месте, еще коттедж престижа в областном городе, деньги в Швейцарии. Делал все грамотно, дела против нужных или работающих на семью людей до суда не доводили, а если что-то и доходило, то давал указание судьям «спускать на тормозах». Все не сам, нигде не замечен.

И вот восемь лет тому назад ощутимый удар семья все же пропустила. Президент представил народу нового губернатора, народ губернатора одобрил, тогда еще быдло всегда голосовало за того, кого Верховный выдвинет. Вроде бы местный, а оказался московской падалью, начал к рукам прибирать не свое, на стройки и на аукционы подрядчиков выписывать из ненавистной Москвы. Пытались договориться – не понимает человек. Началась местная война, которая многим стоила должностей. Из крупняка пострадали начальник УФСБ, прокурор города и сам губернатор. Кузьмичу с трудом удалось отбиться, море помоев на него вылили московские СМИ, вызывали на допрос в коллегию, вид имел бледный, поста Председателя Н-ского областного лишился, удалось удержаться на должности Федерального судьи. Подлый губер ударил туда, куда в приличном обществе и смотреть не принято – на жилье судейское. Мол, даже обслуживать, эти хоромы не хватит Председательской областной судейской зарплаты, откуда деньги, Кузьмич? Пришлось приплетать восьмидесятилетнюю маму, оказавшейся бизнессвумен, ну и семья сильно помогла и сын. Сын, сынуля. Фотографировались вместе – точная копия отца. Он тогда уже депутатом был в Госдуме от Правящей партии. Далеко должен был пойти. Переизбрался в новый созыв, в комиссии работал, был инициатором многих законов в защиту сложившейся власти и этого мелкого переобувшегося жулика, который сейчас стращает с трибуны. Его, Кузьмича не позвали, на собрание в Кремль, три месяца тому назад, а сын там был. Арестован. Где он сейчас? Неизвестно. Жив, скорее всего, ну а что дальше будет? Как дальше жить? Как жить? Ведь неизвестно, что будет дальше, может сейчас улыбнется Верховный и вновь введет караул уже в Колонный Зал Дома Советов? Или дьявольски повяжет всех кровью по примеру своего кумира – товарища Сталина? По стране набирает ход маховик террора: арестовывают людей из всевозможных администраций, лишают неприкосновенности и гребут под одну гребенку бывших депутатов, забирают силами заместителей начальников милиции, чекистов, налоговиков, таможенников, глядь, а завтра уже приходят и за заместителями, десятками стреляются дома генералы и полковники. Неприкосновенность судей пока не трогали, и вот Верховный сказал свое слово – ЧеКа, люстрация. Завтра его заставят судить членов своей семьи, с которыми он прошел вместе тридцать лет. Откажешься люстрируют, впрочем, конец все равно один, ему не простят того, что он слишком много был при власти. Достать бы свой наградной, сколько здесь? Метров тридцать и все обойму в эту суку распатронить. Но нет при себе наградного, да и руки трясутся. Что опять встаем разражаться бурными аплодисментами, переходящими в овацию? Встаем».