Михаил Байков - Достигая крещендо

– Безусловно.

– Это никак не повлияет на голосование и не будет нарушать закон?

– В целом, перспективы приятные, – ответил глава Разведки.

– Тогда сделаем это. Арестуйте Божесова, установите наблюдение за всеми из его команды… Об оппозиции поговорим завтра, посмотрим реакцию на аресты в «True liberals», оценим перспективы акции во вторник и методы противостояния. А главное без Божесова.

На лицах собравшихся проскочили тонкие улыбки злобных людей. Они почти торжествовали.

Через несколько часов к официальной премьерской резиденции Божесова приехало несколько микроавтобусов со спецназом Службы безопасности и возглавлявшим всё это Клёновым. С самого начала план молниеносного захвата дал сбой, потому что охрана Божесова (состоявшая, как помнит читатель, из женщин) с весёлым о обескураживающим смехом отказалась открывать кованные ворота. Оставалось только действительно вломиться в резиденцию, но это привлекло бы много шума. Простояв около получаса возле ворот, Клёнов уже собирался сообщать Лапину, что его не пускают и грозятся открыть огонь, на что имеют полное право, ведь официальных бумаг не существовало… Но на радость Артемия в небе раздался звук приближавшегося вертолёта, который через пару минут приземлился во дворе.

– Божесов прилетел, – открыла проходную дверь женщина в военном берете. – Теперь можете зайти, только шесть максимум.

Клёнов, пребывающий в состоянии лёгкого шока от происходящего сюра, молча вошёл за ворота с четырьмя бойцами. Глупости не закончились, и этот спецотряд умудрился заблудиться в резиденции, уйдя в обратную от кабинета восточную сторону здания, где располагалась оранжерея.

– Гости мои ночные, – раздался голос из колонок внутренней системы оповещения. – Если ваш брат так всегда ездит, то я не в политику должен был идти, а в мафию. Обратно идите, а потом по лестнице на второй этаж. Кабинет мой по правой стороне зала.

Вскоре, им удалось добраться до кабинета Божесова, но тут была закрыта дверь.

– Хоть что–то сломайте, – вновь прозвучал голос с издёвкой.

Выбить дверь оказалось трудной задачей, но через четыре минуты возни и эту преграду преодолели. Божесов сидел в кресле напротив панорамного окна возле столика с проигрывателем и слушал 45 симфонию Гайдна на виниловой пластинке, закрыв половину лица левой рукой.

– Расторопные вы…

– Михаил Александрович, – обратился уже уставший Клёнов, но собрал всю волю в кулак для уверенности произносимых слов. – Мне приказано доставить вас в безопасное место.

– Целиком или в разобранном виде? – посмотрел на него Божесов издевательски, но в глазах виднелась потерянность, а руки дрожали.

– Поехали, Михаил Александрович. Вам объяснят всё потом, а мне домой ещё надо, жена.

– То есть, вы просто так? – выдохнул Божесов. – Бумаг с вами нет?

– Я просто вас сопровожу.

– О, это восхитительно! – вскрикнул Михаил Александрович, не теряя дрожи в руках, но приведя выражение лица в порядок. – Ведите…

Епископ Евгений утром вторника был в отеле. Всё происходящее на улицах ему очень не нравилось и наводило на самые разные мысли. Он пил капучино с очень густой пенкой, сидя у стойки бара. Бармен смотрел на задумчивого Евгения любопытно и нерешительно. По телевизору крутили политические ток–шоу, в которых лоснящиеся люди в пиджаках обсуждали актуальную повестку дня.

– Вы заметили, что вчера нам просто дали информацию о планировании серии терактов Штабом «True liberals», запрете этой организации и арестах лидеров, а сегодня неожиданно начали критиковать действия Лапина, даже Первый канал… – говорил епископ бармену, продолжая смотреть на экран с немного грустным и тревожным видом.

– Так что с них взять? – сказал бармен на выдохе. – Играют с народом… Вчера оппозиция стала террористами, сегодня они просто поняли жёсткость своей выдуманной истории и решили замести следы. Обычное дело.

– Вы прямо как знаток говорите, – повернулся к нему Евгений.

– А то! У меня здесь такие люди, бывало, сидели, мама дорогая! Вроде большая шишка, а через фразу, как говорят о неудачах, винят Запад! Ну, не дураки?

– В чём же истинная проблема? – любопытно спросил епископ.

– Ну, – бармен немного задумался, – проблема в них самих. Уж слишком страшно далеки они от народа, так сказать…

– Ленина вы специально цитируете? Коммунист?

– Нет. Просто в голову пришло случайно… Я вообще безыдейный! Главное, чтобы была работа, дом, деньги и еда. А какая политика мне не важно.

– Безыдейным быть опасно, – улыбнулся епископ. – Да и интерес у вас, признаться, какой–то весьма ограниченный. Думаю, у вас уже сейчас всё это есть?

– В целом есть, но не хватает… Знаете, у меня дочь родилась недавно. И двух комнат стало не хватать, – епископ скептически улыбнулся на этой фразе, – надо бы расширяться, но без ипотеки никуда! В Москве живём!

– Понимаю…

– Вот и выходит, что мне от власти ещё нужна поддержка для семьи.

– Как–то мало.

– Ну уж, пока хватит… Если уж шире мыслить, нужна и страховка адекватная, и гарантия мне рабочего места (а то, пролью я на вас кофе, и всё – вышвырнут, не спросят), и налоги адекватные, и медицина качественная и образование доступное… В Москве с социальным пакетом–то относительно нормально у меня, а брат в Уфе почти выживает, хотя программист.

– А теперь вы слишком многого от власти хотите! – хихикнул епископ. – Всё–таки коммунизмом попахивает.

– Да бросьте вы свой коммунизм! – усмехнулся в ответ бармен. – Видим мы, к чему он приводит. Союз стал полностью тоталитарным и загнулся, в Китае тоже диктатура и сплошные преступления, так что ясно, что всё это бред.

– Фу! Не говорите таких пошлостей, – улыбнулся епископ.

– Почему же?

– Потому что в мире никогда ещё не было коммунизма. Он ещё утопичен, нереален, но, в некотором смысле, великолепен… Не стоит судить о коммунизме на примере стран, считающих себя коммунистами. СССР, Куба, КНДР, Китай – это не пример таких стран, и не надо делать отрицательные выводы, исходя из их истории. В мире ещё не было коммунизма, чтобы подписывать ему приговор, но его и не будет, вероятно…

– А что будет?

– Да ведь я не философ! – сказал Евгений. – И вам, сами сказали, совсем не важен политический строй, главное, чтобы жизнь была комфортной… А это возможно в разных устройствах государства, – он допил свой капучино.

Бармен смолк, видимо, обдумывая всё сказанное.

– А вы священник? – спросил он сомневаясь.

– А, по–вашему, перед вами араб сидит с аккуратной бородой и в одежде, похожей на платье?

– Нет, нет… Просто, если бы на вас не было этой одежды, то нельзя было сказать, что вы священник…