Михаил Байков - Достигая крещендо

– Что у вас? – не повернув головы, спросил Красенко у вошедшего Клёнова.

– Вопрос национальной безопасности. Нам лучше поговорить…

Красенко грузно повёл головой и, заметив возбуждённую дрожь на руках Артемия, попросил прервать допрос и выйти всем из этой комнаты.

– У вас должна быть встреча с человеком, переводившим деньги оппозиции. Даже не знаю, что вы могли узнать…

Клёнов положил папку на стол. Красенко вяло пролистал её, заключив:

– Ну, это отлично. Теперь есть доказательства перечислений, взятые прямо от Правительства, со всеми техническими тонкастями. Связь с Премьером будет установить не так трудно…

– А вы берёте в расчёт, что Божесову не нужны изменения в Конституции?

– Так, капитан. Давайте–ка без наводящих вопросов и всё по существу.

Клёнов молча согласился, включив запись недавнего разговора. Прослушав с любопытством сказанные вещи, Красенко с мерзкой улыбкой прошипел:

– Ну, о делах Божесова и так было известно…

– Так почему нельзя предъявить ему за это?

– Ну, дорогой мой, как вы себе представляете убийцу и должностного преступника, который одиннадцать лет был вторым лицом государства? Сие не политично, и подставляет Администрацию Лапина под общественную критику. Но попытка переворота, наоборот, кажется уместной для такого человека, как Божесов, а его подавление поднимет популярность Сергея Николаевича.

– Но мы всё надумали по большому счёту! – возмутился Клёнов.

– Нам не нужен уголовник, нам нужен предатель, – металлическим голосом произнёс Красенко фразу, должную казаться мудрой. На деле вышло смешно.

– Вы хоть главное поняли? Божесову не нужна новая Конституция! Он будет действовать раньше!

– Спасибо, Артемий Алексеевич, – сказал Красенко, и его глаза показали Клёнову на дверь. – Ваша информация чрезвычайно полезна. Продолжайте в том же духе. Когда Президент вернётся из поездки, я обязательно сообщу о вашем рвении.

Клёнов ничего не ответил, сделал формальный жест и вышел из кабинета, забрав свои вещи. Красенко сложил руки и в задумчивой позе с жатыми губами уставился в стекло, отгораживающее комнату допроса. В его голове складывался пазл.

В воскресенье началась масштабная акция–протест на проспекте Академика Сахарова, собравшая около сотни тысяч человек. Повсюду виднелись красочные транспаранты с лозунгами: «Лапинова Конституция», «Хватит конституциировать», «Наконститутил» – и другие не отличающиеся поэтичностью призывы.

Солнце освещало одухотворённые лица недовольных, испытывавших самое светлое счастье их жизни от мысли о том, что здесь они полезны, что здесь они делают по–настоящему Великие вещи… Полиции было много, но ненависти к ним со стороны протестующих было гораздо больше.

«Полиция с народом! Не служи уродам! – скандировали кучки людей, находящиеся ближе к правоохранителям. – Мусора позор России!»

Пёстрые кепки собравшихся двигались по всему проспекту, ожидая начала митинга. Любовь Аркадьевна – лидер оппозиционного движения «True liberals» – стояла около сцены, обсуждая последнюю информацию с коллегами.

– Полиция не шевелится, – сказал один. – Автозаков подозрительно мало и нет ни одного «космонавта»…

– Они нас демонстративно игнорируют, – подтверждал другой.

– Значит, надо их как–нибудь встряхнуть, – сказала Любовь Аркадьевна.

«Оставьте Конституцию! Оставьте Конституцию!» – начинали разливаться единодушные выкрики.

– Пора, Любовь Аркадьевна…

После нескольких зажигательных речей, ругающих обкрадывающий население лапинский «режим» и сплотивших протестующих у одной главной мысли, на сцену вышла Любовь Аркадьевна.

Речь её блестела популизмом и самыми абсурдными умозаключениями, которые так нравились толпе, что после каждой фразы она взрывалась в одобрительной волне экстаза.

– Они думают, что через 15 лет вновь можно вертеть Конституцией для своих интересов, чтобы как можно дольше оставаться у власти, продолжая разворовывать нашу с вами страну! Мы говорим им – хватит, уходите!

«Уходите!» – повторила толпа.

– Лапин и его близкое окружение только и делают, что поддерживают своих друзей–олигархов, забывая о нас с вами… Хватит. Их время прошло, второй срок президентства завершается. У–хо–ди–те! Дайте дорогу новым лицам!

«Новые лица во власти! Новые лица во власти!»

– Они не дали шанса нашему движению принять участие в обсуждении новой Конституции. Мы предлагали её семь раз! Но им всё равно на народное мнение. Нас не хотят слышать! Так мы даём им право решать за нас?

«Нет!» – прокатилось по всему проспекту громогласное отрицание. Все кричавшие счастливо заулыбались.

– Им всё равно плевать на наше мнение! Но мы будем бороться за свои права. Во вторник, накануне сессии Избиркома о подготовке к голосованию, мы вновь соберёмся здесь и устроим масштабное шествие до Администрации Президента и до Красной площади! Мы хотим, чтобы нас услышали?

«Да!» – ревела толпа, каждый участник которой думал только о том, как бы убежать с работы во вторник для получения такого колоссального заряда энергии.

Правоохранители скептически улыбались, предвкушая обычное развлечение с догонялками демонстрантов по всему центру Москвы. На краю толпы кучка особо активных студентов спорила с полицейскими. Один студент держал за спиной пустой стаканчик…

В связи с этим Лапин был вынужден вернуться из Крыма для экстренного совещания Совбеза. Сначала долго обсуждали внеплановые военные учения Китая в Хэйлунцзяне. Министр обороны и министр иностранных дел объясняли происходящее. Божесов притворялся спящим и незаинтересованным, но его кошачье внимание было обострено. Говорили много, Лапин был серьёзно напряжён. Когда военная и дипломатическая обстановка разъяснилась, начали предлагать стратегию ответных действий. Божесов усиленно делал скучающий вид, а в глазах всё равно чувствовалось оживление.

– Пока мы тут обсуждаем действия Синь Лина, – произнёс он серьёзно. – На проспекте Сахарова Люба анонсировала шествие во вторник.

– Михаил Александрович, – сказал сурово Лапин, – Нам на оппозиционные выкрутасы наплевать. Этот цирк каждый год происходит. А с Китаем мы не договорились на прошлой неделе о территориальных водах, и, поверьте, от их учений проблем гораздо больше!

– Ну да, ну да… Когда нас внутренние проблемы интересовали, – затушил фразу Божесов. Лапин посмотрел на него даже с каким–то презрением.

– Зато вы только об этих митингах и думайте! – не сдержался от такого резкого высказывания он. Михаил Александрович сам понял, что сказал лишнее.

– Извините, Сергей Николаевич, нервы, – смиренно произнёс Божесов, Красенко и Лапин подозрительно переглянулись.