Михаил Байков - Достигая крещендо

– Жалеют, что вы не стали президентом? – спросила Любовь Аркадьевна, выводя Божесова на балкон зала к самым важным гостям.

– Ой, зря смеётесь, если бы я выиграл в 2024, тогда вы бы со мной в команде работали, – игриво ответил Божесов, ловко подхватывая бокал, проносимый официантом.

– Да? – повела бровями Любовь Аркадьевна, разыгрывая удивление. – И почему же?

– Вы же знаете, я беспартийный, – хитро прищурился Божесов. – И, если бы я пришёл к власти, единственными, на кого мог бы опираться, стала бы военизированная служба, которая подчинялась мне, пока я был министром юстиции. А тут бы чистки начались, я бы не смог договориться ни с большинством правящей партии, которую, по сути, обманул, играя на выборах против их начальника, ни с парламентской оппозицией, которая однозначно подчинялась предыдущему составу Кремля. Только сила, репрессии и люстрация помогли бы мне снискать поддержку у ваших сторонников…

– Врёте вы опять, – обычной интонацией разоблачителя коррупционеров произнесла Любовь Аркадьевна. – Из каждого угла твердите, что у нас нет поддержки среди населения, а сейчас…

– Это на выборах, – прервал спокойно Божесов. – На выборах вас и правда никто не поддержит на необходимом уровне… Но отрицать то, что активная часть населения, интересующаяся политикой, стоит за вами, было бы глупо… Я вам просто политтехнологию объясняю – мне, как «не своему» пришлось бы опираться, во–первых, на верные себе силы, а, во–вторых, на активную часть населения. Оппозиционно настроенная молодёжь всегда на вашей стороне, вот и всё. Просто ваш флаг подхватил бы.

– Беспринципный вы человек, Михаил Александрович, – погрозила пальцем Любовь Аркадьевна. – Хотя, справедливости ради, у властных партий был бы противовес в лице молодёжных организаций…

– «Гвардии»–то? – чуть не подавился шампанским Михаил Александрович. – Я на этот русланд–югент смотреть не могу!

– Неожиданно, я думала, вы поддерживаете молодёжную активность в плане политики, чего только ваши школьные парламенты стояли…

– Это системная реформа образования, – проговорил Божесов. – Часть предвыборных обещаний… Но отвечу вам откровенно, нынешние школьные парламенты идеальны по сравнению со всякими «гвардиями», «армиями», и тем более, Господи прости, добровольцами и волонтёрами в политике. Одно дело за животными ухаживать, другое дело человечков–свиней двигать во власть…

Любовь Аркадьевна не ожидала такой ненависти к добровольчеству и организациям молодёжной политики от премьера, который часто разносил её политическое движение оппозиционного толка в публичном пространстве. Сейчас же он с величайшим пренебрежением высказывался о том, что должен был бы любить, но делал это с улыбкой, очаровательными движениями рук и юмором.

– Кто бы не пришёл к власти, – продолжал Божесов. – Коммунисты, монархисты, либералы, фашисты, капиталисты, не важно. Школьники, участвующие в школьных парламентах, никак бы не пострадали, потому что Школьный парламент это орган власти, решающий локальные проблемы образования в регионе и городе. Школьники не входят в партии и не исповедуют какие–то взгляды, они просто реально делают процесс обучения лучше – вызывают директоров для вопросов, согласовывают статьи бюджета, направленные на воспитательную деятельность… Словом, совершенно аполитичны, а потому могут спокойно переживать смену правящих элит…

– Ну, в этом вы правы, я понимаю. Когда, допустим, мы придём к власти, то Школьные парламенты трогать не будем, потому что навыки там даются очень нужные… Но не совсем ясно ваше отношение к партийным организациям молодёжи, почему вы их так не любите?

– Ну, во–первых, сейчас их состав сократился, – схватил какую–то закуску с подноса Божесов. – В сторонниках партий остались действительно убеждённые молодые люди. Во–вторых, карьеристы, желающие урвать кусок успеха от участия в жизни правящей региональной (молчу уж про федеральную) партии, исчезли тоже. В–третьих… В–третьих, я же вам говорю о 2024 годе, когда, откровенно говоря, судьба страны была многим не понятна. Никто власть не любил, но кто–то её и вовсе ненавидел, кто–то против неё протестовал, кто–то считал, что вся эта политика глупость, кто–то думал также, но наоборот лицемерно примазывался к власти, думая, что совершает инвестиции в своё будущее…

– И между прочем не прогадали, – опять захохотала Любовь Аркадьевна.

– Ну, тогда не прогадали, – согласился Божесов. – Но вот если бы я победил, тогда однозначно у всех, кто работал добровольцами или стажёрами в партии–власти, не было бы никакого будущего.

– Да вы диктатор похлеще Путина! – воскликнула Любовь Аркадьевна, заметив, как поморщился Божесов от имени.

– Вы поступили бы также, только ваши сторонники люстрировали всех, кто имел отношение к правящим кругам, даже муниципального уровня…

– Почему вам так добровольцы не нравятся? – ускользнула от этой щекотливой для оппозиционера, любящего протестовать, но никогда не занимающегося практической политикой, темы Любовь Аркадьевна.

– Понимаете, власть должна ухаживать за стариками, животными, беречь природу, а с этими волонтёрскими движениями получается, что «выполняйте, дурни, нашу работу даром, а за неё медальки получайте», глупо… Любой труд для власти должен оплачиваться…

Хотя Я в большей степени критикую молодёжь, которая до 2024 года состояла в каких–то политдвижениях, «подрабатывала», допустим, на выборах – письма писала, на письма отвечала, подписи собирала, подарки разносила, людей забалтывала, призывала голосовать и всячески поддерживала кандидатов в местные или региональные депутаты. Это ужасно как минимум по тому, что в большинстве случаев старшеклассники и студенты не верили в своих «работодателей», делали это для галочки в своей книжке, для каких–то баллов и прочей ахинеи… Откровенно говоря, занимались политической проституцией, – Божесов прищурился с омерзением. – Вы прекрасно понимаете, что в политике делать нечего, если вы не верите в неё… Но даже если эта молодёжь верила в своё дело, то они ни черта в жизни не разбираются!

– Михаил Александрович, – прервала Любовь Аркадьевна. – Вы как–то очень категорично выражаетесь! Не думала, что буду спорить о том, что молодёжь, занимающаяся политической агитацией за партию–власти, это не политическая проституция, но вы меня вынуждаете! Слишком категорично вы говорите, будто всем нужно платить за помощь в политической агитации, но что делать кандидатам, не имеющем отношения к партии–власти и не способным платить сторонникам?

– Ну, Любовь, – ласково мурлыкал Божесов. – Я премьер–министр, дайте мне расслабиться в этой приятной обстановке от напряжённых рабочих моментов. Позвольте быть категоричным, потому что с безапелляционным утверждением не согласиться гораздо проще, чем с размазанной формулой, имеющей доказательства и предусматривающей несколько точек зрения.