Сергей Трахимёнок - Когда хвост виляет собакой

– Вызовы бывают разные, нам любопытны вызовы как провокации, – продолжал Савва.

– Например? – сказал Аблай.

– Например, Аблай – вор…

Аблая, который не сразу врубился в пример Саввы, бросило в краску.

– Я… – произнес он растерянно.

– Да это он, к примеру, – успокоил его Рубен.

– Вот это и есть вызов, – произнес Савва. – И Аблай должен на него отреагировать, то есть принять вызов. Такие вызовы широко используются уголовными авторитетами для управления теми, кто ниже их в криминальной иерархии. Кого-то обвиняют в поступке, который позорит его как члена криминального сообщества. Опозоренный должен ответить.

– То есть его спровоцировали на действие, на доказывание того, что он не тот, кем его назвали? – начал уточнять Рубен.

– Да, – сказал Савва.

– А если он не клюет, тогда окружение начинает говорить, что у него отсутствует гордость, честь, достоинство. Так? – продолжал Рубен.

– Да, – произнес Савва, – его начинают подзуживать. А слабо ответить? Так?

– Так, – согласился Аблай.

– Ага, – сказал Рубен, – подталкивают, говорят: тварь ты дрожащая… А он: нет, я право имею.

– В шестидесятом году, – произнес Савва, – вышла книга некоего Тедди Уэйта «Деланье президента». В ней много чего любопытного для нас. В частности, автор утверждал: «Нам не интересно, что они говорят, нам интересно, чего они недоговаривают».

– Кстати для разрядки, – сказал Рубен, – анекдот. Ходит по берегу реки Герасим, держит Муму на руках, волнуется. Муму понимает это и говорит ему: «Ох, Герасим, ты чего-то мне не договариваешь».

– Рубен, – ты вроде философ, – а этот пошлый анекдот рассказывают филологи-абитуриенты. Причем я заметил одну закономерность: те, которые его рассказывали, все провалили вступительные.

– Ну, извини, Савва, сорвалось.

В это время раздался стук в дверь. Все замолчали. Елена поднялась из-за стола и пошла открывать. На пороге стоял Наиль.

– Мне можно? – спросил он.

– Нет, нельзя, – съехидничал Рубен, – мы тут пашем, а он опаздывает.

– Входи, – сказал Савва и, чтобы успокоить Наиля, добавил: – Елена сказала, что у тебя какие-то проблемы. Мы можем помочь?

Наиль затряс головой в знак отрицания, а потом прошел к столу и сел на свое место.

– Ты чего сегодня такой взъерошенный? – спросил его Рубен.

– Тебе же сказали, что у него проблемы, – вмешалась Елена.

– Нет у меня никаких проблем, – зло отрезал Наиль.

– Ну, хватит вам, – отеческим тоном произнес Савва, – это всего лишь опоздавший Наиль, а не явление Христа народу. Все засмеялись, шутка показалась остроумной и к месту.

– Кстати, а почему наша безопасность не приходит на наши планерки и ликбез? – спросил Рубен.

– Ты чего-то сегодня совсем расшалился, – заметил Савва, – анекдоты травишь, про безопасность вспомнил. Ты его еще Баяном назови.

– А он не Баян?

– Ну, ты совсем заигрался, его фамилия Толстопятов.

– Да-а, – протянул Рубен, – мог бы вляпаться.

– Разумеется, – сказал Савва, – но продолжаем ликбез…

– Да-да, – вдруг включился в обсуждение Аблай, – психологи утверждают, что человек, если не видит явления объемно, испытывает психологический дискомфорт и либо пытается узнать его целиком, либо домысливает недостающие части.

– Этим страдают женщины. Не видя истинных причин, например, отсутствия мужа дома, они домысливают по-своему: мол, он не на работе, а с другой дамой, – заметил Рубен.

– Верно, – сказал Савва, – и здесь следует добавить, что темная, неизвестная, сторона интересней светлой, известной и позитивной. Это и есть зона Уэйта. Чем она может быть полезна нам?

– То есть как мы ее будет использовать?

– Да.

– Очень просто, один из способов – это организация утечки информации. Именно такая информация интересна электорату. Для него новостью является не то, что говорит, к примеру, кандидат, а то, чего он не говорит. Не говорит, значит, утаивает, – сказал Рубен.

– Это общие слова, а применительно к нашей ситуации? – поставил вопрос Савва.

– Или, к примеру, опоздал сегодня наш пунктуальный Наиль, а мы обвиняем конкурентов в том, что они его похитили и пытались завербовать. Как? – произнес Рубен. Все посмотрели на Наиля, а он, несмотря на смуглую кожу, побледнел.

– Ну, хватит, – вмешалась Елена, – это уже похоже на травлю.

– Да мы же шутим, – произнес Рубен.

– Вот именно, – откомментировал Савва, – мы, сами того не предполагая, приблизились еще к одному приему политтехнологов. Как он мог бы называться?

– Раздувание темы, – ответил Рубен.

– Верно, – сказал Савва, – а в какой форме его можно применить?

За столом снова возникла пауза, а поскольку она затягивалась, Савва ответил сам:

– Все очень просто. На повестке дня стоит…

– Как просто, – поддакнул Аблай.

– Тема, которую мы ставим на повестку дня, – это и есть раздуваемая тема. И, значит, нам нужно создать повестку дня на период выборов, выделить несколько тем и постоянно их озвучивать, – подытожил Рубен.

– Да, – согласился Савва, – на сегодня достаточно, на завтрашний ликбез каждый приносит в клюве пару-тройку тем, актуальных для Елактау. Наиль, есть разговор.

Савва вышел с Наилем на улицу.

– Спасибо, – сказал Наиль.

– Проехали, – ответил Савва, – завтра представляешь на наш суд очередную главку детектива, ну и пару тем тоже с тебя. Никаких тебе скидок давать не буду, твой стресс – это твой стресс.

– Спасибо, – повторил Наиль.

В это время открылось окно второго этажа, и Елена показала Савве рукой на трубку телефона. Савва поднялся в офис. Звонил Нуртай.

– Появился твой сотрудник? – спросил он.

– Да, – ответил Савва.

– Я думаю, ты принял правильное решение, теперь это будет самый преданный чел в твоей команде, а закончатся выборы, мы его судьбу решим окончательно…

– Лады, – ответил Савва, – а эпопею с псевдотехнологом будем продолжать?

– Нет, он свою роль сыграл.

День шел к вечеру, казалось, ничего необычного он не принесет, как Савве позвонила Шолпан.

– Кавалер, – сказала она, – вы забыли, что пригласили меня сегодня на ужин в «Жемчужину Елактау»?

– Я пригласил? – возмутился Савва.

– Понятно, биржа вытравила из тебя все, о чем мы говорили, – сказала Шолпан.

Действительно, нет ничего надежнее, чем связать собеседника знанием истин или положений, близких его сердцу. Он не мог даже подумать, что эта женщина, следователь в форме стюардессы, так детально знает О. Генри. Ну как ей после этого не простить откровенную ложь, а если уж не простить, то просто перевести сказанное в другую категорию смысла – женскую хитрость, которая, как известно, ложью не признается обеими сторонами гендерных отношений.

– А мы точно определили время и место? – спросил Савва.