Игорь Озеров - Остальное от лукавого

«За всеми идеями стоят обычные финансовые интересы разных людей и огромные деньги. Все эти социализмы, капитализмы, демократии – лишь повод и прикрытие… Красивая идея почти никогда не вызревает в реальные добрые дела и улучшение жизни людей, а скорее наоборот, – наставлял начальник. – Но она всегда требует жертв: обычных глупых ребят, которые готовы пустить под откос весь мир, веря в подсунутые им сказки. И может быть, ты кого‑то вовремя остановишь, – доверительно добавлял он, похлопывая Дмитрия по плечу. – Так что лучше, если ты сам будешь публиковать бредовые идеи с призывами к беспорядкам, чем реальные провокаторы».

Новая сомнительная работа, пропажа любимой собаки, резко изменившееся отношение к жене, которая вдруг в одну минуту стала абсолютно чужим человеком – все это внесло такое смятение в его размеренную жизнь, что он уже не мог ничего делать.

Чтобы попытаться хоть как‑то разобраться во всех этих переменах и с кем‑нибудь посоветоваться, он решил проведать хорошего приятеля, с которым познакомился в Академии ФСБ, когда проходил очередную переподготовку. Тот, выписавшись из госпиталя, после ранения долечивался дома, и Дмитрий, со стыдом вспомнив, как давно он хотел к нему зайти, достал из кармана телефон, чтобы договориться о встрече.

Дверь открыл сам Николай. На мгновение в дальнем конце коридора появилась его жена – высокая красивая женщина с русой косой – но увидев, что это пришел приятель мужа, вежливо улыбнулась, кивнула головой и опять скрылась в комнате.

Коля встретил гостя в инвалидной коляске, на которой разъезжал по квартире. Для Дмитрия это было полной неожиданностью.

– Я думал, ты уже поправился и скоро на работу, – немного растеряно пробормотал он.

Николай посмотрел на него из‑под густых бровей очень внимательно, но, ничего не ответив, пригласил на кухню. За время болезни он успел отрастить длинные черные волосы, которые расчесывал на прямой пробор и небольшую бородку. Поэтому теперь был похож на монаха‑затворника.

– У меня чай шикарный – разнотравье. Нервы успокаивает и вообще полезно. Да и ты, смотрю, с тортиком, – рассмеялся он, показывая на сверток в руках гостя.

На кухне, оформленной в стиле русской избы, было тепло и уютно. В середине стоял большой стол, накрытый белой льняной скатертью с красным орнаментом по краям. Над ним кованая люстра с лампами в виде свечей. По бокам вдоль стен, на которых висели иконы, поместились два деревянных дивана с кучей ярких расшитых подушек. Все это напомнило Дмитрию детство, когда единственный раз мама привезла его в деревню к бабушке.

– Здесь русский дух, здесь Русью пахнет… – улыбаясь, процитировал он.

– Скоро русский дух только и останется в книжках и музеях, – заметил Николай и вкатился вслед за гостем на кухню. – Ты садись, где тебе удобнее, а я сейчас все организую.

– Может помочь? – все еще чувствуя себя неловко, спросил Дима.

– Я справлюсь, – твердо ответил приятель и как‑то нервно, и раздраженно пожал плечами. Он достал несколько чашек и тарелок. – Порежь пока свой тортик, – попросил хозяин дома и протянул нож. – Я слышал, тебя на работе повысили? – вроде бы между делом поинтересовался Николай.

– Да нет, перевели в другой отдел. Я еще сам не разобрался, что за работа. Но пока что‑то мне не нравится. Вроде как штатный провокатор для выявления диванных революционеров, а в сущности наивных пацанов, которые просто верят в какую‑то выдуманную несуществующую справедливость.

Дима развязал бечевку на коробке с тортом, снял картонную крышку, посмотрел на розочки из крема и с сожалением произнес:

– Лучше бы я водки взял.

– У меня есть, – ответил Коля, чуть отъехал назад к холодильнику и достал оттуда бутылку «Столичной», колбасу, банку рыбных консервов и несколько свежих сочных помидоров.

Через полчаса, после того, как они выпили по несколько рюмок, разговор вернулся к работе.

– Я не очень понял, чем ты сейчас занимаешься. Что это за диванные революционеры, которых ты выявляешь? – спросил Николай, откинув спадающие на глаза волосы.

Дмитрий, хотя и был уже немного пьяным, заметил, что приятель спросил это только для того, чтобы самому наконец высказать то, что в нем давно накипело, и поэтому ответил коротко:

– Да я и сам не очень понимаю. Мне кажется, что все эти бунтари – обычные малолетки прыщавые, которым бабы не дают, потому что у них ни денег, ни внешности, ни мозгов. Сам таким был… – Дмитрий вспомнил жену и подумал: «А может таким же оленем и остался». – Гормоны бушуют, секса нет – виновата власть. Пройдет с возрастом, – добавил он.

– Вот и я о том, – начал Николай, еле дождавшись пока приятель договорит. – Кто‑то у нас наверху совсем от страха голову потерял. Вместо того, чтобы заниматься реальными террористами, которые давно уже здесь, рядом с нами, устроили охоту за всякими задротами… Думаешь, меня ранили где‑то в горячей точке? Да нет, у нас в районе! – Николай повернулся к холодильнику, открыл дверку и, видимо, не найдя того, что искал, резко её захлопнул. – Поставили нас на усиление к гаишникам, – продолжил он, глядя в окно. – Они остановили машину, спросили документы, а оттуда из калаша без всяких разговоров… полный рожок. Двух ментов наглухо и меня в бедро, чуть ниже жилета. И ведь не поймали их… Они по газам и умчались… Машину сожгли, а сами растворились в тумане.

Николай разлил по рюмкам остатки водки и без промедления, не дожидаясь приятеля, выпил.

– Врачи мне врут: скоро будешь бегать… завтра, послезавтра… А я съездил к частнику, тот сказал, – Коля сильно стукнул ладонями по большим колесам своей каталки, – это навсегда…

– Может это просто бандиты местные? – предположил Дмитрий. – Сейчас идиотов полно.

– Ты что думаешь, я местного от заезжего не отличу? – почти выкрикнул Николай. – Да я десять лет этих чертей по горам гонял. А теперь они все здесь. И я абсолютно уверен, что их здесь наши же власти и крышуют…

– Власти-то это зачем? – недоверчиво спросил Дмитрий.

– Зачем? – Николай посмотрел на приятеля абсолютно трезвыми, но злыми глазами. – А вот если вдруг не твои малолетки, а взрослые разгневанные мужики на улицу выйдут недовольные тем, что им свои семьи кормить нечем? Да еще и со своими злыми бабами… Думаешь, полиция их разгонять будет? Сомневаюсь… Вот тогда эти гости и понадобятся.

Домой Дмитрий шел думая, что, скорее всего, эти безумные предположения появились у Николая из‑за ранения. Но все равно ему было стыдно и за то, что он живой и здоровый, и еще за свою работу, сомнения о нужности которой стали еще сильнее.

Глава 3

– Здравствуй, уважаемый, – услышал Дмитрий за своей спиной голос с сильным восточным акцентом.