Фредерик Форсайт - Икона

Взрывы раздавались совсем негромко и вряд ли могли разбудить спящих обитателей Воронцова. Только когда сторож, лежавший снаружи, с трудом проковылял вокруг здания к главному входу и локтем нажал на сигнал тревоги, прибыла милиция.

Освобождённые сторожа обнаружили, что телефоны работают, и позвонили старшему мастеру. Тот приехал в половине четвёртого и с ужасом осмотрел разрушения. Затем мастер позвонил Борису Кузнецову.

Шеф пропагандистской службы Союза патриотических сил прибыл около пяти и выслушал рассказ управляющего о случившемся. В семь он позвонил Гришину.

Несколько ранее взятая напрокат машина и «вольво» были брошены неподалёку от Манежной площади, где машину из проката могли бы скоро обнаружить и вернуть агентству. «Вольво», незапертая и с вставленными ключами зажигания, могла быть украдена ещё раньше, что и имело место в действительности.

Три бывших солдата позавтракали в неприглядном кафе аэропорта и час спустя улетели первым утренним рейсом в Хельсинки.

В то время, когда они покидали Россию, полковник Гришин, чёрный от гнева, осматривал руины типографии. Будет проведено дознание; он сам проведёт его, и горе тому, кто сотрудничал с врагом. Но своим профессиональным взглядом он определил, что преступники были специалистами высокого класса, и он сомневался, что найдёт их.

Кузнецов растерялся. В течение последних двух лет каждую неделю субботняя газета небольшого формата «Пробудись!» несла политические призывы Игоря Комарова в пять миллионов домов по всей стране. Идея создания всероссийской газеты СПС и ежемесячного журнала «Родина» принадлежала ему.

Эти два проводника его идей представляли собой издания, где кроссворды и обещания больших призов перемежались с сексуальными откровениями и расовой пропагандой. Они доносили слова вождя до каждого уголка России и вносили огромный вклад в его предвыборную борьбу.

— Когда вы сможете возобновить работу? — спросил Кузнецов старшего мастера.

Тот пожал плечами.

— Когда у нас будут две новые машины, — ответил он. — Эти нельзя отремонтировать. Возможно, через пару месяцев.

Потрясённый Кузнецов побледнел. Он ещё не докладывал самому вождю. Это вина Гришина, убеждал он себя, типографию следовало лучше охранять. Но одно оставалось очевидным: в эту субботу не выйдет «Пробудись!» и через две недели не появится специальный выпуск «Родины». И даже через восемь недель. А президентские выборы — через шесть недель.

Это утро оказалось недобрым и для инспектора Бородина, хотя он пришёл в отдел убийств МУРа в хорошем настроении. На предыдущей неделе коллеги заметили его довольный вид, но не знали, что послужило тому причиной. В действительности все объяснялось просто: он доставил два ценных документа полковнику Гришину после загадочного взрыва бомбы в «Метрополе», а это принесло ему значительную прибавку к месячной зарплате.

В душе Бородин сознавал, что продолжать расследование преступления в отеле не имело смысла. Восстановительные работы уже начались, страховые компании, без сомнения, иностранные, возьмут на себя расходы, американец мёртв, и тайна оставалась тайной. Если он и подозревал, что его собственные расследования в отношении американца, проводимые по приказу самого Гришина, имели какую-то связь с мгновенной смертью гостя «Метрополя», то не собирался затрагивать этот вопрос.

Игорь Комаров наверняка станет новым Президентом Российской Федерации меньше чем через два месяца, тогда полковник Гришин вознесётся на небывалую высоту. Те же, кто хорошо служил ему, получат награды и тоже приобретут влияние.

Управление гудело, взбудораженное известием о ночных взрывах в типографии СПС. Бородин приписывал это коммунистам Зюганова или хулиганам, нанятым кем-то в одной из мафиозных банд; мотивы преступления неясны. Он как раз излагал свои теории, когда зазвонил телефон.

— Инспектор Бородин слушает.

— Это Кузьмин.

Бородин покопался в памяти, но не вспомнил.

— Кто?

— Профессор Кузьмин, лаборатория судебной патологоанатомии, Второй медицинский институт. Вы посылали мне образцы, найденные в «Метрополе» после взрыва? На документах ваша фамилия.

— Да, я веду это дело.

— Тогда вы полнейший идиот.

— Не понимаю.

— Я только что закончил исследование останков человека, найденных в номере отеля. Как и масса осколков дерева и стекла, они не имеют отношения к моей работе, — сказал раздражённый патологоанатом.

— В чём дело, профессор? Он же мёртв, не так ли?

В голосе в телефонной трубке зазвучали визгливые нотки гнева.

— Конечно, он мёртв, глупец вы эдакий. Его останки не оказались бы в моей лаборатории, если б он бегал по улицам.

— В таком случае не вижу, в чём проблема. Я давно работаю в отделе убийств и никогда не видел ничего более мёртвого.

Голос из Второго медицинского «взял себя в руки» и понизился до вкрадчивого тона, словно разговаривал с маленьким и довольно тупым ребёнком.

— Вопрос, дорогой мой Бородин, в том, кто мёртв.

— Ну, американский турист, конечно. У вас там его кости.

— Да, у меня кости, инспектор Бородин. — Голос выделил слово «инспектор», намекая, что этот мильтон не сумеет найти дорогу в туалет без собаки-поводыря. — Я должен бы получить фрагменты ткани, мышцы, хряща, сухожилия, кожи, волос, ногтей, внутренностей, даже пару граммов костного мозга. А что я имею? Кости, только кости, ничего, кроме костей.

— Не понимаю вас. Что не в порядке с этими костями?

Профессор в конце концов не выдержал. Бородину пришлось держать трубку на расстоянии.

— Всё в порядке с этими проклятыми костями! Это очень славные кости! И они были славными костями уже около двадцати лет назад — такой срок, по моей оценке, прошёл со времени смерти владельца костей. И я пытаюсь вбить в ваш микроскопический мозг то, что кто-то не поленился разнести вдребезги анатомический скелет. Знаете, такие стоят в углу комнаты у каждого студента-медика.

Бородин, как рыба без воды, беззвучно открыл и закрыл рот.

— Выходит, американца не было в той комнате? — спросил он.

— Не было, когда взорвалась бомба, — ответил Кузьмин. — Между прочим, кто это был? Или, если он жив до сих пор, кто он?

— Не знаю. Какой-то учёный-янки.

— А, понятно, ещё один интеллектуал. Вроде меня. Ладно, можете сказать ему, что мне нравится его чувство юмора. Куда мне отослать моё заключение?

Меньше всего Бородин хотел видеть эту бумагу на своём столе. Он назвал имя некоего генерал-майора из милицейского начальства.

Генерал-майор получил заключение в тот же день. Он позвонил полковнику Гришину и сообщил ему новость. Награды он не получил.

К ночи Анатолий Гришин мобилизовал свою личную армию информаторов, и это была устрашающая сила. Тысячи копий фотографии Джейсона Монка, переснятые с его паспорта, раздали черногвардейцам и молодым боевикам, которые сотнями выплёскивались на улицы столицы, чтобы найти этого человека.