Евгений Горохов - Хроника кровавого века – 2. Перед взрывом

– Любопытно было бы взглянуть на этот документ, – заметил Герасимов.

– Мне удалось раздобыть копию, – ответила Ворона. Она взглянула на Герасимова и покраснела: – Только…

– Пардон мадмуазель, – Герасимов встал и отошёл к окну. Он стал смотреть на улицу, искоса поглядывая на Ворону.

Та расстегнула кофточку, из корсета достала сложенный вчетверо лист бумаги. Герасимов подглядывал за Вороной не потому, что интересовался её нижним бельём. Было несколько случаев, когда на конспиративных квартирах, агенты стреляли в жандармских офицеров.

– Можете повернуться, – сказала Ворона, застегнув кофточку.

Герасимов сел за стол, взял бумагу Серповой. Он стал читать и его брови поползли вверх.

– Однако! – сказал он.

«Финансовый манифест» Троцкого – это обращение Совета народных депутатов Петербурга к населению Российской империи. В нём был призыв отказаться от уплаты податей и налогов, забирать вклады в банках и требовать проводить все денежные операции золотом.

– Завтра манифест будет опубликован во всех Петербургских газетах, – добавила Серпова.

– А если владельцы газет не захотят печатать это? – спросил Герасимов.

– Они ничего не смогут сделать, во всех типографиях есть рабочие комитеты, они выполнят указания Совета, – ответила Ворона, – на заседании Совета, Троцкий сказал, что в России возникнет паника, люди бросятся в банки забирать вклады.

– За эту информацию Юлия Осиповна вам положено отдельное вознаграждение в размере двухсот рублей. Через два дня здесь же, я вручу вам ваши деньги, – сказал Герасимов, убирая текст «Финансового манифеста» Троцкого во внутренний карман пиджака. Видя, как порозовело лицо Вороны, он понял, что угадал с суммой.

– Мне бы хотелось также знать насчёт оружия, – продолжил жандармский полковник.

– Этим занимается боевая техническая группа под руководством Германа, – ответила Ворона.

– Герман, Герман, – задумчиво сказал Герасимов, – нужно будет посмотреть, что у нас есть по этому Герману.

– Не трудитесь, – усмехнулась Ворона – Серпова, – под этим прозвищем скрывается музыкант Николай Буренин. Говорят, он аккомпанировал самому Шаляпину. У его покойного отца, купца Евгения Ивановича Буренина, имение в Кириясало 34 34 Кириясало – упразднённая в 1957 году деревня между речками Волчья и Смородинка на территории современного Куйвозовского сельского поселения, Всеволожского района Ленинградской области. . Всё оружие в подвале дома Бурениных, в этой деревне.

– Благодарю вас Юлия Осиповна, – кивнул жандарм. Он усмехнулся: – Ну, вот вознаграждение возросло до четырёхсот рублей.

От конспиративной квартиры до Мойки в отделение Герасимов шёл пешком. Он шёл и думал о Вороне,

«Почему Господь так не справедлив к некоторым женщинам?! Отчего он не делает всех женщин одинаково прекрасными?! – вопрошал Герасимов. Впрочем, тут он оборвал себя и подумал: – Тогда, ты лишился бы такого полезного агента. Хотя мне искренне хочется, что бы Юлия Серпова обрела своё семейное счастье и не лезла бы в революцию».

Герасимов улыбнулся: «Вероятно всё же я плохой жандарм, слишком сентиментален».

Рассуждая, Герасимов дошёл до дома № 12 на набережной Мойки, где и располагалось Петербургское охранное отделение полиции. 35 35 Бывшая квартира русского поэта А.С. Пушкина. Здесь охранное отделение полиции было до 1909 года, после чего переехало на Морскую улицу. Когда полковник вошёл в отделение, у дверей своего кабинета застал каких-то двух субъектов и своего заместителя подполковника Моделя. Один из этих господ – в пенсне, снял шляпу и сказал:

– Благодарю вас господин подполковник за оказанное содействие, – после чего эта парочка удалилась.

– Кто эти господа, и что за содействие вы им оказали Николай Карлович? – спросил Герасимов.

– Это представители Совета народных депутатов, – ответил Модель, – они предъявили мне постановление Совета народных депутатов, и попросили показать, кто содержится у нас в камерах. Затем обошли все наши кабинеты.

– Что?! – вскинулся Герасимов. Он подошёл вплотную к Моделю: – Вы и мой кабинет им показывали?

– Ну да, – развёл руками подполковник, – у них была бумага, дающая им право на это.

– От кого?! – не сдержавшись, перешёл на крик Герасимов.

– От Совета народных депутатов, – покраснев, пролепетал жандармский подполковник.

– Будьте любезны господин подполковник, пройдите в мой кабинет, – сказал Герасимов, расспахнув дверь.

От крика Герасимова, в коридор стали выглядывать офицеры и гражданские чиновники, он решил дальнейший разговор продолжить у себя в кабинете. Герасимов нарочно не начинал разговор, он давал себе время успокоиться, подавить, клокотавший внутри его гнев. Не спеша, он повесил своё пальто на вешалку.

– Николай Карлович, – начал спокойным тоном Герасимов, – объясните, кому вы служите, Государю – императору, или Совету народных депутатов?

– Но у них же было постановление, – Модель вспотел.

– Николай Карлович, пройдите в свой кабинет, и напишите прошение об отставке, – сказал Герасимов, – я вас больше не задерживаю.

После ухода заместителя, Герасимов позвонил министру МВД Дурново и просил немедленно принять его. Александр Васильевич показал министру «Финансовый манифест» Троцкого, просил дать ему распоряжение на арест Совета народных депутатов. Герасимов говорил и говорил, а Пётр Дурново, сидя за своим столом, рисовал фигурки на листе бумаги. Наконец он поднял голову и сказал:

– Хорошо, завтра в два часа дня мы проведём совещание и обсудим ваше предложение.

На следующий день в кабинете Дурново собрались – директор Департамента полиции Эммануил Вучич со своим заместителем Петром Рачковским, два товарища прокурора Санкт-Петербургской судебной палаты Трегубов и Камышанский, ну и конечно полковник Герасимов, он вновь повторил свои доводы об аресте Совета народных депутата.

– Александр Васильевич, вы напрасно сгущаете краски, пугая нас мифическим восстанием,– заметил Рачковский.

– Пётр Иванович, у меня достаточно точных агентурных данных, указывающих на то, что Совет подготавливает восстание. Предъявленный вам «Финансовый манифест» прямое доказательство этого, – ответил Герасимов.

– Даже если этот манифест и будет напечатан в наших газетах, дальше Петербурга он не уйдёт, – возразил Рачковский. Он посмотрел на Вуича: – Мы с Эммануилом Ивановичем позаботимся об этом.

– Да всем охранным отделениям полиции в губерниях, будут даны указания, изымать тиражи газет с этим манифестом, – подтвердил Вучич.

– Кроме того, одними статейками в газете, революцию не сделаешь, – усмехнулся Рачковский, – нужно оружие, а его-то как раз у Совета и нет.