Евгений Горохов - Хроника кровавого века – 2. Перед взрывом

Помещик цену снижать отказался и послал в Самару за полицией. Мужики взялись за топоры и вилы. Соколов успел улизнуть, а мужики принялись потрошить его амбары – вынесли весь хлеб и подожгли усадьбу. Из Самары приехала команда уральских казаков, мужики закидали их камнями, казаки для острастки пальнули из ружей. Мужики поняли, с камнями, вилами да топорами, против ружей не попрёшь. Они присмирели, а казаки арестовали зачинщиков, остальных мужиков выпороли нагайками.

Только улеглись страсти в Дмитровке, как всколыхнулись деревни в Самарском и Бузулукском уездах. Здесь земли принадлежали купцу Аржанову. Крестьяне платили ему за аренду земли, по двенадцать рублей за каждую десятину. В октябре купец поднял плату до двадцати рублей. Крестьяне отказались платить такие деньги и стали самовольно распахивать земли. Опять приехали уральские казаки, выпороли мужиков в селе Верхняя Орлянка, а Аржанова, исправник заставил снизить арендную плату за землю, до прежних пределов.

Именно октябрьские бунты в Самарской области, подтолкнули Акрамовского к действию. Начать активисты «Крестьянского братства» решили с села Старый Буян. Село это было центром волости 31 31 Волость – нижнее административно-территориального деления на Руси, перешедшее по наследству в Российскую империю. В волость, как правило, входило от 4 до 7 деревень. . 12 ноября здесь должен был состояться волостной сход, для избрания волостного старосты. Колокол Старобуянской церкви возвестил жителей окрестных деревень о необходимости прислать депутатов в Старый Буян. Из Царевщины вышли не депутаты, а боевая крестьянская дружина эсеров, вооружённая ружьями и револьверами.

На сходе выступил крестьянин села Старый Буян Антип Князев, член «Крестьянского братства». Его поддержал член самарской организации эсеров Евгений Пеннер – сын помещика Давида Пеннера. Ему принадлежали все окрестные земли. Евгений прямо на сходе объявил, что он отдаёт свою землю в общественный фонд. Тут Евгений немного погорячился, земля принадлежала его отцу. Но мужики речь Евгения Пеннера восприняли с энтузиазмом, а он тут же провозгласил:

– Долой Самодержавие! Да здравствуют демократические свободы!

– Предлагаю Старобуянское народное самоуправление! – закричал Антип Князев.

Мужики поддержали его, хотя никто толком не понял что это такое, но Антип местный мужик, плохого не предложит. Тут же на сходе члены «Крестьянского братства» предложили ввести: «Временный закон Старо-Буянского волостного народного самоуправления». Мужики и это одобрили. По этому закону на территории волости провозглашалась Республика. Это для Российской империи было что-то новенькое, что бы мужик провозглашал республику, наплевав на батюшку – царя! Пусть мужики и не сами додумались до этого, не это главное. Важно, что всколыхнулась деревня, не было у мужика больше веры в царя. Теперь мужик, бунтуя, не только жёг усадьбу помещика и разворовывал его зерно. Мужик стал выдвигать политические требования. Это уже революция!

В самой Самаре, после царского манифеста от 17 октября 1905 года, либералы стали устраивать собрания в Пушкинском народном доме 32 32 Пушкинский народный дом – в современной Самаре, это ДК железнодорожников имени А.С. Пушкина, на улице Льва Толстого дом № 94. . Это здание было построено на пожертвование богатых горожан Самары в 1903 году. Здесь проходили народные спектакли и литературные чтения. Теперь тут устраивали собрания либералы Самары, однако не долго, в Пушкинском народном доме решил обосноваться Совет народных депутатов Самары. Возглавлял его большевик Никифор Вилонов. В совете обсуждались вопросы об организации в Самаре вооружённого восстания. Либералы попытались заявить Совету, что они против насилия, но они тотчас же были выгнаны с заседания Совета, при этом некоторым изрядно намяли кулаками физиономию.

Когда Совет народных депутатов захватил Пушкинский народный дом, начальник Самарского ГЖУ полковник Каратаев, сказался больным. Он уехал из Самары, а его обязанности стал исполнять заместитель, подполковник Иван Иосифович Пастрюмин. Именно он докладывал ежедневно об обстановке губернатору Дмитрию Ивановичу Засядко. На очередном докладе подполковник Пастрюмин сказал:

– Ваше высокопревосходительство, в город к имеющейся у нас казачьей команде прибыли две сотни 5-го Уральского казачьего полка. Таким образом, в губернии достаточно сил, что бы подавить антигосударственные выступления и арестовать основных зачинщиков.

– Иван Иосифович, Государь своим Манифестом стремится привести к примирению все сословия Державы нашей, – поморщился Засядко, – а вы своими грубыми, необдуманными действиями, уничтожите все зародившиеся ростки согласия в обществе.

– О каком согласии вы говорите Ваше высокопревосходительство?! – воскликнул жандармский подполковник. Пастрюмин порылся в папке, нашёл нужный лист бумаги и продолжил: – Мне доносит мой агент, что засевший в Пушкинском народном доме, так называемый Совет народных депутатов, обсуждает план вооружённого выступления в Самаре. В селе Старый Буян мужики вовсе объявили в своей волости республику. Они где-то раздобыли ружья и револьверы. Если полыхнут мужицкие бунты в губернии, да ещё эсеры с большевиками поднимут в Самаре восстание, тогда у нас никаких сил не хватит, что бы усмирить всё!

– Вы напрасно драматизируете ситуацию Иван Иосифович, – улыбнулся Засядко, – времена Емельяна Пугачёва давно миновали. Сейчас у нас на пороге просвещённый двадцатый век, ни о каких мужицких бунтах речи быть не может. Так возникают отдельные волнения в деревнях, которые легко подавляются.

Подполковник Пастрюмин поморщился как от зубной боли, щёлкнул каблуками и спросил:

– Разрешите откланяться Ваше высокопревосходительство?

Губернатор кивнул, жандармский полковник ещё раз щёлкнул каблуками, кивком головы обозначил поклон, и вышел из кабинета.

Самарское ГЖУ находилось в двухэтажном деревянном здании на перекрёстке Саратовской и Алексеевской улиц 33 33 Перекрёсток Саратовской и Алексеевской улиц – в современной Самаре это перекрёсток улицы Фрунзе и Красноармейской улицы. . Едва подполковник вернулся от губернатора и уселся в кресло в своём кабинете, вошёл дежурный жандармский офицер и доложил, что пожаловал вице-губернатор Владимир Григорьевич Кондоди. Подполковник встал и вышел из-за своего стола, а в кабинет вошёл вице-губернатор.

– Наслышан от губернских секретарей о вашей баталии с губернатором Иван Иосифович, – улыбаясь, сказал Кондоди. Он поздоровался с подполковником за руку.

Пастрюмин и Кондоди были знакомы с молодости, когда один был юнкером Михайловского артиллерийского училища, а другой студентом Московского университета. С тех пор минуло двадцать лет, Кондоди выслужил чин действительного статского советника, а Пастрюмин стал жандармским подполковником.