Андрей Прохоров - Индексация

Людей было много, они прибывали с каждым часом. В тёмной одежде, сгорбленные, убитые горем. Кого-то вели под руки, кто-то где-то рыдал навзрыд и туда на звук моментально устремлялись психолог и врач с медицинским чемоданчиком. По холлу носились запахи корвалола и нашатыря. На большом плоском экране телевизора, ежеминутно отражалась информация по спискам: кто, откуда, год рождения, стадия процедуры идентификации.

После отбора биоматериала, всё та же сотрудница МЧС поинтересовалась будут ли они ожидать результатов здесь, находясь в Санкт-Петербурге, есть ли у них где остановиться или уедут домой, поскольку процедура идентификации может занять от 2–х дней до 3 недель.

Макс с сестрой решили остаться.

Но остановились они в гостинице «Москва» на площади Александра Невского. Им невыносимо было заселяться в предложенном МЧС отеле, где размещались другие иногородние родственники погибших. Подальше от боли, от скорби, от тяжёлой атмосферы.

По молчаливому согласию, в дни их пребывания в Санкт-Петербурге и ожидания результатов идентификации личностей родителей, ежедневные маршруты с сестрой были разными.

Макс бесцельно бродил по Невскому и Владимирскому проспектам, улице Миллионной, Марата, Восстания, Петровской набережной и реки Фонтанки. Он везде представлял, что не будь трагедии, его родители могли бы пройтись здесь и насладиться видами Казанского и Исаакиевского соборов, Зимнего дворца и дворцовой площади. Полюбовались бы видами дворцов: Мариинского, Воронцовского, Мраморного, Аничкова, Михайловского, Строгановского…

Теперь всю эту красоту они не увидят, да и он видел её лишь через пелену, застилавших глаза слёз.

Полина же, каждый вечер рассказывала о том, какие церкви и соборы посетила и где поставила свечи за упокой родительских душ. География её посещений также была обширна – это Троицкий собор Александро-Невской лавры, Казанский кафедральный собор, Смольный собор, Собор Спаса Нерукотворного, Спас на Крови, Спасо-Преображенский собор, Собор Владимирской иконы Божией матери.

Через несколько дней, а именно восьмого ноября, им позвонили и сообщили об идентификации останков их родителей.

Две урны с прахом родителей они привезли в родной Белогорск, где и замуровали их за мраморной плитой в колумбарии городского кладбища.

После поминального обеда Макс пришёл домой, вернее в родительскую квартиру, где жил вместе с ними после своего развода. Впервые за всё время, дом был пуст и холоден. Исчезли запахи, готовящихся на кухне маминых блюд, звуки спортивных телевизионных трансляций из родительской комнаты, где отец неистово болел за кого-то, то и дело выкрикивая характерное «балбесы». Увядшие цветы на подоконниках отражали общую мрачную атмосферу в доме. Полив их, Макс прилёг на софу в гостиной и отключился.

Ему впервые со дня гибели родителей приснился сон.

Они играют с отцом в футбол, а мама стоит в воротах, как заправский голкипер. Отец пасует ему мяч, а он замахивается и не может попасть – у него нет ног. Тогда он, со всего маха падает на землю и начинает плакать от того, что у него нет ног и от того, что он промахнулся – он неудачник, он калека! А мама, сбросив вратарские перчатки, подбегает к нему и говорит:

– Сынок, жизнь ещё будет тебя бить и швырять оземь, но ты всегда поднимайся и пой, ведь с песней легче по жизни идти! Надо только выучить сольфеджио!

Обычно, сны очень быстро забываются. Этот же сон, Максим запомнил на всю жизнь. Это был последний родительский совет, данный ему пусть и не наяву, а во сне. Они и «оттуда» проявляли о нём заботу.

Какими бы тяжелыми не были обстоятельства, нужно всегда находить в себе силы, чтобы их преодолеть. Не надо отдаваться чужой воле, а нужно надеяться только на себя, как только на себя в жизни надеялись родители Максима – Сергей и Лилия Пахомовы.

Во мне то булькает кипение,

то прямо в порох брызжет искра;

пошли мне, Господи, терпение,

но только очень, очень быстро.

И. М. Губерман

Среда, 03 января 2018 года

Вот и прошёл год с момента назначения Максима генеральным директором ЗАО «Промышленная изоляция».

На предновогоднем корпоративе 29 декабря 2016 года Владимир Адамович Сикорский – главный акционер и конечный бенефициар, объявил о своём решении об уходе на заслуженный отдых, ему было уже 72 года.

Почти 40 лет он возглавлял и руководил своим детищем. Образованное, ещё в далёком советском 1976 году строительно-монтажное управление, имело в разные годы разную организационно-правовую форму.

Во времена плановой экономики предприятие было государственным, то есть ничьим. Оно создавалось на народные деньги и призвано было оказывать услуги для промышленной изоляции трубопроводов: водных, воздушных, газовых, химических и нефтяных, поскольку экономика Южноуральской области активно развивалась в советский период. Помимо традиционного обслуживания местных металлургических заводов, услуги предприятия по изоляции трубопроводов были востребованы на западе – в Башкирии и на востоке – в Западной Сибири, с их месторождениями нефти и газа.

С развалом Союза и переходом к рыночной экономике, Владимир Адамович, активно участвовал в приватизации, возглавляемого им монтажного управления. Всё делалось по закону. Сначала было создано открытое акционерное общество, где каждый монтажник являлся акционером и чувствовал свою значимость, владея определённым количеством акций.

Но акции и голоса – две разные вещи, поэтому все решения принимались лицами, являющимися крупнейшими акционерами общества, обеспечивающими кворум голосов.

Надо отдать должное Владимиру Адамовичу, он не наглел. Никого силой не заставлял продавать свои акции, а если и скупал их у тех же монтажников, то давал хорошую цену, устраивающую обе стороны.

Постепенно, акции многих аккумулировались в руках немногих и как следствие, актуальность открытого акционерного общества отпала. Предприятие стало ЗАО, а фактически стало принадлежать одному лицу – акционеру Сикорскому В. А.

Владимир Адамович был хорошим не только экономистом и управленцем, но и психологом.

Внешний антураж на предприятии не претерпел практически никаких изменений, хотя перемена рыночных условий хозяйствования и собственника, произошла. Так же перед административным корпусом росли ели, также оформлялась доска почёта с огромными портретами передовиков, также развевались на флагштоках знамёна (России, города и предприятия), также на огромном стенде перечислялись промышленные показатели фирмы, выведенные через трафарет.

Внешне всё выглядело как в советские времена.