Фредерик Форсайт - Переговоры

Таким образом ни одна из возможных альтернатив практически нам не подходит. Природный газ и ядерная энергия нам не помогут. Преобладающая часть нашей промышленности и промышленности наших партнеров, зависящих от наших поставок энергоносителей, связаны неразрывно с нефтью.

СОЮЗНИКИ. Небольшое отступление, посвященное нашим союзникам в Центральной Европе, государствам, которые западные пропагандисты называют нашими «сателлитами». Хотя их общая добыча нефти, в основном в Румынии, в районе Плоешти составляет 168 миллионов баррелей в год, это капля в море по сравнению с их потребностями. Остальное топливо идет от нас, и это является одним из факторов, удерживающим их в нашем лагере.

Чтобы снизить их требования к нам в этой области, мы санкционировали несколько бартерных сделок между ними и странами Среднего Востока. Но если им суждено когда-либо стать независимыми от нас в вопросе нефти и зависимыми от Запада, то было бы лишь вопросом времени, и весьма короткого притом, когда Восточная Германия, Польша, Чехословакия, Венгрия и даже Румыния ускользнут в объятия капиталистического лагеря.

Не говоря уже о Кубе.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ…

Маршал Козлов взглянул на большие часы на стене. Они показывали 11 часов. Церемония в аэропорту должна была вот-вот начаться.

Он предпочел не ехать туда. Он не намерен танцевать на задних лапках перед американцами. Он потянулся, встал и снова подошел к окну, держа в руке доклад Каминского. На докладе стоял гриф «Совершенно секретно», и Козлов знал, что ему придется оставить этот гриф. Это был слишком опасный материал, чтобы позволить ему свободно циркулировать по Генштабу.

Если бы в былое время какой-нибудь офицер написал докладную с такой же откровенностью, как Каминский, то ему пришлось бы мерить свое продвижение по службе микронами. Но хотя Иван Козлов был закоренелым традиционалистом почти во всем, он никогда не наказывал людей за откровенность. Пожалуй, это была единственная черта, которую он ценил в Генеральном секретаре, хотя ему не нравились новые идеи последнего – дать крестьянам телевизоры, а домохозяйкам – стиральные машины. Но он признавал, что с Михаилом Горбачевым можно говорить откровенно, не опасаясь получить билет в Якутск в один конец.

Этот доклад вызвал у него шок. Он знал, что дела в экономике не стали лучше с началом перестройки, но будучи солдатом, он провел свою жизнь в рамках военной иерархии, а военные всегда имели преимущество в получении ресурсов, материалов и технологий, что давало им возможность занимать единственную область советской действительности, где можно было осуществлять контроль за качеством продукции. Тот факт, что гражданские фены для сушки волос часто убивали клиенток, а ботинки протекали, его не касался. И вот наступил кризис, избежать которого не удастся даже военным. Он знал, что самое страшное содержится в Заключении. Стоя у окна, он стал читать.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ. Перед нами стоят четыре перспективы, и все они чрезвычайно мрачные.

1. Мы можем продолжать добычу нефти нынешними темпами, зная наверняка, что это может продолжаться максимум восемь лет, после чего мы придем на мировой нефтяной рынок в качестве покупателей. И мы сделаем это в самое неудачное время, как раз когда мировые цены на нефть начнут неизбежно и неумолимо подниматься до невероятного уровня. Для того чтобы покрыть хотя бы часть наших потребностей в нефти в этих условиях, нам придется истратить все наши валютные запасы, а также золото Сибири и доходы от продажи алмазов.

Облегчить наше положение не смогут и бартерные сделки. Около 55 процентов мировых запасов нефти находятся в пяти странах Среднего Востока, чьи национальные потребности крайне малы по сравнению с их ресурсами, и именно эти страны станут вновь хозяевами положения. К сожалению, кроме оружия и некоторых видов сырья, советские товары не пользуются спросом на Среднем Востоке, так что бартерные сделки для покрытия наших потребностей в нефти состояться не смогут. Нам придется платить твердой валютой, которой у нас нет.

Наконец, зависимость в нефти от любого иностранного источника таит в себе опасность стратегического порядка, особенно если принять во внимание характер и историческое поведение этих Средневосточных стран.

2. Мы могли бы модернизировать наше нефтедобывающее оборудование, повысить эффективность производства и снизить потребление нефтепродуктов. Наше оборудование устарело и сильно изношено, а потенциал наших основных залежей постоянно истощается из-за чрезмерной ежедневной добычи. Нам придется модернизировать все наши нефтяные месторождения, нефтеперерабатывающие предприятия и нефтепроводы, что даст нам возможность растянуть наши запасы еще на одно десятилетие.

Начинать это нужно сейчас, и средства, необходимые для этого, будут астрономически велики.

3. Мы можем сконцентрировать наши усилия на модернизации технологии морской добычи нефти. Наиболее перспективным регионом в этом отношении является Арктика, но проблемы добычи там еще более серьезные, чем в Сибири. Не существует никакой системы нефтепроводов, ведущих от скважин до потребителя, и к тому же разведка месторождений отстает от программы на пять лет. Как и в предыдущем случае, это потребует громадных средств.

4. Мы можем вернуться к использованию природного газа, запасы которого у нас самые большие в мире и практически неисчерпаемы. Но опять-таки нам придется затратить огромные средства на добычу, технологию, подготовку кадров, строительство газопроводов и перевод сотен тысяч предприятий на газ.

Неизбежно возникает вопрос: откуда взять средства для проведения в жизнь альтернатив 2, 3 и 4? При существующей необходимости импортировать зерно, чтобы накормить людей, и указании Политбюро о том, чтобы на оставшиеся средства закупать за рубежом современные технологии, становится очевидным, что средства эти следует искать внутри страны. А учитывая намерение Политбюро проводить модернизацию нашей промышленности, становится ясно, что у него возникнет искушение подумать о бюджетных ассигнованиях на военные расходы.

Честь имею, товарищ Маршал,

Генерал-майор П.В. Каминский.

Маршал тихо выругался, закрыл папку и посмотрел вниз на улицу. Порывы снежной бури прекратились, но ветер продолжал дуть с прежней силой. С восьмого этажа он видел маленькие фигурки пешеходов, спешащих по улице Фрунзе, придерживая шапки с опущенными ушами.

Прошло почти сорок пять лет с тех пор, когда он, двадцатидвухлетний лейтенант моторизованной дивизии, штурмом бравшей Берлин под командованием маршала Чуйкова, взобрался на крышу канцелярии Гитлера, чтобы сорвать последний флаг со свастикой, развивавшийся над ней. Его фотография, снятая в этот момент, вошла в несколько учебников истории. С тех пор он шаг за шагом прокладывал себе путь наверх, от звания к званию. Он сражался в Венгрии в 1956 году, на реке Уссури на границе с Китаем, нес гарнизонную службу в Восточной Германии, затем был направлен в распоряжение командования Дальневосточным военным округом, был командующим Южным военным округом в Баку, а оттуда был переведен в Генштаб. Он нес службу честно: переносил морозные ночи в дальних гарнизонах империи, развелся с женой, которая отказалась следовать за ним, и похоронил вторую жену, умершую на Дальнем Востоке. Его дочь вышла замуж за горного инженера, а не за военного, как он надеялся, а его сын отказался следовать по его стопам и предпочел гражданскую карьеру. Все эти сорок пять лет он наблюдал, как Красная Армия крепла и превращалась в то, что он считал самой лучшей военной силой, призванной защищать Родину и сокрушать ее врагов.