Чингиз Абдуллаев - Заговор в начале эры

Консульская армия Антония была сформирована по традиционному набору римских легионов. Сами легионы состояли из шести тысяч человек, или десяти когорт. В каждой когорте было по три манипулы, а в каждой манипуле по два центурия. Легионам придавались легковооруженные пращники и союзническая конница.

В тесной горной долине, где была сосредоточена армия Катилины, действия конницы почти полностью исключались, и Петрей приказал отвести в резерв около двух тысяч всадников.

В каждой когорте одна из манипул состояла из гастатов. Это были молодые воины, зачастую впервые участвующие в сражениях, вторая манипула состояла из принципов – в основном опытных воинов уже зрелого возраста. И, наконец, третья манипула состояла из триариев – самых опытных и закаленных в боях воинов.

До реформы Мария первыми в бой вступали гастаты, затем принципы и, наконец, в третьей линии стояли триарии, считающиеся основной ударной силой легионов.

После реформы, когда обучение воинов несколько унифицировалось и армия стала почти профессиональной, сохраняющееся деление на три категории было достаточно условным, но первые четыре когорты строились обычно в следующем порядке: в каждой когорте справа стояла манипула триариев, в центре – манипула принципов, слева – манипула гастатов. Вторая и третья линии в построениях состояли из трех когорт легиона.

При Пистории Марк Петрей впервые применил совершенно другой принцип. Понимая, сколь важно выдержать первый натиск мятежников и переломить ход битвы на ограниченном участке пространства, он распорядился поставить в первую линию двадцать пять манипул триариев, то есть почти пять тысяч испытанных, закаленных воинов, ветеранов римских армий.

Петрей не любил много говорить перед боем. Он был воином, а не оратором. Поэтому, выехав на коне, он обратился к легионерам с кратким напутствием.

– Воины! – грозно прокричал Петрей. – Я знаю многих из вас по совместным походам, по жестоким битвам, в которых мы сражались бок о бок. Сегодня мы будем сражаться за Отечество, за своих детей, за свои алтари и очаги. Я верю, что мы скоро разгоним этот сброд.

Триарии выслушали это краткое выступление молча и так же молча, без лишней суеты, начали строиться по манипулам. Антоний, наблюдавший за их действиями, зябко поежился. И славу и поражение консул должен был разделить со своим легатом. Левым флангом руководил Требоний, правым – Аврелий Антистий. Сам Петрей командовал центром, где находилась в резерве и преторская когорта. [133]

В отличие от легата консульской армии, Катилина вышел к легионерам в полном вооружении и, взойдя на небольшой холм, произнес довольно длинную речь:

– Мне хорошо известно, – начал он, – что слова не прибавляют доблести и что от одной речи полководца войско не становится из слабого стойким, из трусливого – храбрым. Какая отвага свойственна каждому из нас от природы или в силу воспитания, такой она и проявляется на войне.

Кого не воодушевляет ни слава, ни опасности, того уговаривать бесполезно: страх закладывает ему уши, – быстро добавил под одобрительный смех воинов Катилина.

– Но я созвал вас, чтобы дать несколько наставлений и вместе с тем объяснить причину своего решения.

Вы, конечно, знаете, солдаты, какое огромное бедствие принесли нам и самому Лентулу его беспечность и трусость и почему я, ожидая подкреплений из города, не смог направиться в Галлию. Но теперь все вы так же хорошо, как и я, понимаете, в каком мы положении. Два вражеских войска, одно со стороны города, другое со стороны Галлии, преграждают нам путь. Находиться в этой местности, даже если бы мы очень захотели, нам больше не позволяют недостаток зерна и других припасов.

Куда бы мы ни решили направиться, нам надо пролагать себе путь мечом. Поэтому я призываю вас быть храбрыми и решительными и, вступив в бой, помнить, что богатство, слава, а также свобода и Отечество в ваших руках.

Если мы победим, – продолжал Катилина, – нам достанется все: продовольствия будет в изобилии, муниципии и колонии откроют перед нами ворота. Если же мы в страхе отступим, это обернется против нас, и ни местность, ни друг не защитят того, кого оружие не защитит. Более того, солдаты, наши противники не находятся в таком угрожающем состоянии, в каком находимся мы. Мы боремся за Отечество, за свободу, за жизнь, для них же нет никакой надобности сражаться за власть немногих людей. Тем отважней нападайте, помня о своей прежней доблести.

Катилина обвел взглядом стоявших воинов, помолчал и продолжил:

– Вы были вольны с величайшим позором для себя влачить жизнь в изгнании: кое-кто из вас, лишившись своего достояния в Риме, мог рассчитывать на постороннюю помощь. Поскольку такое положение вам казалось мерзким и нестерпимым для мужчины, вы решили разделить со мной эти опасности. Если хотите избавиться от них, вам нужна отвага: один лишь победитель достигает мира ценой войны.

Восторженный гул мятежников прокатился по всему полю.

– Ведь искать спасения в бегстве, – говорил воодушевленный Катилина, – отвернув от врага оружие, защищающее наше тело, – подлинное безумие. В сражении наибольшая опасность всегда грозит тому, кто больше всего боится. Отвага заменит собой крепостную стену.

Когда я смотрю на вас, солдаты, и думаю о ваших подвигах, меня охватывает великая надежда на победу. Ваше присутствие духа, молодость, доблесть воодушевляют меня, как и сознание неизбежности, которая даже трусов делает храбрыми. Ведь враг, несмотря на свое численное преимущество, окружить нас не сможет, ему мешает недостаток места.

Но если, – закричал вдруг Катилина изо всех сил, – Фортуна не пощадит вашей доблести, не позволяйте врагам с легкостью перебить вас, и чтобы вас, взятых в плен, не перерезали, как скотину, сражайтесь, как подобает мужчинам; если же враги одержат над вами победу, пусть она будет кровавой и горестной. [134]

Воины одобрительно закричали, потрясая оружием. На противоположном конце долины манипулы триариев Петрея, уже построившись, представляли собой грозное зрелище.

Катилина приказал поставить в первую линию восемь когорт двух легионов, применяя марианскую тактику ведения боя. Четыре тысячи восемьсот легионеров, построившись по манипулам, двинулись навстречу войску Петрея.

Правым флангом войска командовал Гай Манлий. Левым – префект Марк Кавдин, спешивший в свою немногочисленную конницу. В резерве находились Торкват и Анний, стоявшие, соответственно, во втором и третьем рядах. Сам Катилина, будучи в первых колоннах в центре войска, приказал поднять консульские знаки отличия и орла, находившегося еще в армии Гая Мария во время войны с кимврами. Ликторы с фасциями, в которые были вложены топоры, выстроились в ряд.