Михаил Попов - Кто хочет стать президентом?

Стоило Варваре Борисовне скрыться за одним углом универмага, как из-за другого появились Лиза и Роза. Они бежали, подворачивая каблуки и на ходу натягивая дубленки.

– Брысь в машину!

– Куда едем-то, товарищ сутенер?

– Помалкивайте и слушайте.

– Слушаем.

– Едем в важное место. Будут солидные люди. Говоря вашим языком, папики. Работы будет немного, зато денег – много.

– Ты говорил про «по пятьсот».

– Не врал. Получите. Ваша задача – разогреть их, привести в состояние полной половой способности. Не исключена демонстрация лесбийских сцен, это заводит возрастных мужчин.

До этого все вопросы задавала Роза, а Лиза сидела на заднем сиденье, забившись в угол и чиркая зажигалкой. Услышав последнюю фразу, задала свой вопрос:

– А что вы подразумеваете под лесбийскими сценами? Захаров мгновенным рулевым приемом обогнал очередной трейлер.

– Господи, как будто не знаешь! Пообжимаетесь, а потом… а потом, например, Лиза будет лизать Розу. Кунилингнус, слышали?

– Ничью розу я лизать не буду.

– Да ладно тебе, Лизка, разберемся.

Капитан съехал на гравийку, ведущую к еловому урочищу.

– Смотрите, не подкачайте.

– Нет, таищь капитан, никого лизать я не буду, хоть я и Лиза.

– Ну, хватит тебе, – сказала Роза.

– Вы уж урегулируйте этот вопрос заранее, чтобы представление не сорвалось.

Их встретила Татьяна.

– Вот с ней договаривайтесь, – заявила гордая Лиза. – Я согласна только стонать.

Капитан отошел с горничной в сторону и провел с ней подготовительную беседу. Татьяна внимала ему сначала без восторга, но, услышав, видимо, сумму гонорара, коротко хохотнула:

– Ладно. Таньки грязи не боятся.

– Какой еще грязи?! – попыталась начать выяснение отношений Лиза, но капитан заорал на них благим матом, хлопая себя по боку, словно в поисках кобуры:

– Идите раздевайтесь, готовьтесь, все профсоюзные споры потом.

И это было сказано вовремя, потому что начался слет гостей.

Первым (и с шофером, что было досадно) прибыл кандидат Тимченко. Он вел себя покровительственно и снисходительно, как человек, уверенный, что должность от него не уплывет ни при каких обстоятельствах. Вошел внутрь, спросил чаю. Татьяна его обслужила, уже будучи всего лишь в простыне, обмотанной вокруг туловища. Кандидат с некоторой тоской наблюдал шевеление грудей под белой натянутой тканью. Чаю ему не хотелось, но он его похвалил, отхлебнув.

Вторым прикатил прокурор, сам за рулем, как и предполагалось стилем вечера. Незачем впутывать сюда лишних людей. Он бодро и громко говорил на крыльце, оббивая с ботинок снег. Потребовал водки. Спросил, где Сергей Янович, узнал, что «на подъезде», кивнул и отправился беседовать с Тимченко.

Дольше всех заставил себя ждать, а значит, и нервничать негодяй Шинкарь. Был момент, когда капитану показалось, что тот вообще не приедет, и тогда вся затея – к черту! Танкер недвусмысленно говорил о необходимости присутствия всех троих.

Кстати, вдруг задал себе вопрос Захаров, а зачем это Танкеру? В суете и хлопотах он как-то не удосужился об этом подумать. Что это будет – переговоры? компрометаж?

Впрочем, движение мыслей в бандитской голове – вопрос темный, и пустое дело – тратить время на его разрешение. Очень скоро все скажется само.

Шинкарь наконец прибыл.

Капитан, помня указания нового тайного начальства, гнул спину изо всех сил. Сам открыл дверцу машины, рассыпался в сообщениях, что все уж в сборе, банька истоплена – лучше не бывает. И прочие радости тоже наготове.

– Ладно. А где Сергей Янович?

– Звонили. На подъезде.

Шинкарь поглядел по сторонам, причем с явным недоверием. У Захарова заныло внутри. Уедет.

– Я пока здесь побуду.

– Никак нельзя.

– Что значит нельзя, что это за правила?

У Захарова слиплось в горле, но он пересилил себя:

– Традиции дома. Сергей Янович любит являться сюда как в римские термы. Вы увидите – там внутри все мрамор. И гости уже в надлежащем виде.

Шинкарю не понравилось, что своим замечанием капитан как бы намекает на то, что прежде подполковник не был допущен в высший круг. Захаров продолжал осторожно дожимать его сопротивление:

– Сергей Янович – человек стиля и особой манеры – крайне внимателен к мелочам, его можно просто ранить в сердце не тонкой выходкой, нарушением бонтона.

Подполковник Шинкарь слышал прежде слово «бонтон», но не знал, что оно значит, поэтому решил больше не спорить, а то и правда что-нибудь нарушишь. Вошел в залу к остальным гостям. Солидно поздоровался. Перекинулся парой слов с одним, с другим. О перестановках в городском совете, о позиции единороссов и коммунистов, о болезни председателя городского совета, случившейся так некстати, – или для кого-то слишком кстати.

Захаров приплясывал за его спиной, выжидая момент, чтобы вернуть лидеров города к реальности. К тому, что им надо бы раздеваться и идти к девочкам, которые с традиционным хохотом уже осваивали территорию терм за ближайшей дверью из уральской лиственницы.

– Господа, господа, вынужден, вынужден напомнить, что Сергей Янович дал самые конкретные, самые точные распоряжения. Он будет очень недоволен, если застанет вместо тог, то есть простыней, вот эти ваши костюмы!

Первым стал раздеваться прокурор, и делал он это даже с усмешкой. Усмешка была философская: ничего не попишешь, работа такая! Тимченко для начала стал глотать пилюли. Захаров смотрел на него с удивлением – зачем идти в политику больному человеку, что за кайф будет от завоеванной власти?

Шинкарь, как и следовало ожидать, стал разоблачаться последним – неторопливо, все время постреливая взглядом по сторонам: не розыгрыш ли это, не надувательство ли? Вроде не похоже. Попытался пристроить свой ТТ в складках «тоги». Захаров даже заныл от отчаянья:

– Нет, ну нет, нет, как же можно в термы к гетерам с пистолетом, посудите сами! Пусть кобура и портупея лежат здесь, присмотрю, ей-богу, присмотрю.

– А ты что же? – подозрительно спросил обезоруженный подполковник.

– Мне еще Сергея Яновича встречать, да и не зван я сегодня, если честно.

Ответ удовлетворил Шинкаря по всем параметрам.

Убедившись, что гостенечки потянулись в предначертанном направлении, Захаров выскочил на крыльцо. Вдалеке за елями стоял огромный черный джип с потушенными фарами. Капитан подал знак обеими руками, джип отреагировал вспышкой фар и стронулся с места.

Операция развивалась по плану.

Если все пройдет как надо, что ждет его, капитана Захарова? Этот вопрос его мучил, а ответа окончательного он не находил. Танкер обещал не обидеть и защитить, но как это будет в конкретике? Что станется с детьми, с Машей, терпеливой женушкой? И не пора бы вообще завязать с рискованной жизнью, если еще это как-то возможно? Сегодня проворачиваем акцию – и соскакиваем!