Сэйити Моримура - Испытание зверя

К факту возникновения «Общества поддержки Сигэмасы Камоды» остались бы равнодушными даже соседи по лестничной площадке, не говоря уж о прессе, если бы не биография кандидата в депутаты: Сигэмаса Камода входил в восьмерку высших, после Таоки, руководителей японского преступного подполья. Он отбыл девятилетний тюремный срок за тайный игорный бизнес, торговлю наркотиками и убийство. Однако телевидение и газеты ограничились лишь ироническими замечаниями по поводу возможности избрания гангстера в высший орган государственной власти. А бывший премьер-министр Такэо Фукуда меланхолично заметил: «Что ж, это неплохо, если в нашем кругу появится человек с иным цветом волос».

Камода не сумел осчастливить Японию своим присутствием в парламенте. Полиция помешала. Камода выскользнул из полицейской облавы на тайные картежные притоны и скрылся. Находиться в списке для всеяпонского розыска и одновременно баллотироваться в парламент — до этого свобода Японии еще не доросла.

На похоронах «крестного отца» японской мафии Кадзуо Таоки присутствовало немало высокопоставленных деятелей правящей в Японии Либерально-демократической партии. Если бы Сэйити Моримура решил ввести в роман сцену гангстерских похорон или гангстерской свадьбы, он наверняка описал бы, как Иссэй Ооба преклонил колени перед прахом якудза или щедро одарил новобрачных. Удивительного здесь ничего нет. Когда по обвинению в убийстве полиция прибыла арестовать босса одной из банд, входивших в преступный синдикат Кадзуо Таоки, то в кабинете гангстера детективы увидели на стене фотографию в рамке: убийца чокается бокалом с бывшим премьер-министром Масаёси Охирой. Заметив удивление полицейских, якудза гордо пояснил: «Мы связаны общими убеждениями и общими принципами».

Описанные в романе тесные контакты полиции и якудза тоже имеют аналогии в реальной жизни. Начальник полиции города Химэдзи за выдачу гангстерам разрешения на открытие бара взял кольцо с бриллиантом стоимостью свыше миллиона иен и скульптуру тигра, оцененную впоследствии специалистами в несколько сот тысяч иен, — полицейский слыл большим любителем искусства. Осакский окружной суд приговорил к трем годам тюрьмы полицейского офицера, который служил у гангстерских банд постоянным осведомителем. Они выплатили ему более 13 миллионов иен.

В жанре политического детектива много и плодотворно работают в Японии, помимо Сэйити Моримуры, чью книгу вы прочли, также Сэйтё Мацумото, Кюдзо Кобаяси, Эйсукэ Накадзоно — я перечислил только тех, кого читатель знает по изданным на русском языке произведениям. И роман «Испытание зверя», вероятно, не выделился бы из длинного ряда книг, в которых острый динамичный сюжет используется для разоблачения пороков японского капиталистического общества, если бы не неожиданная сюжетная линия, придавшая роману Моримуры особую политическую злободневность. Не стану пересказывать, что это за линия — вы уже знакомы с романом. Отмечу лишь: писатель еще раз подчеркнул давно разъясненную, но людьми так и не усвоенную мысль о том, что зло порождает зло.

Моримура ввел в роман образ эльвинии, бактерии-возбудителя «мягкой гнили», которая, проникая в человеческий мозг, разрушает его. Образ этот понадобился Моримуре, чтобы афористично и удивительно зримо показать, как эльвиния человеконенавистничества, размножившаяся в милитаристской питательной среде, поражает сознание человека и превращает его, незаметно и постепенно, в зверя, уничтожающего людей, всех подряд, кто бы они ни были. На том, когда, как и кто занялся в Японии культивированием идеологической бактерии «мягкой гнили» и стал внедрять ее в сознания японцев, я хочу остановиться.

«Мы проиграли. Но это только временно. Ошибка Японии состояла в недостатке материальной силы, научных знаний и вооружения. Эту ошибку мы исправим». Такие слова зачитал диктор японского радио 15 августа 1945 год вслед за императорским рескриптом о капитуляции. В тексте, прочитанном диктором, не упоминался моральный дух. Значит, не было, по мнению сочинителей текста, у народа недостатка в убежденности, что японцам сами боги предначертали руководить миром? Авторы текста уповали на живучесть бактерий «мягкой гнили». И, как показало время, уповали не напрасно.

Император объявил о капитуляции, когда Япония не исчерпала всех средств сопротивления. Тем самым японская верхушка не только спасла от физической ликвидации значительную часть носителей милитаристского духа, но и до известной степени уберегла саму веру в национальную исключительность японцев: «Мы проиграли, но это только временно…» То есть окончательно проиграть войну божьи избранники не могут. Один из организаторов японской агрессии в Азии и на Тихом океане генерал Хидэки Тодзио, приговоренный к смерти Международным трибуналом для главных японских военных преступников, перед казнью сказал: «Я ныне ухожу, но я вернусь на родину и полностью исполню свой долг перед страной». Генерал имел в виду, что в Японию вернется дух милитаризма, выразителем которого он был.

Минуло совсем немного лет, и в мае 1962 года премьер-министр Хаято Икэда выдвинул лозунг «хитодзукури» — «формирования человека». Превратить антикоммунизм в средство идеологического воспитания молодого поколения, возродить ореол славы вокруг японских завоевателей Кореи и Китая, чтобы молодежь подражала им, привить ей чувство уважения к гимну «Кимигаё» 9 9 Государственный гимн Японии, запрещенный в первые послевоенные годы как милитаристский. — вот контуры этой политики. «Хэйтайдзукури» — «формирование солдата» — так называли в Японии политику «хитодзукури».

Вскоре после провозглашения лозунга «хитодзукури» министерство просвещения потребовало от авторов школьных учебников «при описании войны на Тихом океане не приводить отрицательные высказывания в адрес Японии, а общую картину войны преподносить в романтическом духе». В результате третьеклассники, например, узнают из своего учебника по истории, что японо-китайская война в конце прошлого века и русско-японская война 1904–1905 годов «повысили международный авторитет Японии». В учебнике для старших классов указывается, что «8 декабря 1941 года Япония объявила войну Америке и Англии. Германия и Италия тоже объявили войну Америке». И ни слова о виновности милитаристской Японии в развязывании агрессии. Зато рассказывается о храбрости японских солдат на полях сражений.

В 1985 году ревизия истории в японских учебниках вызвала международный скандал. Китай возмутился в связи с тем, что кровавая бойня, устроенная японской армией и названная историками «Нанкинской резней», в учебнике квалифицировалась всего лишь как «неразбериха в толпе, во время которой пострадали мирные жители и солдаты». Еще большее негодование за пределами Японии вызвали страницы учебника, где аннексия японскими милитаристами Кореи в 1910 году была представлена в виде «наступления японских сил», восстание корейского народа против колонизаторов в 1919 году расценивалось «нарушением общественного порядка», запрещение в Корее корейского языка превратилось в «преподавание в Корее японского языка».