Бернт Энгельманн - Большой федеральный крест за заслуги. История розыска нацистских преступников и их сообщников

Зимой и весной 1942/43 года работавшие на фабрике евреи — сначала дети, старики и больные — были постепенно «переселены» из Тшебини. Их отправляли по железной дороге в вагонах для скота в близлежащий концентрационный лагерь Освенцим, где загоняли в газовые камеры и умерщвляли. Среди этих «переселяемых», по всей вероятности, была и младшая дочь Зелигманов, Ревекка, которой тогда было около пятнадцати лет.

Последние еврейские работницы из городка, среди них жена Зелигмана и старшая дочь Мириам, которые по четырнадцать часов в сутки шили плащи для вермахта — и поэтому не сразу были подвергнуты «переселению», — погибли в начале лета 1943 года.

С того времени у швейных машин работали только «трудообязанные» польки — вплоть до осени 1944 года, когда немецкое руководство концерна начало «эвакуацию» сначала наличных товаров со склада, затем машин и станков и, наконец, всего оборудования, причем не только из контор и мастерских, но и частных квартир, занятых руководящими работниками концерна. Все должно быть возвращено «назад в Саксонию» — под таким девизом проходила эвакуация, — хотя главным образом речь шла о награбленном и «реквизированном» имуществе поляков и евреев.

Одним из последних мероприятий, проводившихся в рамках этой «акции по перебазированию», которая на самом деле была не чем иным, как поспешным бегством от стремительно наступавшей Красной Армии, была эвакуация имущества из бывшей зелигмановской виллы. В октябре 1944 года все, что в доме не было прибито па-глухо, все, что только можно было унести — в том числе и несколько картин, — погрузили на грузовики, прибывавшие по заказу из Лодзи (в ту пору Литцманштадта), поскольку в Тшебине подходящих транспортных средств уже не хватало.

В Лодзи немецкий резиновый концерн имел еще одно весьма крупное предприятие, которое достраивали. Но осенью 1944 года его тоже начали «перебазировать» на Запад. Как рассказывали водители грузовиков, прибывшие в Тшебиню, лодзинское оборудование отправлялось сначала в Бад-Фрейенвальде на Одере, а потом уже дальше на Запад; транспорт же из Тшебини направлялся сначала на склад близ Лейпцига, а оттуда должен был «перебазироваться» в Баварию.

Фретш прервал свое сообщение, так как в кабинет вошла секретарь д-ра Штейгльгерингера, приветливая, чрезвычайно толковая дама лет около сорока, предложившая «немного освежиться» — в руках у нее был поднос, уставленный бутылками и бокалами.

Фретш, выпив немного смородинового сока, стал очень сосредоточенно листать свою голубенькую записную книжку и только после того, как секретарша покинула наконец комнату и закрыла за собой дверь, продолжил доклад:

Местом назначения последнего грузовика, отправившегося в середине октября 1944 года из Тшебини в направлении на Запад и груженного всем оставшимся имуществом с бывшей зелигмановской виллы, был, как сообщил один польский водитель, в ту пору «трудообязанный» в Организации Тодта, некий заготовительный пункт в маленьком баварском городке, который назывался Экфельде или нечто вроде того. Видимо, речь шла о городе Эггенфельден в Нижней Баварии, заметил по этому поводу Фретш.

Другой водитель грузовика незадолго до того отвозил из одной «еврейской виллы», как он ее назвал, несколько больших чемоданов, ящиков и мешков, местом назначения которых было «имение Клаус», тоже в Баварии, лежащее где-то поблизости от очень большого озера.

И наконец, третий водитель довольно уверенно вспомнил, что в самую последнюю минуту была еще раз изменена диспозиция: транспорт якобы направили не в Баварию, а через Саксонию в Северную Германию, а точнее, куда-то в маленький городок «немного не доезжая до Бремена, кажется, Хойер». Вместе с грузом на той же машине, невзирая на дискомфорт, отправился один из директоров резиновой фабрики, живший в последнее время на вилле, — нет, не эсэсовец Паккебуш, а некий гражданский человек из «старого рейха».

В ту пору спесивые нацисты сникли: страх перед расплатой обуял их. Они старались, как можно быстрей удрать от «Ивана», так они обычно называли Советскую Армию, и как можно больше увезти награбленной добычи.

Гитлеровская военно-инженерная организация, возводившая укрепления и другие военные объекты.

Все эти факты Фретш терпеливо собирал по крупицам во время двухнедельной «туристической поездки» в Польскую Народную Республику. Мнимая причина его поездки была следующая: отдых па курорте в Закопане и посещение мемориала в Освенциме. Стоимость поездки — 985 немецких марок, включая сборы на въездные визы, плюс издержки в сумме 1850 немецких марок главным образом на угощение и мелкие подарки информаторам, а также на оплату переводчика. Фретш полагал, что названный поляком «Хойер» можно было бы с большой степенью вероятности расшифровать как город Хойя на Везере, округ графство Хойя, Нижняя Саксония, около сорока километров по прямой к юго-востоку от Бремена.

Дотошный Фретш произвел между тем розыски не только в Тшебине. Он побывал также в Освенциме, где смог уточнить даты смерти фрау Зелигман и ее дочери Мириам. Он поработал, кроме того, и в других местах, установив, в частности, контакт с одним, как он выразился, «фронтовым товарищем» в Лейпциге, куда ему самому по причинам, им не названным, поехать было невозможно (или нежелательно).

Этот «фронтовой товарищ», имя которого в графе расходов значилось против цифры 500 немецких марок (западных), сначала кое-что разузнал, чему немало способствовала его работа в качестве контролера Лейпцигского газо- и водоснабжения. Затем он завязал близкое знакомство с привратником одного из народных предприятий Лейпцигского управления по производству резиновых изделий, который много лет проработал в этой отрасли промышленности. От него, в частности, узнал, что подвалы завода резиновых изделий частично используются для хранения старых архивных документов.

Результаты расследований, плоды пространных бесед за столиками пивных, хождения в гости и одна воскресная прогулка по подвалам упомянутого завода, совершенная якобы с целью проверки проходящих там газовых и водопроводных труб, были затем точно изложены «фронтовым товарищем» Фретшу. Их последняя встреча произошла в одном из мотелей на автомобильной дороге, где разрешено транзитное международное сообщение между Хофом в Баварии и Западным Берлином.

Собранные в Лейпциге сведения во многом подтвердили информацию, полученную Фретшем в Польше, дополнив картину еще некоторыми важными штрихами.

Действительно, одной лейпцигской фирмой по производству резиновых изделий — «Коммандитным товариществом Флюгель и Польтер», — у которой в 1934 году сменился хозяин и дела пошли сильно в гору, было создано в 1941 году предприятие в Тшебине, выпускавшее резиновые и прорезиненные плащи, а также различные другие изделия, потребные для вермахта.