Дёрдь Фалуш - Венгерский политический детектив

— А ты не радуйся наперед! — охладил его Ружа. — Ты вообще без пайка останешься!

Ложка в руке у Кути застыла.

— Что это значит? Пост и молитва, да будет тебе известно, успеху следствия не способствуют!

— Ты будешь постоянно дежурить на улице. Организуешь у адвокатской коллегии наблюдение за доктором Немешем и его помощниками.

— Но ведь Немеш имеет допуск к особо важным делам, — возразил Кути, — он абсолютно надежен.

— Он — единственная живая связь с нашим подследственным, — пресек спор Ружа, — я никого не подозреваю, но нужна полная ясность.

Некоторое время Кути молча ел суп.

— Истинно говорю тебе, — взглянул он на Салаи, — не пропоет петух, как ты трижды отречешься от меня!

— Что, что? — встрепенулся Ружа.

— Это я из «Тайной вечери» цитирую.

Салаи только рукой махнул.

Рано утром маленький «трабант» с трудом припарковался у адвокатской коллегии, напротив входа. В машине сидели парень и девушка. Перед ними, на полочке под приборным щитком, лежало устройство с кнопками. Поглядывая за движением, они разговаривали.

Юноша как раз что-то объяснял девушке, когда та его вдруг перебила на полуслове:

— Смотри!

Из ворот вышел д-р Немеш с большим черным портфелем-дипломатом в левой руке.

— Адвокат, — сказала девчушка, провожая взглядом Немеша, который быстрым шагом направлялся к своей машине. — Жми три раза...

Парень быстро нажал на кнопку.

Чуть поодаль в «БМВ» находился Кути с двумя следователями. В аппарате, лежащем на сиденье, трижды вспыхнула лампочка.

— Немеш! — оживился Кути. — Приготовиться к старту!

Водитель повернул ключ зажигания.

Машина Немеша тронулась.

«БМВ» последовал за нею.

Старший лейтенант Салаи не был тщеславен, но все же, направляясь к зданию тюрьмы, он долго размышлял, в каком звании ему там появиться. Наконец он остановился на звании старшего сержанта. Для младшего сержанта или сержанта он был стар, а для старшины — слишком молод.

Кряжистый, загорелый старший сержант выглядел в дверях комнаты для свиданий как нельзя лучше. Он стоял на часах и смотрел в оба.

Пал Ковач сел к столу с безразличным видом. Время от времени он поднимал взгляд на Немеша, который, теряя последние надежды, еще пытался выудить из него хоть слово.

На Салаи подзащитный внимания не обращал. Он был для него таким же охранником, как и все остальные.

Немеш занервничал. Перешел на скороговорку. Ковач, не реагируя на его слова, опустил голову.

Но вот он оживился. Адвокат достал из кармана пачку «пэл-мэла» и закурил. Потом предложил Салаи, тот махнул рукой, давая знать, что не курит. Немеш показал пачкой на Ковача, спрашивая, может ли он угостить подзащитного.

Салаи кивнул.

Ковач сделал глубокую затяжку и, открыв рот, с удовольствием выпустил дым. Лицо его смягчилось, он с благодарностью посмотрел на адвоката. Немешу показалось, что наступил благоприятный с психологической точки зрения момент, и, чтобы сделать Ковача еще податливей, попросил Салаи:

— Вы позволите мне остаться с подзащитным наедине? — Голос его звучал твердо.

Салаи заколебался, однако против процессуального кодекса он был бессилен. Пришлось согласиться.

— Пожалуйста! — вытянулся он и повернулся кругом. Но, прежде чем удалиться, оглянулся, чтобы предупредить адвоката: — Я буду рядом, у двери!

Все было готово к торжественному открытию. Разумеется, на венгерский лад. Над входом возведенного на окраине Пешта современного шестиэтажного здания типографии красовался кумачовый транспарант, на котором оформитель вывел четкими белыми буквами: «Добро пожаловать, дорогие гости!» Между тем во дворе и в цехах еще высились груды мусора.

По наружным стенам вились провода и кабели, бригады уборщиц скребли и мыли огромные окна, а в конференц-зале кипели страсти: строители сдавали приемной комиссии здание.

Только в машинном зале — сердце всего сооружения, — где собрались инженеры, печатники и наладчики оборудования, было тихо. Приближались волнующие минуты пуска наборной машины с программным управлением — одного из важнейших звеньев реконструкции венгерской полиграфической промышленности, на которую предполагалось затратить не один миллиард форинтов.

Между директором типографии и главным инженером стоял, объясняя что-то наладчику, Георг Юнг. Вот он открыл портфель и, порывшись в нем, достал листок с текстом.

— Начнем сразу с самого сложного, — предложил он, показывая собравшимся иноязычный текст с какими-то математическими выкладками. Затем запрограммировал формат, шрифты, варианты и обратился к директору: — Кто у вас старший наборщик?

— Дядя Немак! Вот он рядом со мной.

Юнг взял старика под руку и подвел к машине.

— Вам принадлежит право пуска. Я думаю, вы это заслужили.

Этот жест всем понравился.

— Нажмите на кнопку, вот здесь, — показал Юнг.

Старик, робко улыбнувшись, нажал пусковую кнопку, и через несколько секунд, к удивлению всех присутствующих, машина начала выдавать оттиски.

Главный инженер подошел к зарубежному коллеге и протянул руку.

— Прекрасная работа, господин Юнг, поздравляю! — с восторгом сказал он. — Мы не ошиблись, обратившись именно к вашей фирме.

Юнг поблагодарил его.

— Я надеюсь, это не последний заказ! Как частное лицо, должен сказать, что с удовольствием провел бы в вашей прекрасной стране еще несколько месяцев.

— Это решится в течение ближайших двух недель. Вы ведь пока остаетесь?

— Да, две недели, пока идет обкатка, пробуду здесь, а там, если все будет благополучно, отправлюсь домой.

— Господин Юнг! — выглянув из застекленной конторки, окликнула его девушка-администратор. — Вас к телефону!

— Иду! — Он остановил машину и пошел в конторку. — Георг Юнг! — сказал он, плотно прикрыв за собой дверь, в телефонную трубку.

Девушка осталась снаружи. Не хотела ему мешать.

В трубке было тихо. Юнг знал, что нужно немного подождать.

В затемненной плотными шторами квартире горела только настольная лампа.

Слабый свет был направлен на телефонный аппарат с автоматическим ответчиком и лежащий у телефона миниатюрный черный магнитофон. Трубку держала чья-то рука в перчатке.

— Георг Юнг! — донесся из трубки твердый голос инженера.

Затянутая в перчатку рука включила магнитофон и переключила скорость, после чего поднесла трубку к магнитофону. Искаженный замедленной скоростью голос сообщил Юнгу:

— Говорит Бутон! Милиция произвела обыск на квартире у Эвы Ласло. Но мы их опередили. Начинайте действовать! Сегодня вечером очередное послание будет в тайнике. Заберите его! И пусть наш второй человек приступает к делу. Следующего звонка ждите в обычное время.