Олег Маркеев - Летальный исход

Ухватив краем глаза свое отражение в стекле, Миллер понял, что очень похож на Санта-Клауса, только без бутафорской бороды и красного колпака. Мотивчик, который он мурлыкал, стал обретать черты рождественской «Тринкль-беллс», и Арон Миллер почувствовал, что полностью вошел в образ.

Именно в этот момент из интеркома раздался голос секретарши.

— Джейкоб Морти, сэр.

Миллер сознательно неловко перегнулся через стол и нажал кнопку связи.

— Пусть войдет, мэм.

Он так же сознательно замер в неловкой позе.

— Входи, парень! — бросил он, не оглядываясь, делая вид, что возится с пультом интеркома. — Хотел бы я знать, как эта штуковина выключается.

— Просто нажмите на красную кнопку, сэр, — подсказала из селектора секретарша.

— Ага, спасибо, милая.

Он выключил связь, развернулся, потешно отдуваясь.

— Ну, одну проблему я решил.

Скользнул взглядом по молодому человеку, замершему у дверей.

«Знает ли он, кто я? Знает ли он, что я знаю о нем все, что следует знать, и даже то, что он сам за собой не замечал? Знает ли он, что я есть причина всех его несчастий на сегодняшний момент? Догадывается ли он, что я есть его единственная надежда? Ну, узнай меня!»

Судя по выражению лица, Джейкоб Морти узнал его. Не запомнить добродушного толстяка, устроившегося прямо напротив кафедры и чуть ли не подмигивающего докладчику, было невозможно. Зря, что ли, Миллер вырядился в кремово-белый льняной костюм, резко контрастирующий с консервативно темными пиджаками профессуры, восседавшей за столом президиума и оккупировавшей добрую половину зала. Да еще напялил такой безумной расцветки бабочку, что ей обзавидовался бы зазывала ярмарочного балагана.

— Я присутствовал на вашем докладе, Джек.

— Я помню, сэр,— скупо ответил молодой человек.

«И я же организовал провал», — мысленно добавил Миллер.

Он широким жестом указал на кресла для гостей. Первым плюхнулся в то, что заранее выбрал для себя. Свет, приглушенный жалюзи, должен был освещать лицо молодого человека.

Их кресла граница света и тени, и Миллеру сразу же пришла на память картина русского художника, где прокуратор Пилат пытается завести диспут об истине с избитым в кровь Христом. Связь аллегорической картины с сегодняшней сценой в кабинете ректора была абсолютной. Джейкобу Морти открылась истина, а он, Миллер, зная степень ее опасности, был готов уничтожить ее мессию.

Джейкоб Морти внешне, действительно, напоминал плотника, неожиданно для себя узревшего свет истины. Крепко сбитый, с сильными мускулистыми руками, волевым рубленным лицом и характерным взглядом студеных синих глаз. Взглядом, сосредоточенным только на одному ему ведомом.

«Не одна местная красавица бредит по этим ручищам, — мимоходом подумал Миллер. — Проверим, каков он в ближнем бою?»

— Итак, мистер Морти, вам отказано в продлении контракта свободного профессора.

— Я этого ожидал.

В голосе не было ни тени обиды или затаенной боли. А ведь прошло меньше часа, как парня препарировали без всякой анестезии.

— И все же высунулись со своим докладом, зная, что большинство научного совета настроено против вас.

— Доклад был запланирован. Я не счел нужным отменять.

— Иначе говоря, решили уйти, хлопнув дверью?

Джейкоб Морти промолчал.

— Как все неудачно сложилось, — с идеально сыгранным сочувствием произнес Миллер. — Я же здесь проездом. Услышал о вашем выступлении, решил заглянуть. И вот… Как называлась ваша статья в «Сайнтифик ресерч»? Погодите, сам вспомню. Ах, да… «Перинатальные матрицы в заговорах индейцев навахо: опыт акустического воздействия на управляемые мутации».

Он достал платок, долго, отдуваясь, вытирал лицо.

— И кто же вас надоумил скрестить микробиологию с психолингвистикой?

— А разве запрещено?

Арон Миллер укоризненно покачал головой.

«Конечно, милый мой, разрешено. Но не всем. А ты в их число не входишь. Пока — нет».

— Вряд ли в научном совете найдется специалист, способный по достоинству оценить твою идею.

— Научный мир не ограничивается нашим кампусом, — возразил Морти.

— Да, конечно. Кое-кто отозвался о вашей работе весьма лестно, — с готовностью поддакнул Миллер. — Профессор Карлсберг из Массачусетса, например.

Три сдержанно положительных отзыва на публикацию он организовал тремя телефонными звонками. Они и послужили кусочком сыра, за которым Морти бросился в мышеловку доклада на научном совете.

Миллер заставил себя лучиться благодушием. И нанес неожиданный апперкот.

— Хе-хе… Наука — прекрасное занятие, если не приходится зарабатывать им на жизнь. Кто сказал?

— Эйнштейн, — мрачно отозвался Морти.

Он скрестил свои руки плотника на груди и уставился на полосу света, пересекавшую носки его тяжелых ботинок. На несколько секунд глубоко задумался.

— Я знал, что вы появитесь, — глухо произнес он.

— Не понял? — неподдельно удивился Миллер.

— Вы. Инквизиторы.

Миллер натужно расхохотался.

— Милый мой, посмотри на меня! Если род Аорона Миллера когда-либо и имел отношение к Инквизиции, то только в качестве жертвы.

Морти окатил его холодным, как мартовский дождь, взглядом.

— Кроме того, что вы входите в попечительский совет нашего университета, равно как десятка других, вы, Арон Миллер, являетесь секретарем президентского совета по науке и технологиям, так?

Миллер хрюкнул.

— Хе-хе, синекура, сынок, обычная синекура. За небольшую услугу во время избирательной кампании предыдущий хозяин Белого дома расплатился со мной теплым местечком, а у нынешнего руки не доходят выкинуть меня вон. Вот и просиживаю штаны на заседаниях. Мой тебе совет, никогда не соглашайся на такой вариант оплаты, обязательно обжулят. Что я получил? Пару пустяков! Скука ужасная и никаких перспектив. Хе-хе…

Морти его игривого настроения не подхватил, взгляд был напряженный, целящийся.

— Вы из тех, кто следит, чтобы газон был ровный, травинка к травинке, — произнес он.

Улыбка сошла с лица Миллера. У него было такое чувство, словно, пропустив апперкот, противник двумя прямыми в корпус оттолкнул его от себя, вырвался из угла и готов решить исход боя в центре ринга.

«Лучше бы ты был простым фанатиком из дальнего угла лабораторного корпуса. Так было бы лучше для всех нас. И прежде всего для тебя самого, — подумал Миллер. — Но ты слишком… Слишком торчишь из газона».

— Да, — кивнул он, принимая условия боя.

— Значит, типичный Инквизитор.

Миллер склонил голову к плечу, будто прислушиваясь к отзвукам только что произнесенных слов.

— М-да… Образно. Думаю, я понял, что ты имеешь в виду. — Он придвинулся ближе. — Считаешь, что доказал, что Земля — полая, Вселенная свернута в трубу и изобрел вечный двигатель? Поэтому тебя надо сжечь на костре посреди кампуса, а пепел развеять по ветру, чтобы другим не повадно было покушаться на научную парадигму — эту священную дойную корову ученых мужей? — По тому, как дернулись в кривой улыбке губы Морти, Миллер понял, что нащупал правильные струнки. — И чтобы обыватели не сошли с ума, когда ты разрушишь своим открытием привычную для них картину мира, тебя самого надо побыстрее закрыть в сумасшедший дом? И надо спасать интересы корпораций, потому что твое открытие завалит мир бесплатных хлебом и излечит от всех болезней разом? Или мировая экономическая система рухнет, когда ты научишь всех делать штаны из воздуха, а бензин из воды?