Сэйтё Мацумото - СТЕНА ГЛАЗ

— Как вы знаете, вексель является безусловным денежным документом, поэтому, если он законным путём будет переписан на третье лицо, не останется ничего другого, как оплатить его. Если же вы хотите предпринять какие-то законные меры для этого, то надо обратиться в полицию, пока вексель в руках у мошенников. Ничего другого не остаётся. Но думаю, что и это бесполезно. Полагаю, они уже сейчас дважды передали вексель из рук в руки. Так что, даже если заявить в полицию, толку от этого ждать нечего. Все только посмеются, и репутации фирмы будет нанесён урон. Советую вам это хорошенько обдумать.

Итак проблема заключалась в том, наносить ли ущерб престижу фирмы или сохранять всё в тайне.

— А случалось ли подобное в других фирмах? — спросил управляющий. Он явно уже более или менее пришёл в себя после того, как произнёс слова извинения.

— Довольно часто. Мне рассказывали по секрету, — ответил адвокат.

— Какие же меры предпринимают в этих случаях? — задал вопрос президент.

— В первоклассных фирмах, — начал объяснять адвокат, — делают из этого совершенную тайну. Как-то одна фирма потерпела ущерб в сто миллионов иен. Но не стала обращаться в судебные органы, опасаясь, как бы это не просочилось наружу.

Больше никто не задавал вопросов. Тягостная тишина воцарилась в директорском кабинете. Слышалось только какое-то недовольное бормотание, исходившее от управляющего.

Президент снова обхватил голову руками и оперся на подлокотник софы. Зрелище это было не из приятных. Чтобы не смотреть на него, остальные присутствующие, за исключением Сэкино Токуитиро, уставились на носки своих ботинок.

Только Сэкино продолжал сидеть с отсутствующим видом.

Вдруг президент отнял руки и поднял голову. Лицо его было пунцово-красным.

— Хорошо. Обращаться в полицию — пустое дело. Оставим всё втайне, — произнёс президент.

Он решил сохранить доверие к фирме. Все ахнули и разом посмотрели на него. Но в налитое кровью лицо невозможно было глядеть Присутствующие отвели глаза и потупились.

— Сэкино-кун! — заорал президент. — Это ты нанёс фирме такой ущерб! Ты должен понести за это ответственность!

Сэкино машинально встал со стула, как мешок опустился на линолеум и раболепно коснулся его лбом.

Когда Сэкино вышел на улицу, уже пошёл девятый час.

На Гиндзе было много народу. Толпы молодёжи и людей постарше медленно текли по улице. У всех были беззаботные, радостные лица. Никому не было дела до несчастного Сэкино, затесавшегося в эту толпу. Сэкино одиноко плёлся среди неё похоронной походкой. Яркие огни витрин освещали его долговязую фигуру.

На перекрёстке возле универмага Мацудзакая он почти бессознательно поймал такси.

Водитель спросил, куда ехать. Но пассажир ответил не сразу. Лишь сев в машину, Сэкино понял, что нужно назвать какой-то адрес.

— Адзабу, — сказал он, не подумав. Это слово как-то само собой сорвалось с губ.

Машина побежала вперёд. Сэкино притулился в уголке и глядел в окошко. От Симбаси они проехали мимо ворот Онаримон и двигались теперь через парк Сибуя. Фары скользили по стволам деревьев. Водитель сказал что-то приятное, но пассажир промолчал.

Когда выехали к железнодорожным путям, водитель спросил, какое место Адзабу нужно. Сэкино, будто пробудившись ото сна, сказал: «Роппонги».

Выйдя из машины, Сэкино не собирался тут же отправляться с визитом к Ямасуги Китаро. Пожалуй, он приехал сюда почти машинально. Но в глубине души ему хотелось ещё раз встретиться с Ямасуги и всё выяснить. Понятно, что это будет впустую. Такой человек, как Ямасуги, ничем ему не обязан. Но судьба Сэкино зависела теперь от Ямасуги, и это не давало ему покоя. Мысли его были в смятении. Ноги сами привели его сюда.

Контора фирмы «Ямасуги сёдзи» располагалась неподалёку. Это было трёхэтажное здание. Света в окнах не видно. Парадный вход, конечно, заперт.

Сэкино вошёл в узкий переулок и обогнул здание вокруг. Было темно. Веяло прохладой. Сэкино увидел звонок и нажал кнопку.

Одно окно на первом этаже осветилось, в нём задвигались тени. Кто-то наполовину открыл створку окна, показалась чья-то заспанная Физиономия.

— Кто там?

Похоже, это был ночной дежурный.

— Меня зовут Сэкино. Нет ли там Ямасуги-сан?

— Если у вас дело, могли бы вы пожаловать завтра? Президент вечером уехал в Кансай. Если у вас деловой разговор, завтра вам кто-нибудь поможет.

Сэкино сделал паузу.

— Не могли бы вы сообщить мне адрес секретарши, её зовут Уэдзаки? Я должен непременно увидеться с нею сегодня вечером по делу.

Ночной дежурный вглядывался в лицо стоявшего в тени Сэкино.

— Вам не удастся посетить Уэдзаки-сан. Потому что она уехала вместе с президентом. Если у вас разговор по работе, сотрудники фирмы завтра к вашим услугам, — с подозрением сказал дежурный и захлопнул окно.

Сэкино взял трубку телефона-автомата, стоявшего перед табачной лавкой.

— Это ваш сосед Сэкино. Всегда причиняю вам беспокойство. Не могли бы вы позвать мою жену? — попросил он.

Минуты три в трубке слышалась музыка. Потом раздался какой-то шум.

— Алло, алло! — Это была его жена Тиёко.

— Тиёко? Это я, — сказал Сэкино.

— Слушаю тебя.

— У меня возникли непредвиденные обстоятельства, и я на какое-то время задержусь. Имей это в виду.

Он заранее подготовил эти слова.

— Алло, алло! И это надолго?

— Не знаю. Во всяком случае, скоро не вернусь.

Жена ещё продолжала кричать «алло!», но он уже повесил трубку. В ушах у него ещё стоял голос жены.

Затем он купил в лавке почтовую бумагу и конверты и попросил завернуть их.

Остановил проходившее мимо такси и поехал на станцию Синагава.

К платформе линии Сёнансэн, сверкая огнями, подошёл поезд, следующий до Атами. Сэкино сел в него. Заняв место, он сразу закрыл глаза, будто для того чтобы заснуть. На лбу выступил холодный пот. За два часа пути он ни разу не взглянул в окно.

Когда он сошёл в Югавара, было уже половина двенадцатого. Выйдя со станции, он впервые заметил, что на небе появились звёзды. У станции выстроились зазывалы гостиниц-рёканов с бумажными фонариками в руках.

— Нет ли мест в «Оку-Югавара»?

Человек из этой гостиницы усадил Сэкино в такси.

Машина ехала вдоль реки, поднялась на холм. Во всех гостиницах ещё горел свет. Сэкино бывал здесь прежде с женой.

В гостинице его проводили в дальнюю комнату.

— Извините, что так поздно, — сказал Сэкино горничной. — Ужин ведь уже закончился, так что не беспокойтесь, — добавил он. Несмотря на то что он сегодня не обедал и не ужинал, голода не чувствовалось.

Искупавшись в о-фуро, он сел за стол и достал почтовую бумагу. Горничная принесла гостиничную анкету, и он вписал своё имя.