Анатол Имерманис - Призраки отеля «Голливуд»; Гамбургский оракул

— Не думаю. — Фредди покачал головой. — Скорее это была щепетильность, нежелание напоминать новому редактору, что он всего лишь преемник Гамбургского оракула. А сюда он охотно заходил, чаще ночью, когда уже никого не было. Почти все статьи последнего времени написаны здесь.

— От кого вы получили задание интервьюировать профессора Контисолу? — Муну наконец удалось задать вопрос, от которого зависело многое.

— Собственно говоря, ни от кого. — Фредди спрыгнул с письменного стола, на котором сидел. — Тут лежала записка, у нас это часто практикуется. Должно быть, оставил заведующий местной хроникой.

Говорить было трудно. Десяток пишущих машинок стучали одновременно.

— Разве вы не узнали бы его по почерку?

— У каждого под носом машинка, а авторучку надо сначала извлечь из кармана. Я даже не уверен, что такая есть у всех…

— Значит, записка была машинописная, — констатировал Мун таким тоном, словно знал заранее это. — Фредди, узнайте, кто дал вам это задание. Если не заведующий местной хроникой, то обегите всю редакцию, но узнайте.

— У меня сейчас срочная работа, — извинился Фредди. — Надо позвонить в больницы, выяснить имена доставленных туда раненых. Полиция устроила на ратушной площади настоящее побоище.

— Это еще более срочно!

На гостей никто не обращал внимания. Каждый был занят своей работой. Долговязый репортер, навалившись животом на стол, что-то записывал с телефонной трубкой в руке. Проходя мимо, Дейли услышал вырвавшиеся из трубки свистки полицейских, неясные выкрики, тревожный гул людского прибоя. Шум отдалился, опять был слышен профессиональный спокойный голос, передававший подробности последней уличной схватки.

Мун задумчиво расхаживал между столами. Внезапно он остановился перед небольшим, никем не занятым столиком, на котором была пишущая машинка и лежала стопка бланков с названием и адресом журнала. Он подозвал знаком Дейли.

— Машинка для иностранной корреспонденции. — Дейли сразу догадался об этом по необычно большому количеству букв. Буквы, снабженные птичками, запятыми, — для романских языков, валютные символы разных стран, обозначения английских единиц меры и веса.

Мун и Дейли переглянулись. Шрифт был знаком. Едва ли можно было считать это совпадением, такие машинки бывают только в учреждениях, ведущих постоянную переписку с заграницей.

Журналист, звонивший вместо Фредди в больницу, защитив рукой одно ухо от шума, выкрикивал фамилии, второй журналист быстро отстукивал их на машинке. Наконец первый бросил трубку и победно помахал исписанным блокнотом:

— Дают жару ребята! А Магнус еще говорил, что и провожать будет некому, когда отправится в царство небесное. Гамбург устроил ему такие похороны, что все дома содрогаются!

— Вернее, устроил грандиозные похороны Грундегу!

— Его коллега на секунду оторвался от пишущей машинки.

— Ну, это одно и то же!

Вбежал взволнованный Фредди.

— Какая-то дьявольщина! Никто не давал такого задания! Всех опросил, включая лифтершу и редакционного кота… Я слыхал, что в старинных замках водятся призраки, но чтобы в редакции происходили такие чудеса!.. Ну, выкладывайте, кто это был? По вашей физиономии вижу, что знаете.

— Минуту терпения, Фредди, — прервал его Дейли. — Дневник Мэнкупа у вас?

— Да. Публикуем выдержки в следующем номере. — Он отпер письменный стол и жестом священнослужителя, показывающего верующим чудодейственную икону, вынул тетрадь. — И письмо испанского профессора тоже. Я уже придумал заголовок «Надежда пришла из Испании, смерть — из Германии!»

— Письмо вам вряд ли стоит помещать, Фредди.

— Почему?

— Сейчас увидите!

Втроем они подошли к машинке для иностранной корреспонденции. Фредди смотрел то на голубую бумагу со штампом мадридской гостиницы, то на клавиши. Он что-то начинал понимать, но это казалось настолько невероятным, что он лишь с усилием выдавил:

— Письмо написано на этой машинке? Не может быть!

— Енсен сказал, что в жизни случаются самые удивительные совпадения. — Дейли вложил письмо обратно в дневник. — Но чтобы на одной и той же машинке были написаны и письма живущего в Гамбурге анонимного шантажиста, и корреспонденции живущего в Испании профессора Контисолы, который к тому же, как мы только что выяснили в консульстве, давным-давно умер, — такого не бывает. Записку с заданием интервьюировать лжепрофессора оставил вам Мэнкуп. Он же ночью, когда никого не было, сочинял за этим столом… Что?… Новую детективную историю, чем-то похожую на ту, с мнимым убийством госпожи Бухенвальд?

— Пора позвонить Енсену, — прервал его Мун.

— Чтобы разговаривать по телефону из этой комнаты, надо иметь железобетонные нервы, — протестовал Дейли.

— Пойдемте в кабинет Мэнкупа! — предложил Фредди. — Он свободен.

Сразу было видно, что в этом помещении ничего не трогали. Удобств здесь было мало. Огневая точка, где не заботятся о красоте и комфорте. Здесь все еще продолжали жить те трудные послевоенные годы, когда Мэнкуп основал журнал. Диван был далеко не нов. Жестковатый, обтянутый добротной кожей. Зеленая настольная лампа, при которой удобно читать корректуры. И много пепельниц — чтобы, стряхивая пепел наугад, попасть в одну из них.

Новым был лишь телефон — белый, обтекаемой формы, стоявший почему-то не на письменном столе, а на низком журнальном столике, рядом с диваном. Едва ли великий провидец подозревал, что именно по этому телефону будет передана информация, единственно не учтенная им при составлении шахматной задачи.

— Енсен подтверждает. В правой перчатке, на внутренней стороне безымянного пальца, действительно обнаружили при лабораторном анализе пятнышко крови. Группа совпадает с мэнкуповской, — сообщил Дейли. — Подождите, Енсен! С вами хочет говорить Мун.

— Енсен, письма шантажиста у вас под рукой? — Мун взял трубку. С трудом ему удалось пересилить мгновенный порыв положить ее обратно. Имел ли он право допытываться до тайн, которые Мэнкуп желал схоронить вместе с собой?

— Да! Я как раз собираю материал обвинения.

— Для прокуратуры?

— До этого еще далеко. Передаю дела. К Боденштерну назначили нового помощника… Так это все же было самоубийство? — очень тихо спросил Енсен, чтобы его, видимо, не слышали другие. — Но как согласовать это с дневниковыми записями? Ведь по ним получалось, что Мэнкуп и не собирался умирать.

— Это были улики против Баллина… И… — Мун не успел договорить.

— Да, я вас слушаю, господин Мун! — сказал Енсен другим, уже официальным тоном. Очевидно, кто-то стоял рядом.

— Осмотрите штемпель на конверте! — Мун приглушил голос. — Какое почтовое отделение связи? Сорок пятое?… Так вот, Енсен, позвоните в агентство «Сириус» и дайте им еще одну возможность разрекламировать себя. Меня интересует, есть ли в этом районе частное почтовое агентство.