Андрей Завадский - Вечер потрясения

Окутанные рваной пеленой дымовой завесы "Абрамсы" останавливались, начиная затем медленно пятиться назад. Возвращались не все – пятнадцать боевых машин остались на поле боя, зачастую вместе со своими экипажами, не сумев нанести врагу ни малейшего урона. Танки выходили из зоны поражения, наткнувшись на неожиданно яростный отпор, а позади них уже разворачивался, готовясь к бою, дивизион самоходных гаубиц М109А6 "Палладин". Все три батареи, двадцать четыре орудия, готовились открыть огонь, сминая оборону врага.

– "Хищник" в районе цели, – сообщил штабной офицеру командиру гаубичной батареи. – Получим "картинку" через минуту, сэр!

Беспилотный разведчик RQ-1A, взмыв над лесом, и став видимым для вражеских радаров, "осветил" позиции русских войск бортовым радаром, и артиллеристы увидели своего врага. "Предейтор" описал только один круг, прежде, чем зенитная ракета прервала его полет. Это была чудовищно нерентабельная по меркам экономистов война – стоимость управляемой ракеты 9М311М, выпущенной зенитной установкой "Тунгуска-М", приближалась к стоимости уничтоженной цели, но война в принципе не могла знать, что такое экономия – никакими деньгами не измерить ценность человеческой жизни. И все же даже такие траты оказались напрасными – враг успел увидеть все, что было нужно, и его потери окупились с лихвой, ведь противник платил за них своими людьми.

– Приготовиться, – прозвучал приказ командира батареи. Длинные, точно телеграфные столбы, стволы самоходных орудий взметнулись почти в зенит, а в каморы легли конусы шестидюймовых снарядов, подпираемые картузами с пороховыми зарядами. – Огонь!

Двадцать четыре орудия выстрелили одновременно, и от грохота залпа "Паладинов" затряслась сама земля, а позиции дивизиона окутались клубами пороховой гари. Управляемые снаряды М982 Block II "Экскалибур" взвились в небо, по крутой дуге опускаясь на позиции русских танков, и с все большей скоростью ринулись вниз, намного опережая звук, так что возмущенный воздух стонал где-то далеко позади. Инерциальные системы наведения, для страховки совмещенные со спутниковой навигационной системой NAVSTAR-GPS, позволяли укладывать смертоносные "гостинцы" в круг диаметром двадцать метров при стрельбе с предельной дистанции, буквально из-за горизонта, но сейчас столь высокая точность не требовалась – по цели, "размазанной" по нескольким сотням квадратных метров, промахнуться было невозможно.

Управляемые снаряды "Экскалибур", действовавшие по принципу "выстрелил – забыл", мчались быстрее звука, расправив короткие перья стабилизаторов. Их почти невозможно было обнаружить с земли, и от них невозможно было спастись. Когда до земли оставалось семь сотен метров, корпуса снарядов раскрылись, рассеивая четыре дюжины самоприцеливающихся суббоеприпасов SADARM – еще один неприятный сюрприз для врага.

Раскрывшиеся парашюты замедлили падение боевых элементов. Когда те снизились до двухсот метров, почти зависая над русскими танками, включились системы наведения – комбинированные, инфракрасные и радиолокационные, ощупывая "взглядом" сенсоров окружающее пространство. Атакованные танкисты не видели ничего до той секунды, когда с неба огненной каплей сорвался первый SADARM, обнаруживший цель. Кумулятивная струя ударила в крышу Т-80У, расплавляя броню и убивая доверившийся этой броне экипаж. Через несколько секунд внизу уже горело все, что могло гореть.

Азамат Бердыев едва успел перевести дух, после того, как смолкла скороговорка танковых пушек, без устали молотивших по боевым порядкам врага. Казалось, бой шел несколько часов, и старший сержант не поверил своим глаза, взглянув на часы и увидев, что минутная стрелка преодолела хорошо, если десяток делений.

– Сделали ублюдков, – нервно рассмеялся наводчик, покосившись на своего командира. – Черт возьми, мы победили! Они бегут!

Громоздкие "туши" подбитых "Абрамсов" межевыми столбами возвышались вдоль той черты, преодолеть которую противник так и не смог. Над полем боя еще плавали клочья дымовой завесы, быстро таявшей от дуновения свежего утреннего ветерка, и было видно, как оставшиеся на ходу боевые машины противника исчезают за горизонтом.

Старший сержант шумно выдохнул, чувствуя, что комбинезон, пропитавшись едким потом, неприятно липнет к телу, обволакивая его, точно паутина. Экипаж Бердыева выпустил в этом бою три ракеты, наверняка поразив хотя бы один вражеский танк – второй и третий залпы увязли в мареве дымовой завесы, скорее напугав противника, нежели нанеся ему реальный ущерб, но и этого хватило, чтобы американцы отступили.

– Умылись своей кровью, мрази! – не своим голосом вымолвил Азамат, сердце которого билось так часто, что, казалось, сейчас разорвет грудь изнутри. В этот миг на позиции дивизии посыпались первые снаряды.

Это были какие-то странные снаряды, дьявольски точно выбиравшие цели, разбросанные на большом пространстве танки и бронемашины. Азамат Бердыев через призму командирского прибора наблюдения видел, как взорвался стоявший правее Т-80У, и почти в ту же секунду вспыхнула боевая машина пехоты БМП-2, стоявшая чуть поодаль, а следом за ней – еще одна.

– Черт возьми, самонаводящиеся! – испуганно крикнул старший сержант, понимавший, что от смерти, сыплющейся с небес, даже прочная броня его танка не будет надежной защитой.

– Поставить дымовую завесу, – в тот же миг прозвучал в эфире голос полковника Павловского. – Всем выключить двигатели!

Гранатометы "Туча" на танковых башнях вновь ожили, отстреливая дымовые гранаты, окутавшие боевые машины облаком серого тумана, поглощавшего тепло, исходившее от разогревшихся моторов. Однако для радиолокационных прицелов боевых элементов SADARM этот дым не был преградой, и русские танки один за другим вспыхивали от прямого попадания в крышу башни или моторно-трансмиссионного отделения наверняка выводившего из строя грозные боевые машины.

– А, черт, – с досадой закричал Бердыев, видя, как мерцают в дымной пелене всполохи взрывов – силы дивизии, с честью прошедшей первый бой, таяли с ужасающей быстротой. – Нас всех перебьют на хрен, пока стоим на одном месте! Степан, заводи!

Сержант Нефедов будто только и ждал приказа – несколько секунд, и привычно взвыл за спиной газотурбинный двигатель ГТД-1250, и этот гул работавшей пока еще вхолостую турбины оказался самой сладкой музыкой для трех танкистов.

– Поехали! Вперед!!!

Танк рванулся вперед всеми своими сорока шестью тоннами веса. Разрывая покров дымовой завесы, боевая машина, с места разгоняясь до максимальной скорости восемьдесят километров в час, помчалась по полю, перепаханному воронками от снарядов, навстречу врагу, из-за горизонта огрызавшемуся залпами тяжелой артиллерии.