Андрей Добрынин - Кольцевой разлом

В яме что-то загремело, и затем донесся радостный возглас Ищенко:"Есть!" - это капитан обнаружил станок для расточки пистолетных стволов и ящик с готовыми пистолетами. Юнец дернулся было к дверям, однако напарник Ищенко заломил ему руку за спину и заставил уткнуться носом в холодный капот "мерседеса". "Без ордера обыскиваете, будете отвечать",- заныл способный юноша. "Ответим",- весело произнес Ищенко, ужом вылезая из ямы наверх в узкую щель под днищем машины. Его напарник отправился за понятыми. Когда капитан остался наедине с владельцем гаража, тот заискивающе произнес:"Слышь, командир, а может, договоримся? То, что в яме, - оно не мое, это меня сохранить попросили..." "Да?"- спросил Ищенко с явным интересом. Превратно истолковав его интонацию, юнец тут же осмелел, и в его голосе тут же вновь появились привычные начальственные нотки:"В общем, договоримся так: ты ничего не нашел, а мы тебе башляем..." Юнец задумался. Ему уже приходилось иметь дело с продажными ментами, и в его глазах они стоили не слишком дорого. С другой стороны, что-то в неказистом облике этого опера настораживало и заставляло не скупиться. В конце концов юнец назвал сумму, примерно равнявшуюся зарплате Ищенко за три года. "Понято,- кивнул капитан. - Ключи". "Чего?- озадаченно переспросил молодой человек. "Ключи давай, говорю,- равнодушно пояснил капитан. - Надо же твою тачку с места сдвинуть, чтобы понятые смогли яму осмотреть". Юнец понял, и его глаза налились злобой. "Отсоси, мент поганый,- прохрипел он с угрозой. - Попробуй возьми!" Ищенко сокрушенно вздохнул и пробормотал:"Будем что-то решать". В следующую секунду молодой человек, приготовившийся сопротивляться беззаконию, вновь уперся носом в ледяную поверхность капота, сам не понимая, как это произошло, а рука капитана между тем по-хозяйски шарила в его карманах. Звякнули ключи, извлеченные на свет Божий, капитан с презрением отшвырнул юнца в угол гаража и открыл дверцу "мерседеса". В это время в дверном проеме появились фигуры напарника Ищенко и двух понятых.

Приятные воспоминания заставляли отставного капитана ухмыляться, пока он без всякой определенной цели плелся по раскаленному Трубниковскому переулку к Новому Арбату. "Еще только май, а уже такая жарища",- вяло думал он, утирая пот со лба. О том, что было после того визита в гараж, вспоминать не хотелось, но тем не менее память упорно возвращала его к воспоминаниям о последовавших событиях, которые он сам в разговорах с приятелями, не принадлежавшими к уголовно-милицейскому миру, расплывчато называл "неприятностями по службе". Рассказывать о "неприятностях" более подробно Ищенко не желал, ибо эти "неприятности" довели его до потери работы, без которой отставной капитан затосковал так, что хоть в петлю полезай. Без ежедневного соприкосновения со смертью, без постоянного ощущения тайны, требующей немедленного раскрытия, вне атмосферы погони жизнь казалась капитану удручающе пресной, и он не понимал, как подавляющее большинство людей преспокойно живет совершенно иной жизнью. Не понимал он также и тех своих коллег, которые шли на всякого рода компромиссы или просто откровенно продавались - такие люди, по мнению капитана, ломали себе всю жизнь, лишаясь великого счастья быть "правильным ментом" и наполнять каждый день азартом борьбы. Среди воспоминаний о тех унижениях, которые ему пришлось вытерпеть перед уходом со службы, и о предательстве тех, с кем он работал бок о бок и даже рисковал жизнью, имелось все-таки светлое пятно: когда начальник отдела вызвал Ищенко на беседу и впрямую заявил ему о том, что нашла коса на камень и улики против сына большого человека придется похерить, Ищенко возразил:

- Я ничего делать не буду. Тебе надо, ты его и прикрывай, но пока я здесь работаю, у тебя вряд ли что получится.

- Служба надоела? - прищурился начальник. - Ты помнишь, сколько у тебя нераскрытых дел? Сказать? А сколько на тебя имеется жалоб?

- Слушай, скажи мне честно, чем они тебя взяли?- поинтересовался капитан. - Угрожают грохнуть? Так мне, например, каждый день этим угрожают. Или деньги тебе платят, как бляди в погонах?

- Ты, капитан, не забывай, с кем разговариваешь,- побагровел начальник. - Тебя ведь могут не просто со службы турнуть. Вполне можешь на нары угодить за все свои художества...

- Не пугай, - презрительно скривился Ищенко. - Я родился ментом, понял? Ищейкой родился - не зря у меня фамилия такая. Поэтому мне легче повеситься, чем стать таким, как ты. Одного я не понимаю: ты же вроде был правильным ментом, вся жизнь прошла на службе... Ты же всю свою жизнь зачеркнул!

- Ты мне морали не читай,- процедил начальник. - Ты, я вижу, до сих пор не понял, в каком мире мы живем,- не зря ты до сих пор всего лишь капитан, хоть и работаешь при ГУВД. Отделение милиции - вот твой потолок, Ищенко, а сюда тебя зря взяли. Правильней всех хочешь быть?

- Я такой, какой есть, таким и быть хочу,- произнес Ищенко. - Сам я не уйду, так что вали на меня свой компромат, который накопал. Но смотри не перегни палку, а то пожалеешь, что со мной связался.

- Ты мне не угрожай! - подскочил на стуле начальник.

- Дай договорить,- поморщился Ищенко. - Если решат меня уволить, я уйду. Передашь мои дела человечку посговорчивей, материалы мои уничтожите... Я никогда не ушел бы, потому что я мент по жизни, но и с таким говном, как ты, не могу работать,- тоже потому, что я мент.

Бредя по переулку, капитан с удовольствием вспоминал этот разговор и все оттенки эмоций, отражавшиеся на физиономии его бывшего начальника. "Неплохо поговорили,- думал Ищенко. - Наверно, давно он про себя такого не слышал. Живи как хочешь, но благородного из себя строить нечего. Если скурвился, то не обижайся, когда тебе об этом говорят". Неожиданно капитан поймал себя на том, что уже давно видит внутренним оком большую старорежимную кружку холодного пива. Раньше раздобыть холодного пива в такую жару, да еще и выпить его сидя составило бы совершенно неразрешимую задачу, - если, конечно, не пользоваться служебным удостоверением, чего капитан старался избегать. Безграничные возможности красной книжицы не следовало, по мнению капитана, растрачивать по мелочам и оставаться в долгу перед разной сволочью ради какой-то там кружки пива. А ведь немало людей, искренне желавших быть "правильными ментами", сломались именно на таких мелочах... Впрочем, времена изменились, и сейчас уже не существовало этой странной проблемы - попить в жару холодного пива. Были бы деньги, а остальное просто - выйти на Новый Арбат, сесть под тентом в открытом кафе... "Пить с утра - последнее дело,- одернул себя капитан. - С утра выпил - весь день свободен, это правильно, но свободен только потому, что ни на что уже не годен. Остается только квасить дальше".

Читать дальше