Адриан Д'Аже - Судный день

— А результаты аутопсии? — не унималась молодая журналистка. — Я имею в виду состояние тела, трупное окоченение, температура… Осмотр должен был определить время смерти более точно, не так ли?

— Предварительный осмотр трупа показал, что жертва была убита двумя выстрелами в сердце с довольно близкого расстояния. Я полагаю, что сегодня чуть позже у нас уже будут результаты вскрытия, но хочу предостеречь, что надеяться на заключение патологоанатомов особенно не стоит. Определение времени смерти никогда не относилось к точным наукам, — невозмутимо сказал Райнхард, глядя прямо в глаза газетчице. — Во-первых, температура трупа, о которой вы говорите, является очень приблизительным показателем. В идеальных условиях тело будет охлаждаться со скоростью один градус в час; но этот временной промежуток может варьироваться в пределах шести часов, что соответствует большому расстоянию, пройденному поездом. Трупное окоченение — также весьма проблематичное свидетельство. Оно может наступать в пределах от пятнадцати минут до пятнадцати часов.

Кое-кто из журналистов постарше начал улыбаться.

— Вы уже установили личность погибшего?

— У нас есть его паспорт, и сейчас мы пытаемся найти его близких. С моей стороны было бы неуместно давать какие-либо дальнейшие комментарии, пока мы не сделали этого.

— Мы слыхали, что кабинка туалета была заперта, господин старший комиссар. Что вы на это скажете? — спросил еще один репортер.

— Время покажет. На данный момент у нас нет явного мотива, как нет и следов борьбы, но мы ищем людей, ехавших в этом поезде, чтобы допросить их, а также просим всех, кто видел или слышал что-либо подозрительное, немедленно связаться с нами.

Райнхард ушел в свой офис, а видеозапись на экране сменилась прямым соединением с помещением, расположенным в недрах нового и безвкусного здания посольства США стоимостью 130 миллионов долларов, граничившего с одной стороны с парком Тиргартен в престижном месте на площади Паризер Плац, 2. В ходе строительства из соображений безопасности власти Германии были вынуждены сдвинуть целую улицу. Одна из центральных немецких газет «Зюддойче Цайтунг» уже нарекла его «Форт Нокс у Бранденбургских ворот».

— А есть у нас что-нибудь более конкретное, чем запись вечеринки с этим полицейским? — раздраженно спросил Уайли начальника своей резидентуры в Берлине.

— Последний контакт с нашим агентом состоялся за полчаса до Вюрцбурга. Похоже, Тутанхамон взял сотовый нашего человека, и это может быть его первым крупным промахом. Мы отслеживали его и теперь знаем, что Тутанхамон — вероятно, вместе с Нефертити — добрался до главного вокзала в Геттингене. Они по-прежнему поблизости от него, и я уже направил туда двух агентов, чтобы они нашли их.

Эллен Родригес с интересом следила за этой беседой. С Брендоном Греем она встречалась только один раз, во время конференции, на которой у них состоялся горячий спор по поводу места женщин в агентстве. Как и многие другие работники, она была удивлена, когда Уайли назначил Грея на один из наиболее важных постов в Европе. Нахальный, амбициозный и во многом такой же заносчивый, как Уайли, высокий жилистый Грей, всегда коротко стриженный, частенько ошибался, но никогда не сомневался. Она взглянула на экран, показывающий перемещения синего крестика, соответствующего положению телефона, и только покачала головой. Крайне маловероятно, чтобы О’Коннор мог допустить такую детскую ошибку.

— Предполагаете, что Тутанхамон держит этот сотовый телефон при себе? — спросила она.

— Что вы имеете в виду? — резко вскинулся Грей; казалось, что видеоэкран буквально пышет его злостью.

— Я хочу сказать, что мы нашли телефон Содано на барже, куда, предположительно, его забросил Тутанхамон, чтобы сбить нас со следа. Зачем ему держать у себя телефон агента и давать нам возможность отслеживать его?

— Объясняю для начинающих: чтобы читать наши сообщения! — взорвался Уайли.

— Именно так, сэр, — подхватил Грей. — И, может быть, тогда офицер Родригес объяснит нам, каким образом мог телефон самостоятельно сойти с поезда в Геттингене?

Родригес ничего не ответила, разрываясь между своим чувством лояльности к агентству и уважением к О’Коннору.

— Сэр, возможно, наступило время подключить полицию Германии и Австрии? Без полного сотрудничества с ними нам будет крайне сложно отслеживать движение паспортов, — предложил Грей.

— Нет! — рявкнул Уайли. — Это скомпрометирует наши собственные действия. Отслеживайте паспорта неофициально. — Он отвернулся от экрана и внимательно посмотрел на Родригес. — Что у нас есть по Нефертити?

— Мы получили ее телефонные счета за последние двенадцать месяцев только что, — бесстрастным голосом сообщила Родригес, — поэтому сейчас все еще просеиваем их. За последние две недели Нефертити мало говорила по телефону: звонки ее агенту бюро путешествий в Гватемала-сити, звонки в Национальный музей археологии и этнологии, в музей «Пополь-Вух», оба также в Гватемала-сити. Единственное, что могло бы вызвать наш интерес, это последний звонок с ее мобильного телефона, — многозначительно добавила Родригес, — сделанный три дня назад из Вены в Международную поисковую службу в Бад-Аролсене, курортном городке на севере Германии. Я сомневаюсь, что Тутанхамон и Нефертити в Геттингене, более вероятно, что они направляются в Бад-Аролсен.

Уайли вновь повернулся к монитору с Берлином на связи.

— Сконцентрируйтесь на Геттингене и дайте полную свободу действий своим агентам, но пошлите также кого-нибудь и в Бад-Аролсен — просто на всякий случай. Так или иначе, но мы достанем их!

Та легкость, с которой Бернхард Бекер вставил вилы гидравлического манипулятора в прорези промышленного бака для отходов позади большого кинотеатра, объяснялась его десятилетним опытом работы на двадцатитонных грузовиках для вывоза мусора. Одно нажатие кнопки — и тяжелый бак без видимого напряжения взмыл в воздух. Большой «мерседес» закачался на мягкой подвеске, когда содержимое контейнера с грохотом посыпалось в кузов; жалобно взвизгнула гидравлика, приводящая в действие толкатели уплотняющего пресса. Направляясь в переднюю, уже спрессованную часть бункера, сотовый телефон «Нокия», попавший в подушку из большого количества бумажных полотенец и туалетной бумаги, продолжал подавать сигнал. Бекер снова поставил громадный бак на колеса, вынул захваты манипулятора и включил передачу грузовика.

— Это был на сегодня последний, Кристиан, — с улыбкой сказал он, трогая тяжелую машину с места и выезжая из развлекательного комплекса на Годехардштрассе к западу от средневекового центра Геттингена. — Жду не дождусь, когда смогу выпить свое пиво!