Массимо Фелизатти - Агава

Почему не звонит Страмбелли? Он обещал позвонить, предупредить, если возникнут какие-нибудь осложнения. Генеральный штаб уже собрался; кандидатура Фульви предложена. Принятие решения — вопрос нескольких часов.

Да, он сам позвонил Гуараши: нервы сдали, скорее всего потому, что Страмбелли все еще молчал. Не следовало делать этого. Его телефон, конечно же, прослушивается. Теперь они знают о его звонке в Катанию.

Но он тоже может сделать предупреждающий шаг. Взяв телефонную книгу, он лихорадочно ищет нужный номер, найдя — нетерпеливо набирает его.

Длинные гудки долго падают в пустоту воскресного дня. Почему никто не отвечает? Генерал вынимает из ящика письменного стола пистолет и кладет его перед собой. Глупость, конечно, но так он чувствует себя немного увереннее и укрепляется в своей решимости. Он солдат. Он на войне.

В редакции Паоло Алесси обсуждает с одним из спортивных обозревателей игру итальянской сборной на европейском первенстве по футболу. 'Тема эта не очень его занимает, но собеседник увлечен, и Паоло остается лишь поддакивать. Его выручает телефонный звонок,

— Алесси у телефона…

— Алло, слушайте меня и не кладите трубку. Я не могу назвать своего имени. Скажу только, что в последний раз мы виделись с вами на пресс-конференции министра обороны.

После мгновенного замешательства Алесси узнает этот голос: Фульви, корпусной генерал из сардинских гренадеров высокий, худощавый, с острым подбородком и нерешительным взглядом, который плохо вяжется с бравой фигурой. В обществе журналистов немногословен. Помнится, в последний раз они перекинулись парой фраз. Где это было? Да, тогда говорил министр, а они оба стояли в глубине зала, подпирая стенку. Министр распространялся о нравственных ценностях Сопротивления, о вооруженных силах как гаранте государственных институтов и свобод. Генерал слушал, держа руки по швам и не сводя глаз со спинки кресла, стоявшего перед ним. Именно отсутствующее выражение лица этого человека, когда остальные офицеры наперебой демонстрировали живейший интерес к словам министра, побудил Алесси вызвать его на разговор.

— Все слушают министра внимательно, как прилежные школяры учителя. А вы, генерал, нет. Почему?

Фульви вздрогнул. Положив руки на спинку кресла, он подался чуть вперед, словно стараясь спрятать глаза от Алесси, и ответил не сразу.

— У меня всегда была отвратительная память. Если мне что-то неясно, запомнить этого я не смогу.

Алесси сначала решил, что ослышался.

— Вы имеете в виду слова министра? Это они вам неясны?

Генерал выпрямился и застыл. Выступление закончилось, зал бурно зааплодировал. Генерал тоже хлопал. Остальное он договаривал, уже глядя Алесси прямо в глаза:

— Я вообще никогда не заучивал уроки наизусть. — И добавил, словно опасаясь, что его могут неверно понять: — А подобные лекции не стоят того, чтобы их заучивали.

Алесси хотел удостовериться, что понял его правильно: — Слишком много попугаев развелось, не так ли? Генерал улыбнулся, напряженность спала.

— …Я хотел бы получить информацию, — слышится в трубке голос генерала. — Если, конечно, вы можете мне ее дать. Простите за беспокойство, но мне повезло, что я напал именно на вас сегодня и в такое время… Я хотел вас спросить, что вам известно о смерти полковника Гуараши?

— О смерти полковника Гуараши?

— Да, Валерио Гуараши, начальника отряда уголовной полиции катанийского легиона карабинеров. Сегодня я узнал, что он умер от выстрела в сердце. — И после паузы: — Ведь именно вы занимаетесь вопросами, связанными с министерством обороны, не так ли?

— Да, но я пришел в редакцию только что и еще не успел просмотреть сообщения телеграфных агентств. Вы говорите, что это случилось в Катании? Минуточку, — прикрыв рукой микрофон, Алесси орет что есть мочи: — Тигр, все телеграммы сюда! Пожалуйста!

Тигр — старший рассыльный — притаскивает ворох телетайпных лент, и Паоло Алесси торопливо начинает их просматривать.

— Когда это произошло? — спрашивает он и жестом показывает, что ему нужна ручка.

— Мне сообщили сегодня утром, а произойти это могло вчера или позавчера.

— В телеграммах ничего нет. Катанийский корреспондент об этом не сообщает. Странно… А вы уверены?

— Час тому назад я разговаривал с Катанией.

— Простите, генерал. — Он уже позабыл и о духоте, и о скуке воскресного августовского дня: когда у покойника погоны со звездами, генералы не звонят журналистам. — У вас такое высокое звание, а я… простой журналист, и мы с вами едва знакомы. К тому же я здесь сегодня совершенно случайно… Что все это значит?

Несколько мгновений трубка молчит, потом снова слышится сбивчивая речь Фульви. Алесси изо всех сил прижимает трубку к уху, словно боится упустить хоть слово.

— Из Катании мне передали, что он застрелился из-за карточных долгов. И еще там замешаны женщины…

— А вам эта версия кажется неубедительной?

Генерал говорит быстро, явно стараясь перейти от вещей, давно и хорошо известных, к главному:

— Два года тому назад вы занимались историей с «гепардами». Мне известно, что на вас оказывали давление, но вы не поддались, и потому я считаю вас человеком, заслуживающим доверия.

История с «гепардами». Дело о трехстах миллиардах. Поговаривали, что одних взяток было роздано двенадцать миллиардов, и не кому-нибудь, а министрам и генералам, двое из которых вышли из игры, покончив с собой. В этой истории были замешаны американские и западногерманские секретные службы, между которыми происходили постоянные стычки. Но наружу тогда ничего так и не вышло.

Алесси выступил с серией статей после того как генеральный штаб потребовал дополнительных закупок на двести миллиардов лир, которые следовало изыскать, не обременяя военного бюджета. Но Италия уже вступила в период жесткой экономии и завинчивания гаек по части налогообложения, и новые танки ей были не по карману.

Алесси не рассчитывал, что его статьи смогут помешать заключить сделку или сорвать ее. В подобных случаях такой малостью не обойдешься.

— Я хотел бы понять вас лучше, генерал. Те мои статьи… Вы хотите сказать, что считаете меня человеком, докапывающимся до истины не только в историях с самоходками, но и в историях с мертвыми генералами? Или что смерть полковника Гуараши и скандал с «гепардами» как-то связаны между собой?

— Я спросил вас только, известно ли вам что-нибудь о смерти полковника Гуараши, дорогой мой Алесси. Этот человек несколько лет тому назад работал со мной.

— А я вам ответил: нет, не известно. Точно так же, как мне не было ничего известно о «гепардах». Что нужно выяснить теперь?

В тоне журналиста звучит вызов, но ответ генерала сух и в то же время уклончив: