Уно Палмстрём - Система-84

Стиг Эриксон отрицательно потряс головой.

— На сей раз я вам верю. При вскрытии установлено, что тот, кто ввел Хальстрему смертельную дозу, должен быть профессионалом, должен быть привычен к уколам... — Он перевел взгляд на Бритт Хальстрем и, словно извиняясь, сказал: — Госпожа Хальстрем... Не могу ли я взглянуть на вашу левую руку? Госпожа Хальстрем, вы меня слышите?

Она крепко зажимала правой рукой левую. Турен попытался высвободить ее левую руку, по она судорожно сжала ладонь и закричала:

— Вы не смеете меня трогать!

— Хорошо, не буду. Да и ни к чему. Ваша левая рука наверняка вся исколота. Я думаю, вы употребляете героин. И поэтому целиком и полностью зависите от Стига Эриксона, так ведь?

Бритт Хальстрем молча массировала левую руку, глаза наполнились слезами.

Турен в эту минуту ненавидел себя больше, чем когда .. бы то ни было. Но он знал, что нужно продолжать.

— Эрик Хальстрем познакомился с вами благодаря своей собственной жене. — Турен посмотрел на Стига Эриксона.

Эриксон не ответил. Он сидел, устремив пустой взгляд прямо перед собой.

Турен опять подошел к Бритт Хальстрем.

— Когда я первый раз был у вас дома, вы сказали, что вам были нужны деньги, которые муж получил от продажи картин... Понимаю, героин — удовольствие не из дешевых. Я вообще сомневаюсь, что это удовольствие. Вы и ваш муж испытывали, должно быть, адские денежные трудности. И не только денежные... Скажите, почему вы пошли на убийство собственного мужа? — Он положил руку па ее правое плечо. — Бритт Хальстрем, мой долг обязывает предупредить, что все сказанное вами может быть использовано...

— Оставьте ее в покое! — Стиг Эриксон вскочил со стула. — Хватит! Эрик Хальстрем начал раскаиваться... Когда он передал мне списки и увидел, что происходит в городе... — Турен поощрительно кивнул. — Он грозился провалить всю операцию. Лучше, конечно, было бы оставить его в живых, но риск был слишком велик... — Турен кивнул еще раз. — Я дал ему снотворное, а... — Эриксон невольно взглянул на Бритт Хальстрем.

— А? — повторил Турен.

— ...а укол ему сделала...

Турен погладил Бритт Хальстрем по голове.

— Я буду настаивать на убийстве при смягчающих обстоятельствах, госпол<���а Хальстрем, и на том, что вы не полностью отдавали себе отчет в своих поступках.

В комнате для наблюдателей Бергстрем и Люк вздрогнули: магнитофон остановился, издав резкий щелчок.

— Вот так, — сказал наконец Бергстрем.

— Ты знал или догадался?

Люк посмотрел на Турена. Все трое — Турен, Люк и Бергстрем — шли к лифту.

— Ну, сперва догадался и сделал кое-какие выводы. Но лишь после того, как увидел, что дома у нее всего три картины, я понял, что моя догадка верна.

Люк и Бергстрем с недоумением покосились на него. •

— Не обращай внимания, — сказал Бергстрем Люку. — Он весь день вот так разговаривает. Я не понял ни шиша.

Турен улыбнулся и удовлетворенно потер нос.

— Итак: первый раз, когда я зашел к ней, у нее было . пять картин, ну, знаете, этих, с красными травинками.

Затем мне пришлось съездить к ней опять, чтобы подтвердить свои подозрения. Вот я и выдумал, что потерял очки для чтения.

Бергстрем фыркнул.

— Да, в тот раз выдумал. Ну, так я прошел в кабинет Эрика Хальстрема, якобы поискать там, и увидел, что из пяти картин осталось только три. Насчет картин меня, вообще-то, надоумили. После убийства мы поставили около ее дома человека — следить, чтобы с ней ничего не случилось. Мы ведь не знали, за что убили Эрика Хальстрема, не исключено было, что охотились за обоими супругами. Так вот, этот человек как-то рассказал, что она выходила из дома с большим свертком в руках, по его мнению, похожим на картину.

Бергстрем стукнул себя кулаком по голове.

— Об этом я ведь тоже читал. Но до того, как мы узнали про картины... А потом совершенно забыл.

— Ну так, значит, когда я посетил Бритт Хальстрем во второй раз, у нее осталось всего три картины. Мне она сказала, что, по ее мнению, они отвратительны, поэтому ничего нет странного в том, что она захотела от них избавиться. Но почему же не сплавила все пять? Слишком многое совпадало с тем, что мы уже знали о распространении героина с помощью картин. Это не могло быть простой случайностью.

Люк и Бергстрем наперегонки подбежали к лифту, чтобы подержать дверь Турену. Тот с удовлетворением отметил их услужливость.

— Это, в свою очередь, означало, что Бритт Хальстрем с самого начала была замешана в дело с наркотиками. Ведь мы ей ничего не рассказывали.

Лифт остановился.

— Когда я увязал Бритт Хальстрем с другими поставщиками наркотиков, многие обстоятельства приобрели другую окраску. Но одна маленькая деталь — совсем пустячок, — на которую я обратил внимание уже во время первого визита, вселила в меня уверенность в моей правоте даже до того, как я побывал у нее вторично.

— Черт! — вдруг воскликнул Бергстрем. — Мы спускаемся!

Увлеченные рассказом Турена, они не вышли вовремя из лифта, и кто-то на нижнем этаже нажал кнопку вызова.

— Подумаешь, — бесстрастно сказал Турен и продолжил рассказ, наблюдая за попытками Бергстрема остановить лифт и заставать его ехать вверх.

— Да, так деталь вот какая: при первом моем посещении на Бритт Хальстрем был джемпер с короткими рукавами, такими, до локтя. И она все время очень нервозно одергивала один рукав. Какой? Левый, разумеется. Боялась, что я замечу следы от уколов. И совершенно зря. Я и не глядел на ее руку. Мне так было противно копаться в вещах ее мужа, что я едва осмеливался смотреть на нее вообще...

Бергстрему г,се же удалось пустить лифт в нужном направлении, и они вышли на своем этаже.

— Ты всегда такой жесткий? — спросил Люк.

— Что? — Турен расслышал вопрос, но предпочел сделать непонимающий вид.

— Ты всегда так жестко ведешь допросы?

— Нет... Так, пожалуй, впервые. А потом бывает всегда одно и то же — мне становится так жаль тех, кому, я должен назначить наказание, что если бы можно...

— ...было отправить их на исправление в лес, ты бы это сделал, — перебил Бергстрем. — Это мы уже слышали.

Улле Люк в основном был согласен с Туреном.

— Дьявол, — вдруг воскликнул он. — Сколько времени?

— Через минуту будет половина.

— «Раппорт»! Где у вас есть телевизор?

— В моем кабинете, — ответил Турен.

— Бежим!

Турен укоризненно посмотрел на него, и Люк вспомнил, что никогда не видел комиссара отдела насильственных преступлений бегущим.

Новым министром юстиции была женщина.

«...и нашей первоочередной задачей является защита этих ценностей. Потому что одна из наших главных обязанностей — стоять на страже демократии и предотвращать любые угрожающие ей опасности, с какой бы стороны они ни возникали. Поэтому мы должны помнить...»