D.O.A. - Время скорпионов

Прибыв в переоборудованную под офис большую квартиру, Стабрат не мог скрыть своего удивления при виде такого количества народу. Он попросил официанта принести ему стакан газированной воды. Поискав взглядом того, с кем собирался встретиться, он заметил его возле камина, рядом с бронзовой копией скульптуры мастерской Барбедьена. [72] Знаменитая французская бронзолитейная мастерская, занимавшаяся бронзовой отливкой классической скульптуры и авторской пластикой XIX в. Тот был увлечен беседой с журналистом, известным своим любезным обхождением. Дело есть дело.

С последней их встречи Ийяд аль-Иллауи располнел; казалось, костюм ему тесен. Он тоже был в генеральском чине. Эти офицеры, входящие в свиту представителей своих стран в области различных коммерческих и стратегических переговоров, познакомились давно. Они уважали друг друга, несмотря на трагический эпизод — конфликт 1991 года [73] «Буря в пустыне» — военная операция войск антииракской коалиции, имевшая целью освобождение Кувейта от иракской оккупации. Война состоялась в январе-феврале 1991 г. и завершилась полным разгромом иракской армии. — и его последствия. Политическое дело, имеющее мало отношения к взаимоуважению и братству военных людей. Очевидно, иракец не знал, что француз теперь работает в разведывательной службе. Каждый имеет право на свои тайны.

— Пьер, дружище… — Журналист удалился, и аль-Иллауи подошел к Стабрату. — Как я рад, что ты смог прийти. — Он свободно владел французским языком и говорил низким раскатистым голосом. — Как дела? — Не дожидаясь ответа, аль-Иллауи потащил коллегу в сторонку, на выходящую на крыши квартала террасу. — Ведь это у тебя надо спрашивать, не так ли? Я счастлив отметить, что твои обязанности всегда позволяют тебе прийти к нам и расслабиться.

Иракец с улыбкой погладил себя по животу:

— Привилегия, от которой я не откажусь ни за что на свете. — Внезапно он посерьезнел и заговорил совсем тихо. — У нас дела не так уж хороши, друг мой. Эмбарго… — Аль-Иллауи опустил глаза. — Ты ведь знаешь, это всегда затрагивает обывателя. Мы…

В глазах генерала Стабрата ничего не отразилось. Дурной тон. Его коллега продолжал обогащаться независимо от международных санкций, в той же степени, что и другие сановники его страны. Впрочем, не они одни.

— Раис при последнем издыхании, он потерпел полный крах. Его рука уже не так крепка, как прежде, и протесты слышатся со всех сторон.

— Времена меняются, правители уходят. Это в порядке вещей. Судьба…

— Верно, ты прав. Даже если судьбе заметно помогают определенные иностранные силы, старающиеся спровоцировать изменения в верхушке моей страны. Все поводы хороши, чтобы свергнуть режим и присвоить наши богатства.

— Я думаю, ты подготовился к такой возможности.

Иракец покачал головой и, прежде чем ответить, несколько секунд молчал, не спуская глаз со Стабрата.

— Я здесь не по личным делам, Пьер. Речь идет о нашей дружбе. Я рискую, разговаривая с тобой.

— Да ладно, уж не хочешь ли ты напугать меня? — Французский генерал попытался рассмеяться, чтобы смягчить свои слова и скрыть вполне реальное беспокойство.

— Боюсь, очень скоро мы не сможем контролировать то, что у нас происходит.

— Что ты имеешь в виду?

— В последнее время наш президент смотрит сквозь пальцы на многие несообразности. И нас иногда просит отвернуться. То, что я собираюсь тебе сказать, возможно, погубит меня.

— Тогда зачем ты со мной разговариваешь?

Аль-Иллауи сделал движение рукой, точно отмахнулся от этой мелкой провокации:

— То, что некоторые члены нашего руководства могут войти в сношения, скажем коммерческие, со Скорпионами Аллаха, теперь уже не столь невероятно, как в былые времена.

— Вы пытаетесь завязать отношения с исламистами?

— Напрямую нет, но нас уже больше не пугает подобная инициатива. Кое-кто у нас уже продает семейные драгоценности.

— Старые танки, долгие годы находящиеся в плохом состоянии самолеты? Какие-нибудь ржавые АК-47 или, может, гранатомет РПГ-7?

Стабрат не воспринимал его всерьез, и тогда иракец дал первый залп:

— Остатки долгов Мутанны. [74] Южная провинция Ирака.

Губы француза застыли в мучительном оскале.

Аль-Иллауи насладился его внезапной тревогой и нанес последний удар:

— Чтобы быть совершенно точным, мне следовало бы добавить, что эти долги тянутся от бывшего подразделения Дхиа’а.

Аль-Мутанна. Официально — место, выбранное для размещения комплекса по производству пестицидов, который был построен в начале восьмидесятых годов с помощью ряда западных стран. Франции в том числе. В действительности, там располагалась штаб-квартира программы иракского химического вооружения, проект 299. Дхиа’а представлял собой самую сокровенную тайну этого комплекса.

— Мутанна была разрушена в первые часы операции «Буря в пустыне».

— Верно, но основные производственные запасы к этому времени были уже эвакуированы.

— То есть ты хочешь сказать…

— Да, две партии по тридцать килограммов в каждой, которые выдержали испытание временем, только что проданы.

— Кто-то продал карбоксиметил? Это невозможно! — Стабрат взорвался. — Как вы могли такое допустить?

В соседней гостиной перестали разговаривать и уставились на них.

— Спокойно, друг мой. — Улыбнувшись собравшимся, аль-Иллауи положил руку на плечо своего французского коллеги. — Я тоже, как и ты, страшно огорчен сложившейся ситуацией. Тем более что интересующий нас продукт — это не совсем карбоксиметил. Скорее он представляет собой часть образца, который… Короче, тогда нам его предоставили во временное пользование. Чтобы продемонстрировать, чего нам предстоит достичь. Ты не хуже, чем я, знаешь, сколько времени нам потребовалось, чтобы добиться удовлетворительных результатов в области нетипичного вооружения. Нет смысла уточнять для тебя, кто…

Он выдержал паузу.

Стабрат был мертвенно-бледен. Распространение этих военных химических веществ представляло не только серьезную опасность для гражданского населения всего мира, но и угрозу для репутации страны и ее места в сообществе великих держав. Если это оружие опять всплывет в связи с террористическим актом… Никогда эта новость не могла оказаться более несвоевременной, чем теперь, когда все готовились к борьбе в предстоящей избирательной кампании.

Генерал как можно скорее обязан доложить своему руководству. Он уже предвидел реакцию начальства. Его патрон — человек, близкий к назначенному президентом главе военного Генерального штаба, — сообщит информацию наверх, минуя своего министра, полностью подчиняющегося правительству.