П. Лотинкин - ТАЙНЫ ТРЕТЬЕЙ СТОЛИЦЫ.

Но в любом случае: только зная, кто за этим стоит, можно вычислить главную цель акции.

— Вызови мне Зотина, — сказал Кунгусов ре­ференту в селектор.

— Но, Владимир Георгиевич, вас ждет Кле­менко.

— Я знаю. Пусть заходит. А сам соедини меня с Зотиным.

— Доброе утро, — Сергей Клеменко, еще один зам главы города, которого и друзья с лаской, и враги со злостью звали одинаково Клема, строен и элегантен. Смотрел он с тревогой, по тону бывшего ученика, а ныне — хорошо изученного начальника, уловив, что назрели неприятности.

— Так, что у нас первое по плану? — едва поз­доровавшись, сухо спросил Метеор, заглядывая в свой органайзер.

— Трубы для теплосетей.

— Трубы? Какие трубы? — Метеор проверил свой план: такого вопроса в нем было.

- Извини, это новая проблема. Значит, ситуа­ция такая: «Гормаш» для ремонта теплосетей соби­рается покупать трубы у фирмы «Урал-Гарантия» за тридцать пять миллионов. Но их можно купить у наших штемпов из «Тунгус-Рипорт», за шест­надцать.

— А как мы разницу получим?

— Как обычно: откатом. Переводим те же тридцать пять, а они нам — куда скажем — воз­вращают девятнадцать.

— Тогда в чем проблема?

— Новый управляющий «Гормашем» уперся.

— Почему?

— Говорит, что это нечестно. Мол, тогда диа­метр будет чуть меньше положенного по проекту, а качество стали и проката — чуть похуже.

— Но кто там, в земле, это обнаружит?

— В том-то и дело. Но он — уперся. И грозит, что энергетикам нажалуется.

— И какова цена его согласия?

— Не говорит. Он, мол, никогда не воровал, и воровать не собирается.

— Глупости. Все воруют. Вопрос только в цене.

— Да я спрашивал, сколько он хочет. А он — вот, лапшу вешает.

Метеор задумался, постукивая ручкой по ор­ганайзеру.

«Гормаш» был специально создан им для того, чтобы собирать с населения плату за тепло и электричество, а потом распылять эти деньги в подставные фирмы. Потом фирмы ликвидирова­лись, их хозяева исчезали, а отмытые бабки шли на более нужные дела. В частности, и тот домиш­ко, в Испании, о котором дочка проболталась подружке, тоже образовался из этой кормушки. Естественно, в результате теплосети обветшали, и образовалась огромная задолженность перед энер­гетиками. Но и это было предусмотрено. Сейчас, когда жители северных районов города хорошень­ко намерзлись, никто не станет возникать против повышения тарифов. Ремонтировать-то надо, а то совсем закоченеет народец.

В то же время и энергетики — в обмен на поддержку в повышении их тарифов — вели себя тихо, и не возникали, пока долги «Гормаша» не достигли заоблачных сумм. Но вот сейчас они «проснулись» и решили взять фирму под свой контроль. Поставили конкурсным управляющим какого-то выскочку, который под лабуду о своей честности не хочет делиться с настоящими хозяе­вами города.

— Давай сделаем вот что... — начал Метеор, но его перебил голос референта из селектора:

— Владимир Георгиевич, вы велели соединить с Зотиным. Он на проводе.

— Ага, давай, соединяй... Владимир? Здравс­твуй! Я тебя не сильно оторвал? Да просто, дай, думаю, пообщаюсь с хорошим человеком. Мы ведь давно с тобой не общались, так? Может, у тебя ка­кие-то проблемы? Оборудование там, снаряжение, премии лучшим бойцам... Нет, чего тебе в мэрию тащиться. Давай в кафешке пересечемся. Пообеда­ем заодно. Так в «Державном», знаешь такое?

Клеменко, делая вид, что сосредоточился на пометках в своем блокноте, но сам внимательно слушавший, встревожился. Весь Катеринбург знал, что если надо было поговорить откровенно, Кунгу-сов приглашал человека в ресторанчик «Держав­ный», находившийся на задворках Волгоградской. Название было выбрано с дальним прицелом: оно говорило, что завсегдатаи этого места — настоящие державники и обожают всенародно любимого пре­зидента.

У нас все президенты всенародно любимые. По крайней мере, пока они — президенты.

Само же приглашение в оплот верных слуг державы, где можно ощутить себя государем-им­ператором, помимо дармового угощения, якобы тех самых яств, которые подавались на столы российс­ких самодержцев, больше отличавшихся ценой, не­жели вкусом, означало знак уважения и желания сойтись поближе. С другой стороны, отсутствие подобных приглашений означало, что Метеор в тебе особо не нуждается. Сам Клеменко, безуслов­но и окончательно преданный Кунгусову, в таких приглашениях не нуждался. Но его встревожило, что коллега налаживает контакт с чужим челове­ком. Переговоры с командиром ОБМОНа Зотиным, с потрохами принадлежавшим неофициальному заму мэра по безопасности Тешкову, означали то ли новый виток конфронтации, то ли предложение о союзе. И в том, и в другом случае это было чрева­то эскалацией напряженности в коридорах мэрии.

Что было вполне естественно накануне выбо­ров, но в то же время сулило лишние сложности холопам. Тем самым, чьи чубы трещат, когда на­чальство делит сферы влияния.

— Вот и договорились. Жду тебя около часа! — Метеор нажал отбой и тут же другой клавишей вызвал референта. — Закажи столик в «Державе». Так, — он посмотрел на коллегу. — О чем шла речь? Ах да: «Гормаш». Что ты знаешь об этом выскочке?

— Он сам ни то ни се, — с полуслова понял коллега. — А вот племянник, сын его сестры, па­рень бойкий. Танцы, девочки, пивко по вечерам Перспективный, короче.

— Запиши мне его координаты. Будем решать вопрос. Что дальше?

— Пресс-служба пристает. По поводу поли­клиники для пенсионеров.

— А что им надо?

— Аргументы. Обосновать, почему нельзя от­давать больницу области.

— Ага, вспомнил. И какие у тебя соображения?

Но ответить Клеменко не успел. Опять раздался голос референта:

— Владимир Георгиевич, вас Аркадий Михайлович зовет. Срочно.

— Черт, уже доложили, — усмехнулся Метеор

— Подожди меня.

Я иду по-ка-вру

Идти Метеору было недалеко. Кабинет Главы Катеринбурга протянулся на половину того же третьего этажа помпезного здания мэрии, построен­ного еще военнопленными немцами.

Величина и роскошно-изысканная отделка самого грандиозного кабинета в городе не только подчеркивали масштабность обдумываемых тут проблем, но и внушали любому посетителю насколько мизерны его личные, сиюминутные болячки, просьбы и предложения, в сравнении с тем Великим, чем занят хозяин этого зала.

Через весь кабинет к столу тянулся чистый ковер. Все знают, что начальники вызывают именно «на ковер». А вот почему появилась эта традиция Чирнецкий объяснил Кунгусову как

— то лично: «Заходит человек с улицы впопыхах со своей проблемой, топ-топ и грязными ногами чистый ковер замарал... Видит это и стесняется... Еще и слова не сказал, а уже чувствует себя вино­ватым.. А из виноватого человека какой качальщик прав? Смех да и только!»