П. Лотинкин - ТАЙНЫ ТРЕТЬЕЙ СТОЛИЦЫ.

А заодно и о новом месте жительства.

Урки и окурки

Быкова своевременное появление богато ин­формированного Юрия Юрьевича не удивило. Ва­силий был фаталистом и свято верил: когда Судьба решит, что тебе пора понять происходящее, она сама подскажет, что к чему. Главное, не лежать на боку и не упустить суть, когда та окажется перед носом. Но и суетиться попусту не стоит, мутя хрустальный источник истины неразумными поступками. Это как на охоте: будешь метаться и топать, хрустя сучьями и пыхтя, как паровоз, - не услышишь ни подкрадывающегося хищника, ни убегающей дичи.

Философствования сыщиков отличаются тем, что, как правило, имеют чисто практические пос­ледствия. В данном случае это выразилось в том, что Василий не поперся сразу в отведенную ему мэром квартиру, на Сурикова 40. Сделав крюк, он зашел через дворы аж от Московской. Попытался примоститься среди зелени возле школы, от кото­рой было видно и его подъезд, и его окна. План был: понаблюдать оттуда за окрестностями. На всякий случай.

Но план не удался. Место было занято. Там, в зелени, возле широко раскинувшейся трехэтажной школы, уже примостились два типа разбойничьего вида. Причем, не просто так, а именно наблюдая за домом 40 по Сурикова. Бросалось в глаза, что в траве вокруг них валялось полно окурков, но всего две бутылки из-под пива. Тут одно из двух: или окурки не их, или они стараются не переборщить с пивом на службе. А поскольку мало кто захочет проводить время среди чужих окурков, первый вариант отпадал.

Если бы Быков поленился зайти аж от Мос­ковской, то эти соглядатаи засекли бы его еще издали. Скорее всего, они уже бы приступили к тому, ради чего и ждали. Могучая интуиция подсказала Василию, что ждали они именно его. И отнюдь не ради того, чтобы приласкать. Их глаза светились неизбывной памятью о трудном детстве, а костяшки пальцев синели теми накол­ками, которые провозглашают принадлежность к уголовной братии. Братии своеобразной, но как-то не располагающей к задушевному общению пос­торонних ей граждан.

Это были не скромные топтуны, умеющие незаметно следить. Это быки, которые могут толь­ко убивать и калечить. В лучшем случае — похи­щать.

Однако засада вещь очень красноречивая. Если она потребовалась, значит, Василий успел нащупать нечто. Нечто такое важное, что он стал по меньшей мере неудобен. Теперь осталось выяс­нить: чем именно. «Кому?» - он уже догадывался. Именно мэрские хлопцы, похитив Василия, стара­тельно изображали с ним людей Россиля. И вряд ли им понравилось, что он об этом догадался. По­мимо прочего, только мэрская компания знала, где он живет. И только ей был смысл караулить его именно тут.

Василий тихо, без паники, бочком сквозанул через дворы на Фрунзе, и уже оттуда позвонил в квартиру. Звонил он так, как они договорились с Димоном: два гудка, отбой, еще два гудка — отбой, и лишь потом снимать трубку. Что Димон и сделал

— молча. Быков сказал в это молчание:

— Это я. Как ты?

— Я-то ничего, но что-то мне тут разонрави­лось.

— А что случилось?

— Да ничего вроде бы. Но как-то, знаешь, не­уютно. Будто под дверью кто-то дышит.

— Новости о той медсестре есть?

— Да так... Ее давно никто не видел. И никто не знает, где она есть. Но я говорил с ее сеструхой

— она инвалид. Но детей нарожала. Теперь сидит с ними на шее у Марга... в общем, у этой телки. А та, мол, отличается исключительной добросовест­ностью. Скорее помрет, чем обещание не выполнит. И вот она, сказала сеструха, пообещала ей, что послезавтра добьется для ее детей мест в детском садике. Именно послезавтра, потому что будет при­емный день в районо. Сама сестра не может — у нее нервное заболевание. После пяти минут разговора с чиновниками, когда они ей говорят, что если нет денег, то не хрен рожать, она начинает их бить тя­желыми предметами по голове. Мол, она рожает не просто так, а по воле Божьей. Ведь если бы Господь не хотел, чтобы она рожала, Он бы ей такой спо­собности не дал.

— Будь добр, покороче. У меня лимит конча­ется.

— Ах, ну да. Короче: если послезавтра наша телка в районо не придет, то мест ее сеструха не получит. Значит, сеструха уверена, если эта жива, кровь из носу, но придет в районо.

— Какое именно?

— Щас посмотрю.., Ага, Верх-Исетское. Это в районе ЖэДэ вокзала. На стыке Московской и Че­люскинцев, по улице Хомякова. Мне пойти?

— Пойди. Постарайся ее расколоть: где она прячется.

— А сейчас что делать?

— Во-первых, переверни телефон. Видишь, что прилеплено?

— Ага! Тут двести баксов.

— Это твой аванс.

— Спасибо.

— Чем богаты. Выясни, пожалуйста, кто такой Влад Никрасов. Как с ним связаться, и можно ли ему верить. И почем эта вера. Далее, ты прав: за квартирой следят. Караулят, скорее всего, меня, но на твоем месте я бы тоже поостерегся на всякий случай. Если сможешь выяснить, чьи это ребята, буду тебе очень благодарен. Но слишком не рис­куй. У тебя есть, где отсидеться?

— Найду.

— Вот и найди. Если будет что-то актуальное — звони. Пока все.

Спрятав телефон, Василий целеустремленно направился к перекрестку Фрунзе и Восьмого марта. Он попросил Димона выяснить, чьи послан­цы караулят его, не потому, что хотел это узнать. Догадаться, особенно после вчерашних угроз мэрского Виктора, особого труда не составляло. Но ему было интересно, что именно соврет по этому поводу Димон. А в том, что он что-нибудь, но обязательно соврет, сомнений не было.

Димон не только проявлял способности в оперативно-розыскной работе выше средних. Он еще и обладал возможностями, которых нет у нор­мальных шестерок. Наличие сестры-алкоголички было самой страшной тайной Маргариты Ахметзяновой. Сестра та была сводная, по отцу, имела другую фамилию. О ней мог узнать только тот, кто дружит с ментами. И не простыми постовыми, а с теми, кто имеет доступ к оперативным делам.

Сам Быков узнал о сильно пьющей сестре Риты Ахметзяновой благодаря микрофонам, уста­новленным Димоном в кабинете подставного Брылина, а на самом деле главврача Окулова. Ночью, когда Нина задремала, утолив голодную печаль женского одиночества, он ознакомился с запися­ми. И наткнулся на разговор, в котором Окулов с кем-то обсуждал визит к нему Василия. В процессе обмена мнениями, перебирая места, куда может на­ведаться сыщик, медик и упомянул обремененную детьми и алкоголизмом сестренку. Но у Димона к этим записям доступа не было. Они были защище­ны паролем, который знал только Быков.

Следовательно, Димон совсем не тот, за кого себя выдает. А таким людям врать, как говорится, на роду написано.

Для Быкова же сейчас самой актуальной стала проблема: где ему отсидеться, отоспаться, и подумать о жизни? Квартиру на Сурикова 40 пре­доставил мэр, и мэр же превратил в ловушку. К Нине теперь тоже нельзя. Гостиницы исключались: именно там его легче всего найти. Можно пошара­хаться на вокзалах. Наверняка, там маячат абори­гены, сдающие жилье. Можно поошиваться вокруг компаний пьянчуг и, крепко подружившись с кем-нибудь, за бутылку-друтую найти у нового кореша пристанище. Но все эти варианты чреваты контак­тами с криминалом и ментами. Что ему в равной степени нынче противопоказано.