Михель Гавен - Три дня в Сирии

Когда машина выехала на небольшое плато и стала спускаться вниз, в долину, Джин поняла, что до границы уже недалеко.

— Останови, — приказала она. — Снежана, выходим!

— А куда? — девушка испугалась. — Я не вижу дом Абии…

— Дом Абии там, справа, — показал Бабак, высунувшись из машины. — За каменной грядой. Давайте, я подвезу вас поближе.

— Нет, не надо, — остановила его Джин. — Хватит. Дальше мы пойдем пешком. Будем ориентироваться на дом Абии, надеюсь, не заблудимся. А ты немедленно поезжай назад. Если по пути наткнешься на погоню, все вали на меня, — предупредила она. — Я тебя заставила. Ты пытался меня преследовать, но у тебя сломалась машина, у нас было столкновение, в этом тебе поможет саквояж, который рассыпался. Я тебя им ударила, например. У тебя что-нибудь барахлит в машине?

— Да у меня все барахлит, — признался Бабак. — Старая она, консервная банка.

— Когда-нибудь придет такое время, что ты сможешь купить лучше, новую, — Джин улыбнулась, стирая рукавом пыль со лба. — А пока спасибо тебе за все, — она наклонилась, положив руку на плечо Бабака, слегка сжала его. — Ты молодец, ты смелый парень. Продолжай так дальше. Никого не бойся, только будь осторожен. Кто не боится, тот побеждает. Я надеюсь, мы с тобой еще увидимся.

— А как тебя зовут на самом деле? — спросил Бабак, прижив ее руку к груди. — Ты же не Зоя? — видимо, он о чем-то догадался.

— Не Зоя, — ответила Джин. — Но моего имени тебе лучше не знать, ведь ты остаешься здесь, и это небезопасно. Все, поезжай, — она захлопнула дверцу, — за друзей своих не волнуйся, — сказала она на прощание, — я их не оставлю. Все будет в порядке.

— When I find myself in trouble, — произнес Бабак почти шепотом первые строчки из песни «Битлз», глаза его блестели от слез. — Mother Mary comes to me…

— Speaking words of wisdom let it be, — добавила Джин. — Ты правильно все понял, — сказала она взволнованно уже по-арабски. — Все пройдет, надо терпеть, ждать, бороться. Будет и в Сирии новая жизнь, я уверена. Будет свобода. А теперь езжай, езжай скорее, — она постучала по капоту машины. — Идем, Снежана.

И схватив девушку за руку, быстро пошла вниз, ведя ее за собой. Она слышала, как сзади заработал мотор, как некоторое время машина не трогалась с места, видимо, Бабак смотрел им вслед. Потом машина стала разворачиваться, поехала. Спустившись метров на сто вниз, Джин все-таки обернулась, хотя не хотела. Бабака уже не было на месте. «Слава богу! А то я вообще расплачусь, — подумала она. — Теперь только вперед!»

— Слушай, я все-таки боюсь, — проговорила Снежана, едва поспевая за ней, — по этой тропке-то идти, по которой мы пришли сюда, — она поперхнулась и закашлялась от пыли. — Светка говорила, там змей полно.

— Нам не змей надо бояться, а пограничников, — ответила ей Джин. — Сейчас день, жарко, змеи дремлют в тени, в укрытии, вряд ли они повыползали на тропинку. А вот пограничники, те смотрят во все глаза. Они могут и стрелять. Я тебя предупреждала.

— Но на той стороне нас встретят?

— Кто нас там встретит? — Джин пожала плечами. — Там и не знает никто, пока. Как же я могла им сообщить? Но там нам бояться нечего. Как только доберемся до первого полицейского пункта, сразу позвоним, и за нами приедут. Главное — добраться.

Спустившись со склона, они прошли по заброшенному хлопковому полю. Вокруг не были никого, ни души, видимо, крестьяне ждали в домах, пока спадет жара. Даже бродячие собаки попрятались и не лаяли. «Это хорошо, — подумала Джин. — Меньше шума».

Вот уже с левой стороны показался маленький домик Абии и Ахмета. Вокруг дома тоже никого не было.

— Наверное, сидят сейчас в комнатке своей, чай пьют из листьев малины, — вздохнула Снежана. — Неужели больше никогда их не увижу? — в ее голосе послышалась грусть, даже слезы.

— Может быть, и увидишь, жизнь долгая, — ответила Джин. — Скорее, скорее иди, — торопила она.

— Ой! — Снежана вдруг вскрикнула и села на траву.

— Что такое? — Джин остановилась.

— Кажется, я ногу подвернула, — ответила Снежана виновато.

— Так, дай я посмотрю, — Джин наклонилась к ней, потрогала ногу девушки. — Здесь больно?

— Ой! — снова вскрикнула Снежана.

«Только этого еще и не хватало, — подумала Джин. — Очень некстати».

— Идти сможешь, опираясь на меня? — она помогла Снежане подняться. — Как же ты так неаккуратно? Я говорила тебе, не надо разговаривать.

— Я виновата, прости, заболталась, — Снежана даже заплакала. — Что теперь делать?

— Идти. Держись за меня, — Джин решительно подхватила ее за талию, — и иди как сможешь. Уже недалеко. Вон сосны впереди, которые растут вокруг тропинки. Видишь?

— Я вижу, я помню их.

Когда она шла этим путем ночью из Израиля в Сирию, тропинка показалась Джин короткой. Теперь же, наоборот, под палящим солнцем она казалась очень длинной, длинной бесконечно.

Снежана уже почти не шла сама, Джин приходилось практически тащить ее на своей спине. Пот градом стекал со лба, катился по спине. Но преодолевая усталость, Джин упрямо спускалась к лощине, за которой находился Израиль. Вот показался и камень-тайник, который выбрал Алекс накануне ее перехода в Сирию, и куда она совсем недавно посылала Ахмета взять секретные сведения от Дэвида. До камня оставалось всего метров пятьдесят, не больше. Джин собрала все силы. Только дойти до камня, довести Снежану, за ним Израиль, спасение.

Опасения Снежаны не оправдались — змеи не попадались. «В одном хоть повезло, что эти твари спят», — думала Джин про себя, но чувство опасности не оставляло ее. И, как оказалось, не напрасно. Случилось то, чего она больше всего боялась. Сирийский дозор увидел их с перевала. Сверху послышались крики, зацокали о камни пули.

— Ой, мамочка, — вскрикнула испуганно Снежана.

— Молчи! Скорее!

Джин подтолкнула Снежану вперед и, практически закрывая ее собой, бросилась к камню, сколько было сил. Когда она почувствовала резкую обжигающую боль в плече, спасительный камень-тайник был уже рядом. Ее как будто толкнуло, она поняла, что падает, буквально бросила Снежану вперед, на израильскую территорию, а сама поползла за ней, обдирая ладони и локти о горячие камни.

— Не двигайся, не шевелись! — крикнула она Снежане.

Пограничники еще вели огонь. Джин доползла до Снежаны, она лежала лицом вниз, закрыв голову руками. Дернув девушку за руку, Джин прижала ее к земле, дожидаясь, пока стрельба закончится. Все стихло минуты через три. Видимо, пограничники потеряли их из вида.

— Зоя, мы живы? — тихо спросила Снежана, подняв голову. — Я что-то не верю.

— Меня зовут не Зоя, меня на самом деле зовут Джин, — она приподнялась, отряхивая пыль. — Я говорила тебе, я подполковник американской армии, военный врач. Что ты так смотришь? — она заметила, что Снежана смотрит на нее широко раскрытыми глазами. — Забыла?