Том Клэнси - Последняя инстанция

Он последовал за кем-то с фонариком по коридору. В спальнях обнаружилось еще восемь трупов. У четверых было при себе или, по крайней мере, лежало рядом оружие. Еще четверо были безоружны. Стены одной из комнат были так изрешечены пулями, что можно было увидеть гостиную. Райан подумал, что большую часть этого «боя» противоборствующие стороны даже не видели друг друга.

Джек посмотрел на Истлинга:

— Выжившие из РАФ?

Тот разочарованно покачал головой:

— Никого.

— Черт.

Всех убитых сфотографировали там, где они лежали, а затем вынесли в гостиную и сложили в ряд. Тем временем, полицейские принялись за свою работу.

Джек и Ник начали осматриваться, но несколько минут спустя рация взвизгнула:

— Херр Истлинг? Херр Райан? Не могли бы вы подойти в последнюю комнату по коридору?

Истлинг и Райан направились к самой маленькой в квартире комнате в конце коридора. В ней не было убитых, и сначала они проигнорировали ее, но теперь, шагнув туда с фонариком, Джек понял, зачем его и Истлинга позвали. На небольшом туалетном столике стояли две фотографии, обе были разбиты пулями, но на них была определенно изображена та же молодая женщина, что и в документах Марты Шёйринг.

— Комната Шёйринг, — сказал сотрудник BfV.

Обыск комнаты три на три метра шел полным ходом. Было не так много предметов для осмотра — кровать, пара столов, куча одежды в корзине в углу, а также небольшой шкаф с пальто и другой одеждой.

У сотрудников BfV не много времени ушло на то, чтобы найти тайник под несколькими половицами под кроватью. Следователь извлек из него серебристый алюминиевый кейс. Он был снабжен простым замком с трехзначным кодом, но немец, положив кейс на кровать, с небольшим усилием раскрыл его. Райан и Истлинг смотрели ему через плечо.

Внутри было несколько тетрадей и документов. Детектив осветил их фонариком, показывая содержимое англичанину и американцу.

— Что же, это уже кое-что, — сказал Истлинг.

Райан наклонился и осветил фотографии фонариком.

Первым делом Райан увидел черно-белую фотографию Тобиаса Габлера, первого банкира, убитого в Цуге. Фотография была сделана с немалого расстояния, но это был однозначно тот же человек, которого Райан увидел в газете в статье об убийстве Габлера. Рядом была фотография Маркуса Ветцеля. Райан понятия не имел, как выглядел «Моргенштерн», но фотография была услужливо снабжена белой наклейкой, на которой было написано «Маркус Ветцель».

Под фотографией лежала карта Цуга.

Под ней обнаружился лист машинописного текста. В его верхней части была эмблема с черным «НК» над красной звездой, а рядом буквы «РАФ».

Немец сказал:

— Это их коммюнике. Вроде как официальные. Я видел такие раньше.

— Можете перевести? — спросил Истлинг.

— Ja. Здесь сказано: «Сущность этих нападений в том, чтобы говорить на языке реакции. Мы, Фракция Красной Армии, не позволим тем, кто торгует незаконными средствами, поддерживая войны против народов Центральной Америки и Африки жить в мире и спокойствии. Мы выразим нашу солидарность с партизанами всего мира и вступим в борьбу против банкиров, получающих прибыль от незаконных войн во имя провалившейся капиталистической системы».

Дочитав, сотрудник BfV повернулся к Райану и Истлингу.

— Дальше там про то, что Тобиас Габлер и Маркус Ветцель были убиты, так как они были высокопоставленными банкирами, ведущими дела с немецкими промышленниками.

— И вы считаете, что так и было? — спросил Райан.

Немец пожал плечами:

— Похоже на то.

— Но?

— Херр Ветцель был убит всего сутки назад. Но херр Габлер убит уже давно. Они бы уже раззвонили об этом. Я не понимаю.

— Возможно, Шёйринг должна была сообщить об этом сама, но так как она сама же взорвалась в Швейцарии, сделать она этого не смогла?

Офицер BfV покачал головой:

— Если бы все это было совершено РАФ, кто-то из пропагандистского крыла уже отправил бы это в СМИ. Не непосредственный исполнитель.

Немец принялся обсуждать коммюнике со своими коллегами. Джек и Ник вышли в коридор.

— Все красиво, аккуратно, и сложено в одну папку, — сказал Джек.

Истлинг думал о том же самом. Наконец, он с усилием произнес:

— Согласен, все слишком удобно.

— Если я что-то понимаю, попахивает липой, — сказал Джек.

Английский контрразведчик, похоже, справился с сомнениями. Он остановился и повернулся к Джеку:

— А вы когда-нибудь с таким сталкивались?

Райан был вынужден признать, что нет. Он никогда не исследовал лично места преступлений, но был чертовски хорошим аналитиком и имел дело со всеми видами дезинформации. И это «свидетельство» не прошло тест его чутьем.

Они вернулись в гостиную и встали возле тел. Эксперты пытались соотнести лица убитых с фотографиями известных членов РАФ. Пока что они опознали пятерых, но не имели никаких сведений об оставшихся четверых. Один из следователей отправил коллег в спальни, чтобы поискать какие-либо документы в кошельках и бумажниках.

Джек и Ник посмотрели на тела, сложенные на полу.

— И эти люди, — сказал Джек, — и еще один парень в двух кварталах застрелили девять полицейских и спецназовцев? Не верю.

Истлинг покачал головой.

— Они могли идти прямо в засаду. Возможно, у немцев была утечка.

— Есть и другой вариант.

— Какой?

— Подумайте, — сказал Джек. — Что, если это были русские? Что если в тот момент, когда мы установили связь с РАФ, русские должны были гарантировать, что никто из этой ячейки не будет взят живым, чтобы заявить о своей невиновности. Что может быть лучше для этого, как не перевести арест в полномасштабную перестрелку? Все, что вам потребуется, это стрелок с видом на происходящее. После того, как немецкие спецназовцы начали падать замертво, у оставшихся не осталось намерений брать кого-либо из членов РАФ живыми.

Истлинг понял идею, но Джек понял, что после того, как они увидели документы из кейса, его сомнения начали улетучиваться.

— У вас есть лишь догадки. Мы не знаем, кем был снайпер. Это мог быть боевик РАФ, услышавший стрельбу и решивший отстреливаться.

Джек покачал головой. У него действительно не было доказательств, но нутро подсказывало ему, что он и Истлинг столкнулись с силой намного более существенной, чем ячейка немецкой левой террористической организации.

Джек Райан-младший, и Виктор Оксли вернулись в Лондон в начале шестого вечера. Конечно, Райан знал, что не стоит возвращаться на квартиру. Вместо этого, они направились в мотель на Уэлсли-роуд в Кройдоне. Его порекомендовал Оксли, объяснив, что время от времени приезжая в Лондон, он всегда останавливался там и заверил Райана, что это по пути и вообще, самое подходящее место для ситуации «просто ни о чем не спрашивай», чему, как заметил Оксли, как нельзя лучше соответствовало их нынешнее положение.