Том Клэнси - Последняя инстанция

— Я утратил свое доверие к Роману Романовичу Таланову. Стали известны тревожные факты о его отношениях с преступным миром, и как человек, ответственный за всех российских граждан, я признаю, что Таланов не является человеком для этой должности.

Володин назначил на эту должность человека, о котором раньше никто не слышал — из своей клики доверенных советников, хотя этот человек не имел никакого опыта разведывательной работы — и приказал удалить фамилию Таланова изо всех официальных документов.

Роман Таланов понимал, что значило быть опальным vory . Во всей России никто не оказался в большей опасности, потому что все его окружение в мгновение ока стало наиболее опасными для него людьми. Он отправился на дачу в Краснодарском крае, на берегу Черного моря, где окружил себя двадцатью доверенными охранниками, вооружив их оружием, похищенным из арсенала подразделения спецназа КГБ.

Валерий Володин направил к нему своего человека — сам он не стал говорить с Талановым — обещая ему защиту и все доходы от продажи своей доли в «Газпроме» в обмен на то, что он не станет делать публичных заявлений.

Таланов согласился. Он следовал приказам Володина уже более тридцати лет и действительно не знал, что ему делать.

Его убийцей стал один из собственных охранников. Через шесть дней после того, как выяснилось, что он был офицером КГБ, совравшим, чтобы стать vory v zakonye , один из его охранников, человек невоенный и стремившийся на высокое положение в «Семи сильных людях», подкараулил Таланова у выхода из душа и ударил его в сердце кинжалом. Затем он сфотографировал тело на мобильный телефон и выложил фотографии в социальные сети, чтобы похвастаться этим.

Определенной иронией стало то, что фотография обнаженного тела, лежащего на спине на кафельном полу с широко раскрытыми глазами, стала первой опубликованной фотографией бывшего главы ФСБ.

Джек Райан-младший позвонил отцу из хвоста самолета Ассоциации Хендли, летящего над Атлантическим океаном. Папа беспокоился о нем с прошлой недели, когда Джек покинул свою квартиру в Лондоне. Хотя с ним были Сэм и Дом, это мало помогало унять беспокойство.

Джек не хотел звонить отцу, пока он еще был в Великобритании. Он позвонил матери и отправил ей электронное письмо, уверяя ее, что прибудет домой в самое ближайшее время.

Дому и Сэму нравилась Великобритания, да и Джек был вынужден признать, что мало повидал ее. С тех пор, как он прибыл туда, он крутился не покладая рук, задолго до того, как русская мафия сделала его пребывание там еще менее радостным.

Но сейчас он летел домой, и мог поговорить с отцом, не ожидая услышать напряженности в его голосе, что за последние несколько лет случалось нечасто. Он понимал, что после всего, что с ним случилось в жизни, отец стал жестче, чем большинство людей его и без того нелегкой профессии. Но он понимал еще кое-что.

Если и был кто-то на этой земле, кто понимал необходимость служения добру, несмотря на любую опасность, это был его отец.

Окончательно осознав, что его сын направляется в Соединенные Штаты Америки, Джек-старший сказал:

— Сынок, я не мог поблагодарить тебя за все данные, которые ты добыл на той неделе. Ты спас чертовски много жизней.

Джек-младший, однако, не был настроен на похвалу.

— Не знаю, папа. Володин все еще жив и находится у власти. Он заправляет всем в тех регионах Украины, где является бугром. Это не то, что можно назвать победой.

— Это не то, чего мы оба хотели. Но мы остановили войну.

— Ты уверен, что мы не просто его задержали?

Джек-старший вздохнул:

— Нет. Не уверен. На самом деле, ослабленный Володин во многих отношениях еще более опасен. Словно раненый зверь, готовый броситься на любого. Но я повидал такого за жизнь и знаю, что мы получили максимум пользы и минимум вреда. Много хороших людей заплатили за это своими жизнями. Сергей, Оксли, люди в форме и без в Восточной Европе. Естественно жалеть, что мы не получили больше, но жизнь не всегда дает то, чего мы хотим.

— Да, — ответил Джек-младший. — Не всегда.

Джек-старший сказал:

— Мы не проиграли, Джек. Мы просто не победили.

В телефоне на мгновение воцарилась тишина.

— Хорошо.

Райан спросил:

— Какие у тебя планы, сын?

— Вернуться домой. Я поговорил с Джерри — он нашел новое здание в округе Фэрфакс, а Гэвин придумал что-то, что позволит нам продвигаться вперед.

Райан ответил:

— Хорошо. Я знаю, тебе было тяжело без команды. Но не могу не сказать, что мне хотелось бы, чтобы у тебя жизнь была поспокойнее, чем у меня.

Джек-младший ответил:

— Мы оба убедились, чем обернулась для меня «спокойная работа без всякой опасности».

— Да. И это я втянул тебя во все это.

— Ты мне доверился. Спасибо.

— Ну, а как же. Как вернешься, загляни. Я скучаю по тебе.

— Обязательно, папа. Я тоже соскучился.

Аналитик ЦРУ Джек Райан вышел из такси перед своим домом на Гриздейл Клоз. Он был рад, что позаимствовал пальто у коллеги в Сенчури-хаус, потому что здесь, в Чатэме, ночью было холодно. На нем не было часов, он снял их в Берлине, когда врач обрабатывал его рану, после чего сунул их в чемодан. Но поскольку улица была пуста, он предположил, что, должно быть, уже за полночь.

Уже сев на поезд от вокзала Виктория, он подумал, что нужно было позвонить домой с работы. Вместо этого, он по настоянию сэра Бэзила отправился к врачу со своим плечом, после чего несколько часов составлял отчет, основываясь на сообщении, отправленном утром из Берлинской Миссии. Первый вариант отчета занял одиннадцать страниц. перечитав его в Сенчури-хаус, он добавил еще пять, используя карту Берлина и некоторые другие справочные материалы, которые помогли ему точно описать каждую деталь.

Он слишком увлекся и забыл позвонить Кэти, а когда вспомнил об этом, был уже в поезде.

Он вошел через парадную дверь так тихо, как только мог — не хотел разбудить детей. Положив свой багаж внизу в фойе, он начал снимать обувь, чтобы двигаться как можно тише, но услышал Кэти, идущую по коридору в темноте.

Кэти почти бросилась в его объятия.

— Я скучала по тебе.

— Я тоже.

Романтический момент нарушил ее вопрос:

— У тебя новое пальто?

— Нет. Я одолжил его. Долго объяснять.

Они обнимались и целовались всю дорогу до гостиной, где Кэти села на диван. Для него она выглядела красивой даже в этом халате. Джек снял пальто, забыв, что его правое предплечье выглядело так, как будто было мумифицированным.

— О, боже! Что случилось?

Джек пожал плечами. Он не мог обманывать Кэти не только потому, что она была его женой, но и потому что она была хирургом. Ей было достаточно одного взгляда на его предплечье, чтобы понять, что его полоснули ножом.