Флетчер Нибел - Исчезнувший

— Подождите минутку, пожалуйста.

Минутка растянулась на все три, пока Риммель снова не взял трубку.

— Простите, Сью. Я тут справлялся у Джо. По совести, в последний раз мы видели Стива около шести у первой лунки. Предложили ему сыграть партию втроем, но он сказал, что только пройдет несколько лунок и в семь уедет, потому что его ждут дома.

Значит, она зря ругала Стива!

— Спасибо, Мори. Я…

— Подождите, Сью! — прервал он. — Как я не догадался посмотреть, здесь ли его машина! У него с откидным верхом?

— Да. «Олдсмобиль» бежевого цвета. Мори, мне, право, неловко.

— Пустяки! Это займет всего минуту. Я сейчас вернусь.

Но на этот раз прошло целых пять минут, прежде чем Риммель подошел к телефону. За это время она пододвинула кресло и закурила сигарету. Все это было странно. Она начинала беспокоиться.

— Алло? Послушайте, Сью, тут что-то не так. — Голос Риммеля утратил пьяное благодушие. — Машина на стоянке, но Стива нигде в клубе нет. Мы с Джо проверили его кабину в раздевалке — их тут не запирают. Его костюм на месте. Но и ботинки для гольфа тоже здесь. Потом Джо вспомнил, что, когда мы встретили Стива у первой лунки, на нем были уличные туфли.

— Разве это так уж необычно? — Она чувствовала себя немного растерянной. Она ничего не смыслила в гольфе.

— Да, пожалуй. На Стиве был костюм для гольфа, кажется, свитер и спортивные брюки, вот мы и удивились, почему он в уличных туфлях?

— Но кто-нибудь видел его после шести часов? — упавшим голосом спросила Сью. — И вы уверены, что его машина на стоянке?

— Совершенно уверен.

— Может быть, с ним что-нибудь случилось на поле?

Поднося ко рту сигарету, она заметила, что у нее дрожит рука.

— О, не думаю, во всяком случае только не с ним. Стив в прекрасной форме… Знаете, Сью, мы с Джо возьмем сейчас карт [7] Карт — небольшой открытый автомобильчик, в данном случае с электромотором, специально для разъездов по полю для гольфа. , фонари и осмотрим все вокруг, так, для очистки совести. Понимаете?

— Я сейчас приеду! — сказала она, позабыв на мгновение, что женщин не допускали на территорию «Неопалимой купины».

— Я бы не стал этого делать. — Риммель заговорил медленнее, подчеркивая каждое слово. — Смешайте себе коктейль покрепче и ждите у телефона. Вы нам в любом случае ничем не поможете… И успокойтесь, золотко. Сидите себе и ждите, пока я не позвоню. Примерно через полчасика…

В тот момент, когда она положила трубку, ее обожгла мысль: Мори Риммель подозревает, что Стив свалился где-нибудь на поле. Да, именно так! Мори думает, что Стив где-то лежит без сознания или, может быть… мертвый? И он не хочет, чтобы, когда они найдут труп, жена закатила истерику. Эта мысль причинила ей физическую боль, и она несколько минут сидела в оцепенении, глядя на телефон. Что же могло случиться? Сердечный приступ? Удар? Но у Стива великолепное здоровье. С другой стороны, в его возрасте бывает всякое. Сусанна медленно прошла на кухню и приготовила себе второй дайкири. Дом почему-то сразу показался ей холодным, она обхватила себя за плечи. Надо надеть свитер.

«Девятнадцатая лунка», клубный бар с игорными столами, выходила высокими до потолка окнами на восемнадцатую площадку, а с другой стороны на десятую черту. Одну стену бара покрывали карикатуры на членов клуба, здравствующих и покойных, включая всех президентов, вплоть до последнего из них, Роудбуша. Риммель и Хопкинсон играли в рами за зеленым столиком возле этой юмористической галереи. Джо Хопкинсон, худощавый загорелый мужчина с глубоко посаженными глазами, сидел, тасуя карты с неумолимостью палача. Играли всего по одному пенсу за очко, но он вырвался далеко вперед.

— Насколько я понял, нам предстоит расчет, а затем поиски, — сказал он.

— Ага, — подтвердил Риммель. — Подсчитай там за последнюю партию, и я расплачусь.

— Уже подсчитал, — сказал Хопкинсон. — Ты отстал на 3678 очков. Платим с округлением до пятерки. Итого с тебя тридцать пять долларов.

Риммель вытащил бумажник из заднего кармана, отыскал банкноты в двадцать, десять и пять долларов и веером разложил их на столе.

— А теперь, победитель, давай еще раз осмотрим кабины, — сказал он.

Они отправились сначала к маленькой раздевалке со специальным душем, устроенным еще для Эйзенхауэра. Теперь здесь была кабина президента Роудбуша с маленькой табличкой: «Президент». Рядом с ней находилась кабина Грира, и Риммель с Хопкинсоном осмотрели ее еще раз. Серый городской костюм висел на вешалке, рубашка и галстук на крючках. На металлическом полу валялись шерстяные носки и ботинки для гольфа.

— Не моту понять эту историю с ботинками, — сказал Хопкинсон.

Они прошли через прилегающую душевую и умывальную, затем заглянули в обширную и сейчас пустынную общую раздевалку. Всюду еще горел свет. Цветные флажки государственных деятелей и военачальников, членов клуба «Неопалимая купина», свисали с потолка. Они прошли в салон и столовую, но не встретили ни души. В Старом клубе из камня и кирпича не осталось никого, кроме ночного сторожа. Риммель нашел в служебном помещении большой фонарь на аккумуляторах.

Снаружи тонкая дымка заволакивала серп месяца, изливавшего рассеянный свет, словно запыленная лампочка. Риммель с Хопкинсоном прошли под навес, где стояли электрические карты для передвижения по полю, и Риммель начал по очереди освещать их номера.

— Нет номера десятого, — сказал он наконец. — Должно быть, его и взял Стив.

Они выкатили ближайший карт из бокса, и Хопкинсон сказал:

— Веди ты. Знай я, что нам предстоит эта поисковая миссия, я бы не стал пить третий мартини.

— Так ведь мы оба пили, — сказал Риммель.

Он с трудом втиснул свой толстый живот между рулем и сиденьем и передал фонарь Хопкинсону, который начал освещать дорогу впереди. Это был мощный фонарь. Когда они доехали до первой отметки, луч света выхватил из темноты отрезок дороги на добрую сотню ярдов.

— Давай осмотрим первые пять площадок, а потом проедем через восьмую до девятой, — сказал Риммель. — Если он хотел пройти всего несколько лунок, он бы пошел именно так. Ведь он сказал, что собирается только потренироваться, правда?

— Точно, — ответил Хопкинсон. — Я буду светить по обеим сторонам. Если ничего не найдем, тогда вернемся и попробуем проехать еще немного по другой дорожке.

Карт мягко катился по густой бермудской траве, но Риммель чувствовал, что все-таки еще пьян. Голова у него кружилась, и деревья, обрамлявшие дорогу, казались огромными. Луч фонаря упирался в них, и похоже было, что они плывут с прожектором на лодке по глубокому ущелью.

— Ты думаешь, он тут где-то свалился? — спросил Риммель.

— А что же еще? — ответил Хопкинсон. — Его машина на стоянке, одного карта не хватает, а его костюм висит в кабине. Что же он, стихи при луне сочиняет?