Станислав Меньшиков - Тайна папок Йонсона

— Что это значит? — резко спросила Гунардсон.

— Прежде чем идти к вам, я все внимательно проверил. Два года назад на хранение была отправлена одна документация, а вернулась к нам другая. То, что пришло, абсолютный, полный хлам. Там нет ничего, что могло бы представлять интерес для наших лабораторий и предприятий.

— О каком исследовании идет речь? — спросил Бернардсен, догадавшийся об ответе Алекса.

— О проекте К, — ответил тот, глядя на него поверх очков.

— Как вы, госпожа премьер-министр, оцениваете результаты ваших встреч с президентом?

— Если говорить коротко, то полагаю, они укрепят дружбу и сотрудничество уже существующее между Иксляндией и Соединенными Штатами. Наша страна — давний друг Америки. И мы гордимся этим. А теперь наши отношения станут еще более близкими.

— Вы говорите об исторических традициях. Достаточно ли этого в наш динамичный век?

— Наши отношения опираются не только на историю. Мы придерживаемся одних и тех же демократических ценностей и идеалов, принадлежим к числу наиболее привилегированных государств благодаря высокому уровню жизни и экономическому потенциалу. Наши возможности для сотрудничества огромны.

— Но мы знаем, что в недавнем прошлом между нашими правительствами нередко возникали проблемы. Как будет дальше? Изменит ли что-нибудь ваша встреча с президентом?

— В отношениях между друзьями политические разногласия, во всяком случае, серьезные, возникают крайне редко. Думаю, что это не требует доказательств. Но у нас демократические правительства, и, естественно, время от времени мы по-разному оцениваем различные международные проблемы и события. Однако по большинству вопросов мы находимся в согласии.

— Вы часто подчеркиваете, что вы — маленькая страна. Не уменьшает ли это вашу роль в международных делах?

— Думаю, что нисколько. В наше время все страны имеют право участвовать в мировых событиях. Потому что любой военный конфликт может вызвать мировую войну, а она затронет все страны на нашей планете, независимо от их расположения. Тем более в Европе, где десятки государств соседствуют друг с другом на очень ограниченной территории. От войны проиграют все, в том числе и мы.

— Разрешите ли вы вашим фирмам участвовать в СОИ?

— Мы соблюдаем традиционный нейтралитет и не входим в военные блоки. Но мы имеем свои вооруженные силы и военную промышленность, которая обслуживает нашу оборону. Из коммерческих соображений наши фирмы продают оружие и некоторым другим странам. Это создает ряд политических трудностей, и мы хотели бы ограничить свой экспорт оружия. Эти же соображения относятся и к СОИ. Трудно соблюдать нейтралитет фактический, если наши фирмы поставляют оружие лишь одной стране в потенциальном конфликте.

— Вы готовы помогать и Советскому Союзу в противоракетной обороне?

— Мы бы предпочли остаться в стороне.

— Но вы идете на ограничение поставок стратегических товаров в СССР?

— Это верно в отношении товаров, реэкспортируемых из стран НАТО, и тех, которые произведены нами, но с использованием узлов и деталей, купленных в странах НАТО. Но если бы мы приобретали стратегические товары у Советского Союза, то думаю, что не перепродавали бы их Соединенным Штатам. Это противоречило бы нашему пониманию межгосударственной этики.

— А вы покупаете оружие в СССР или у его союзников?

— Мне такие факты неизвестны.

Гарри Йонсон нажал на кнопку дистанционного управления, выключавшую звук. Патриция Гунардсон и ее интервьюеры из программы «Встреча с Америкой» продолжали беседовать на экране телевизора, но Йонсону захотелось обсудить услышанное с приятелем. Гарри сидел в инвалидном кресле с колесами, которым он управлял здоровыми руками. Ноги еще плохо его слушались. С момента, когда он в полуживом состоянии был доставлен в хирургическое отделение Роклендского медицинского центра, прошло четыре месяца. Он перенес несколько операций и каким-то чудом не только остался жив, но и вновь обрел зрение. Спасло его, наверное, то, что в последнее мгновение, видя наезжавшую автомашину, он подпрыгнул и главный удар пришелся по нижним конечностям. Сотрясение мозга было сильным, но врачи не обнаружили ни переломов в черепе, ни прямых повреждений мозга. Речь восстановилась очень быстро. Его выздоровление в клинике считалось уникальным. Вот уже три дня, как к нему стали пускать одиночных посетителей (по специальному разрешению его самого и врача). Нефедов был вторым за эти три дня. Он пришел за несколько минут до того, как начали показывать интервью с иксляндским премьер-министром, и был немало удивлен, что Гарри может смотреть телевизионные передачи.

— Что вы думаете? — спросил Гарри, показывая на экран. Ему рекомендовали меньше говорить, больше слушать. Читать можно было, но пока лишь несколько страниц в день.

— Держится она хорошо, — сказал Нефедов. — С американскими комментаторами надо уметь обращаться. Это не всем дано. Она же как будто занималась этим всю жизнь. Впрочем, интервьюеры сегодня ее атакуют в среднюю силу. Общее настроение в прессе, насколько я вижу, благожелательное. Вашингтон явно доволен последними ужесточениями экспортного контроля в Иксляндии, это значительная уступка.

— Выборы, — произнес Йонсон. Он не развивал свою мысль, но она была ясна обоим. Поездка Гунардсон в США имела для нее важное значение с точки зрения предстоящих выборов. Когда они проходили прошлый раз, еще при Нордене, Нефедов заметил, что отношение американской прессы и телевидения было резко отрицательным. Сейчас оно было нейтральным. Гунардсон резко ругали только отдельные, крайне правые обозреватели. Большинство же подчеркивало, что с ее приходом к власти началась новая эра в иксляндской политике.

— Что нового на работе? — спросил Йонсон.

— Почти без изменений, — отвечал Нефедов. Это была более спокойная тема, и он не боялся, что она утомит еще слабого Йонсона. — Месяца два назад прошел слух, что в Центре будут большие сокращения из-за финансовых трудностей и будто бы мое подразделение сольют с сектором Траппа. Вопрос стоял так: кто — кого. Говорили, что, естественно, уйду я, так как у меня контракт временный, а у Траппа — постоянный. Но потом вдруг слухи утихли, а недавно Трапп сам ушел из Центра.

— Куда?

— В частный бизнес. Он стал президентом «Оксидентал секьюритиз» в Калифорнии. Помнишь, она у нас фигурирует в папках ВВФ?

— Фесс? — тихо сказал Йонсон.

— Должно быть. Кстати, говорят, что у него в перспективе хорошие шансы заменить Гудхарта в Пентагоне.

Йонсон закрыл глаза и молча о чем-то думал. Нефедов подумал, что он заснул, и попытался подняться со стула. Но Гарри услышал.