Станислав Меньшиков - Тайна папок Йонсона

— Пушка-универсал, — заметил, не раскрывая глаз, Йонсон.

— Именно. Для таких электромагнитов (и выключателей) нужны сверхпроводники, работающие при довольно высоких температурах, к тому же не слишком хрупкие, ибо им предстоит выдержать невиданные нагрузки.

— Тут американцы и японцы, кажется, впереди? — спросил Йонсон.

— По-видимому, ваш Рогден их намного обогнал. Я не могу точно знать, но думаю, что он открыл нужную комбинацию керамических и каких-то других материалов. Об этом узнали конкуренты и поняли, что это изобретение сэкономит им массу времени и денег. А главное, они получат немедленный доступ к по-настоящему большим контрактам. Ведь на исследования им дают десятки миллионов долларов, на испытания прототипов — сотни миллионов, а на серийный выпуск самого оружия — десятки миллиардов.

Теперь Йонсон смотрел на своего друга. В его глазах проступала большая усталость, но в еще большей степени — нескрываемая радость.

— И мы помогли им помешать, — сказал он тихо.

— Наверное. Главную работу тут проделали Рогден и Норден. Рогден убедил премьера законсервировать разработки. Норден согласился.

— Спасибо, — совсем тихо произнес Гарри. — Теперь мне ясно. Рогден — молодец.

В палату вошла сестра. Нефедов встал.

— Поправляйся, Гарри, и не скучай. Я буду звонить. А на той неделе заеду на часок, если не возражаешь.

Йонсон благодарно кивнул.

Сев в машину, Сергей не сразу повернул ключ стартера. Теперь почти все стало на свои места. В папках Йонсона не оставалось секретов, по крайней мере для него. Если поставить себя на место Нордена, впервые увидевшего собранные Гарри бумажки, то можно себе представить ход мыслей и чувства покойного премьера. Он знал неизмеримо больше, чем составитель папок и ее первый читатель. Для него разбросанные и ничем внешне не связанные факты немедленно выстраивались в стройную логическую схему, где кажущиеся пустоты заполнялись им десятками других неизвестных Йонсону и Нефедову событий.

Например, американец Питерсон. Его упорно, используя родственные связи с женой Нордена, проталкивал Ленартсен на место члена директората ВВФ. Это была бы важная позиция. Питерсон получил бы доступ к информации как минимум полуконфиденциального характера. Он знал бы из первых рук, какова судьба изобретения Рогдена, где документация по нему, как найти к ней дорогу.

Сергей завел машину, перевел рычаг автоматического управления коробкой передач из позиции «Парковка» в позицию «Ход» и, мягко нажав на педаль акселератора, стал медленно маневрировать в лабиринтах подземного гаража больницы. Через несколько десятков секунд он выехал на улицу и направился к центральной части Манхэттена. В этот вечерний час движение было плотным, и ему часто приходилось останавливаться.

Ленартсен явно играл во всей этой истории зловещую роль связного между интересами группы Фесса в США и Эйсаки в Японии. Он был вхож к Нордену, а после его убийства — и к Гунардсон, во всяком случае, до своего разоблачения в недавнем прошлом. Благодаря его осведомленности о многом знал и Фесс. Как уж Ленартсен передавал японцам свою информацию, сказать трудно. Роль Нильсена была сугубо подсобной, он был лишь высокопоставленным осведомителем транснационалов при премьерах. Впрочем, как видно из письма Бернардсена, он работал одновременно и на иксляндскую контрразведку. А следовательно, и она была вкупе с главными участниками заговора.

По мере приближения к Пятьдесят девятой стрит пробки становились все более плотными. Сергей был не рад, что выбрал этот маршрут, надо было, наверное, ехать по драйву. Хотя известно, что очередь, в которой ты стоишь, всегда движется медленнее, чем соседняя. Надо набраться терпения.

Норден подписал себе смертный приговор своим экспериментом с Нильсеном. Он не мог не знать, что враг становится особенно опасен, когда стоит на краю поражения. Чего он добивался? Было и без того ясно, что Питерсон был назначен директором при содействии Нильсена. Обман премьер понял уже в Нью-Йорке, когда он сказал Йонсену, что собирается переводить своего старшего помощника на другую работу. Знал он и то, что документация Рогдена находится не в хранилище, как думали Нильсен, Ленартсен, Питерсон и Фесс, а совсем в другом, более надежном месте. Она была в относительной безопасности, и можно было не давать приказа об ее «уничтожении». Разве что у него были свои соображения. Если бы документация была официально уничтожена, интерес к ней иностранцев пропал бы и тем самым ВВФ как бы выводился из-под удара. Но именно такой исход и не устраивал заговорщиков.

Зажегся зеленый свет, Сергей, задумавшись, не сразу тронулся с места, вызвав негодующие гудки стоящих сзади машин. Он быстро исправился, набрал скорость.

Фесс, Эйсаки остро нуждались именно в этой документации; они не знали, что в хранилище ее нет и никогда не было. Приказ Нордена не должен быть приведен в исполнение. Но как этому помешать? Украсть приказ, уже подписанный премьером? Тогда надо расстаться с Нильсеном, ибо приказ был передан ему и исчезновение бумаги было бы равносильно разоблачению старшего помощника премьера. Существовал только один выход. Стало быть, вариант убийства был заранее разработан в деталях и приведен в исполнение лишь в самый последний момент.

Движение стало свободнее, и Нефедов довольно быстро доехал до своего дома. Поставив машину в подземный гараж, на лифте поднялся к себе в квартиру. Еще из коридора, ведшего от лифта к его двери, услышал веселое щебетание Хозе, почувствовавшего, что хозяин идет домой. Сергей просвистел ему условную мелодию и повернул ключ в двери. Хотя на улице стемнело, Хозе еще не спал. Зайдя в спальню, Сергей увидел возле телефонной тумбочки обрезки разноцветных проводов. «Каждый работает, как может», — подумал он и, скинув пиджак, пошел на кухню готовить ужин.

Как же Рогдену удалось уберечь свое изобретение? Он видимо, принадлежал к тем современным физикам, инженерам, конструкторам, которые все чаще сознательно уходят из сферы военных исследований, не желая способствовать гонке вооружений. Если когда-то некому будет придумывать новые виды оружия, то это бесконечное соревнование — кто сильнее — себя изживет. Но когда это будет? И не найдутся ли люди, готовые за хорошие деньги продавать свой талант дьяволу войны? Их будет меньше, а цена станет выше?

Но не пошел же на это Рогден, зная, что упускает шанс стать миллионером, согласился спрятаться где-то в глуши, притвориться пропавшим без вести, то есть практически поставил крест и на научной карьере. Он никогда даже не патентовал своего изобретения, потому что это могло привести к утечке информации, не использовал его для личной славы, описывая в научных докладах и публикациях, жертвуя, быть может, Нобелевской премией. И в одиночку он не смог бы добиться своей цели, только вместе с другими сотрудниками, никто из которых его не выдал и не продал изобретения. Перед стойкостью такого братства можно было только преклоняться.