Майкл Уивер - Заложники обмана

– Что именно тебя занимает?

– Он узнает, что это сделали вы?

– Надеюсь.

– Вы не считаете, что с ним надо кончать?

– Надо, – согласился Дарнинг.

– Я имею в виду – надо было кончать до этого дела?

– Нет. Сначала он должен кое о чем мне рассказать. А Хинки и эту бабу не стоит оставлять в живых надолго, они слишком опасны.

– Как скажешь, Хэнк. Мне без разницы.

Министр юстиции задержал взгляд на Хоргане. Неправда. Маку далеко не все равно. Ему очень нравилось уничтожать мафиози. И дело тут не в извечной вражде между ирландцами и итальянцами. Ненависть Мака зародилась еще в те времена, когда он был полицейским детективом, отказывался брать взятки, лично подстрелил двух крупных боссов мафии и в качестве награды заработал сфабрикованное против него ложное обвинение. Дарнинг тогда спас его от тюряги, но не от вынужденной отставки.

Хорган внезапно свернул с дороги и остановил машину за каким-то кустом.

– Отсюда всего пять минут пешком, – сообщил он. – Как раз вон за тем бугром. Если хотите, подождите меня здесь. Или идемте вместе, чтобы вам было видно. На ваше усмотрение.

– Какая у них охранная система?

– Только три охранника и фотоэлементы при въезде. Ни заборов, ни сигнализации на окнах, ни телемониторов. Это старый охотничий и рыбацкий дом отца Донатти. Им редко пользуются.

– Я, пожалуй, пойду с тобой, – решил Дарнинг.

Все, что нужно, было у Хоргана уложено в две большие холщовые сумки, и он сам понес обе.

Они медленно шли по высокой траве в серебристо-сером молчании ночи. Месяц светил достаточно ярко, чтобы ложились тени. С каждым шагом Дарнинг чувствовал, как растет его страх.

Они поднялись на холм, и Дарнинг бросил первый взгляд на дом, который находился прямо перед ними ярдах в двухстах отсюда.

Дом был куда больше, чем Дарнинг предполагал увидеть, – двухэтажное здание в деревенском стиле с тремя трубами из необработанного камня; дом был сложен из полукруглых толстых бревен, как нередко строили свои укрепленные убежища разбойничьи магнаты на рубеже века.

Они подошли к дому сначала с фасада, потом с задней стороны. Если не считать двух ночных ламп – одна на верхнем этаже, другая внизу, – дом стоял темный. Луна серебрила крытую дранкой крутую крышу.

Дарнинг поглядел на часы. Было около двух ночи.

– Оставайтесь и ждите здесь, – сказал Хорган и удалился быстро и бесшумно.

Министр наблюдал за тем, как он двигается со своими двумя сумками, пригибаясь и стараясь держаться в тени кустов и деревьев. Немного погодя Хорган мелькнул возле дома и исчез в темноте.

Дарнинг опустился на колени, вслушиваясь в великое молчание леса. На самом деле молчания не было, потому что все вокруг полнилось тысячей звуков, и каждый из них был особенным, не похожим на другие. Дарнинг никогда еще не слыхал такого сложного смешения голосов, и все они словно старались сказать ему что-то свое.

Что же?

Потом он услыхал крик совы где-то в деревьях, и многоголосый хор сразу умолк.

Дарнинг не замечал возвращения Хоргана, пока тот не подошел на двадцать футов, причем с другой стороны.

– Ровно семь минут до представления, – объявил Мак и небрежно плюхнулся на землю рядом с Генри. Он даже не запыхался.

– Сколько зарядов? – спросил Дарнинг.

– Четыре. По одному с каждой стороны. Делать так делать, чтобы вам не пришлось зря сюда прокатиться.

– В каком соотношении с динамитом?

– Примерно сто пятьдесят фунтов каждый заряд.

– Бог ты мой! – шепотом произнес Дарнинг.

– Чем больше, тем лучше, верно? – усмехнулся Хорган.

Дарнинг надеялся, что так. Этот тихий лес.

– Хотелось бы мне, – сказал Хорган, – чтобы этот поганый Донатти тоже находился в доме. Тогда я был бы полностью удовлетворен.

Генри Дарнинг ничего на это не ответил. Есть, конечно, люди, которые получают удовольствие от подобных вещей. Ему не привелось к ним относиться.

– Давайте-ка спустимся с верхушки бугра, – предложил Мак, и они отступили вниз ярдов на тридцать.

Раздался грохочущий рев, и Дарнинг почувствовал, как содрогнулась под ним земля, и увидел в небе багрово-красное зарево.

Сбивая с деревьев листву, во множестве посыпались обломки, и взрывная волна прошла над Дарнингом, когда он повалился на землю, прикрыв голову руками. Он зарылся лицом в траву и вдыхал горький удушливый дым. Сверху дождем падали частички распавшейся материи.

Едва этот дождь прекратился, Дарнинг и Мак Хорган встали и снова поднялись на верхушку бугра.

Дарнингу показалось, что он смотрит в кратер ожившего вулкана. Огромная воронка в земле, полная языков пламени, увенчанных спиралями черного дыма. Не осталось ничего распознаваемого. Ни трубы, ни стены, ни обломков мебели, ни тел.

Дарнинг, разумеется, понимал, что впоследствии эксперты, рассматривая частицы в сильные микроскопы, будут в состоянии произвести нечто вроде опознания останков. Но все это представит чисто технический и академический интерес. Практически же здесь как был, так и останется кратер ожившего вулкана.

Министр юстиции стоял и тупо смотрел на полыхающую воронку. Он весь оцепенел. Хорган тронул его за плечо.

– Поехали, – сказал он. – Нам ни к чему сшиваться поблизости, когда нагрянет местная полиция.

Они слышали вой сирен издалека, но по дороге к старому заводу почти не встретили машин.

Хорган был за рулем; министр несколько раз оглядывался назад, пытаясь увидеть в небе зарево растущего пожара. Но, как видно, на месте взрыва особо нечему оставалось гореть.

К автомобилю Дарнинга позади завода они подъехали в три тридцать. Что ж, времени ушло не так много.

– Точно по расписанию, – сухо произнес Дарнинг.

– Я же говорил, что все будет проще простого, – сказал Хорган.

– Да, ты это говорил. – Дарнинг медленно наклонил голову. – Но я не стал бы определять происшедшее словами “проще простого”.

– А как иначе?

– Я бы назвал это кровавой трагической бойней, в которой пять человек были разорваны на куски.

– Так это же одно и то же, – рассмеялся частный сыщик.

– Нет. Совсем не одно и то же.

– Чепуха, дружище. – Хорган пожал плечами. – Они мертвы. Что за разница, как это назвать?

– Большая разница.

– Да? Какая же?

– Такая же, как между обезьяной и человеком.

Хорган повернул голову к министру:

– И, конечно, выходит, что я обезьяна, а вы человек.

– Видишь ли, меня несколько беспокоит, что ты воспринимаешь это так просто и легко.

Сыщик довольно долго сидел молча. Видимо, хотел всерьез и поглубже обдумать последние слова Дарнинга.

– А скажите-ка мне, вас хоть немного беспокоит то обстоятельство, что эти вот пятеро не были бы разорваны на куски, если бы вы не велели мне убить их? – высказался он наконец.