Майкл Уивер - Заложники обмана

– Беспокоит, Мак. Даже не могу выразить насколько. Но я полагаю, что худшее для меня еще впереди.

– Да? Что же это?

Дарнинг повернул голову в сторону окна за спиной у Хоргана.

– Глянь-ка вон туда, – предложил он. И как только Мак повернулся на сиденье, чтобы посмотреть, Дарнинг дважды выстрелил ему в затылок.

Впрочем, и одного выстрела было бы достаточно.

Действуя с обычной для него спокойной выдержкой, министр юстиции сделал все, что требовалось в данном случае.

Отогнал на близкое расстояние свой автомобиль и включил мотор на холостые обороты.

Достал из багажника пятигаллоновую канистру с бензином, облил бензином тело Мака Хоргана и внутренность машины и поджег конец смоченного в бензине длинного фитиля.

Он поехал прочь, как только огонь как следует занялся. По дороге выбросил в ближайший пруд незарегистрированный пистолет.

Единственно, о чем позволил себе горько пожалеть, – это о детях Хоргана. Но тут уж ничего не поделаешь. Мысль о том, что на имя детей будет положен хороший капитал, вполне его утешила.

Дарнинг оказался дома в Джорджтауне как раз вовремя, чтобы успеть принять душ, побриться и позавтракать с Мэри Янг.

Он поцеловал ее, когда она налила ему кофе. Спросил:

– Скучала?

– Ты хочешь правду?

Он неуверенно кивнул.

– Тяжелая ночь? – спросила она.

– Хуже некуда.

– Расскажешь мне?

– Не смог бы.

– Почему?

– Потому что не хочу, чтобы ты презирала меня еще больше, чем сейчас.

– Я не презираю тебя.

Он из осторожности не стал продолжать. Мэри обхватила чашку с кофе обеими ладонями, словно хотела их согреть.

– Становится все легче делать и все труднее стряхивать с себя, не так ли?

– Что именно? – спросил он, хотя и знал ответ.

– Убийство.

– Я могу с этим справиться.

– Конечно можешь. Я это знаю. Ты же Генри Дарнинг. – Ее медленный взгляд лег ему на лицо, задержался и потом проник внутрь. – Вопрос в том, хочешь ли.

– Это перестало быть вопросом желания или нежелания очень давно.

– Я не верю.

– Почему?

– Потому что такой человек, как ты, если чего захочет, осуществит свое желание.

Дарнинг погладил ее по голове – нежно, задумчиво.

– Значит, это лишь проблема моего собственного выбора?

– Точно.

– Какая верная и прекрасная мысль. – Дарнинг улыбнулся печально и нежно.

Дон Карло Донатти проснулся в своей спальне в Сэндз-Пойнтс от стука в дверь. Электронные часы показывали шесть двадцать семь утра; он вернулся из Италии меньше чем двенадцать часов назад.

– Да?

– Телефон, Дон Донатти, – сказал слуга.

– Кто звонит?

– Начальник полиции Либерти. Говорит, что очень важно.

Отгоняя тревожные мысли, Донатти поднял трубку.

– Что случилось, Пит?

– Простите, что разбудил вас, мистер Донатти. Но в вашем охотничьем домике произошла ужасная трагедия.

– Что там такое? – спросил Донатти, чувствуя, как тревога завладевает сердцем и сжимает желудок.

– Одному Богу известно. Не осталось ничего, только здоровая воронка в земле, камни да обгорелые трупы. Выглядит как самая настоящая Хиросима.

Рука Донатти оцепенела на телефонной трубке.

– Надеюсь, никого из ваших близких там не было, – сказал начальник полиции.

– Нет. – Донатти вперил взгляд в пустоту. – Никто не уцелел?

– Уцелел? Нам повезет, если соберем хоть какие-то части тел.

Донатти слышал в трубке еще чьи-то голоса, громкие выкрики. Шеф полиции явно звонил с места происшествия.

– Вы знаете, кто там в это время находился? – спросил он.

– Не могу сказать точно. Нужно проверить. Кое-кто из моих людей ездит туда, чтобы поохотиться или порыбачить. Они даже не всегда сообщают мне. Ну а как это все произошло? Несчастный случай?

– Никоим образом. Что вы, там такая дыра в земле! Специалисты-подрывники утверждают, что сила взрыва равна примерно семистам фунтам динамита. Мы будем знать точнее, когда прибудут люди из ФБР.

У Донатти пересохло в горле.

– Вы их вызвали?

– Это делается автоматом при взрывах такой мощности, – сказал шеф. – Они боятся террористов. У вас есть определенные, известные вам враги, мистер Донатти?

– Их я нажил столько, Пит, что вам придется составлять алфавитный список.

Полицейский невесело посмеялся.

– Вам, очевидно, понадобится меня допросить на месте, – высказал предположение Донатти.

– На ваше усмотрение, мистер Донатти. Я полагаю, что фэбээровцы захотят потолковать с вами. Нам вы бы очень помогли, если бы назвали имена тех, кто там был.

– Об этом я позабочусь. И спасибо, что позвонили мне лично, Пит. Я это ценю.

– Жаль, что пришлось сообщать такие трагические новости. – Полицейский помолчал. – Учитывая обстоятельства, мистер Донатти, вам бы стоило поберечься.

– Можете в этом не сомневаться.

– И еще одно, мистер Донатти. Неопознанный мужской труп только что обнаружен сгоревшим в машине неподалеку отсюда. У него две пули в голове, а в багажнике машины найдены детали взрывного устройства.

Донатти позвонил министру юстиции по секретному проводу около полудня: ему понадобилось порядком времени, чтобы успокоиться и решить, как бы получше разыграть ситуацию. Впрочем, особо выбирать было не из чего.

– Это я, – произнес он, когда Дарнинг поднял трубку.

– Что так долго не звонили? Я ожидал услышать вас несколько часов назад.

Карло Донатти проигнорировал насмешку.

– Я считаю, что нам следовало бы поговорить как можно скорее. Если вы могли бы встретиться сегодня вечером, я прилетел бы к вам.

– Отлично. Обычное место в восемь часов?

– Я буду там.

Дон повесил трубку, охваченный холодом подавленности. Это было для него не ново. Для того он и родился, чтобы провести главную часть жизни, балансируя над пропастью. Он давно уже научился измерять достоинство человека по тому, как он ведет себя перед лицом опасности. Но стычка с таким человеком, с этим Дарнингом, считал Донатти, была близка противоборству с дьяволом. Тут не существовало никаких установленных, определенных, заранее обусловленных параметров поведения. В одном лишь можно не сомневаться: у Генри острые зубы и аппетит на чужую плоть, как у хищного зверя.

Они расположились в номере гостиницы поблизости от Национального аэропорта в Вашингтоне.

На этот раз не было даже намека на традиционное объятие и прочие любезности. Пистолеты, так сказать, были заряжены и выложены на стол. Донатти с каждым вдохом ощущал запах пороха. Если у него оставалось бы в этом мире только одно желание, то он пожелал бы всадить Дарнингу пулю между глаз и безнаказанно удалиться. Даже мысль о скотче, который обычно и подбадривал его, и успокаивал, вызывала тошноту.

Ну а Дарнинг? Он казался в меру благодушным, этаким полным хозяином своей судьбы и фортуны, уверенное настроение которого ничто не могло поколебать. Однако под внешним спокойствием угадывалось нечто опасное, близкое к безумию.