Николай Лузан - Фантом

Рабочий день подошел к концу, но на стоянке яблоку негде было упасть. Она была забита лоснящимися никелем и хромом фордами, BMW, мерседесами и прочими изысками западного автопрома. Жалкими дворняжками среди этой породистой автомобильной «стаи» выглядели редкие жигули и лады. Лавируя среди машин, Перси пробрался к дальнему краю стоянки, и там обнаружил посольский форд. В салоне находилось двое. Один из них — Джон Грант — ему был знаком. Их разделяло всего несколько метров и секунд — метров и секунд, которые могли стать последними как в операции, так и в карьере разведчика Марка Перси. Наступил решающий ее этап — сброс материала.

Перси пробежался взглядом по соседним машинам, ничего подозрительного не заметил, шагнул к форду, сунул Гранту проспект с секретными материалами и быстрым шагом направился к набережной Москвы-реки. Операция, на которую было потрачено столько сил и нервов, успешно завершилась. Секреты ракетно-ядерного «Тополя» стали недосягаемы для русской контрразведки. Дипломатическая машина посольства США в России была надежнее любого банковского сейфа.

Подставив разгоряченное лицо ветру, Перси широким шагом шел по мосту, а с его губ срывалось: «Ты крутой, Марк! Ты их сделал! Миссия выполнена!»

Ноги сами вывели к станции метро «Парк культуры», и там он отдался на волю людской стихии. Она пронесла его по залу, скатила по эскалатору, выплеснула на платформу и внесла в вагон. На станции «Охотный ряд» ему пришлось сделать пересадку, станция «Маяковская» стала последней точкой маршрута, а от нее было рукой подать до гостиницы «Пекин». В ней он поселился три дня назад по паспорту гражданина Германии Карла Редера. Тот, кто бронировал номер, обладал изрядной долей черного юмора. В конце шестидесятых, когда русские насмерть разругались с китайцами, гостиница опустела и одно ее — малое крыло — прибрал под себя всесильный КГБ. После августа девяносто первого, несмотря на жестокие реформы, сотрясавшие русскую контрразведку, эта часть гостиницы «Пекин» осталась за ним.

«Да, Марк, мог ли ты, когда представить, что будешь жить под крылышком ФСБ?!» — хмыкнул Перси и, отдавая должное богатой фантазии Саймона — без него подобное решение никто бы не принял, в душе признал: в нем имелся свой резон. Вряд ли на Лубянке ждали такого нахальства от кадрового разведчика ЦРУ. Опасное соседство щекотало нервы, добавляло адреналина в кровь. Бросив победный взгляд в сторону «подъезда ФСБ», Перси решительно шагнул к центральному входу и взялся за массивную ручку. Швейцар опередил его — распахнул дверь и, кланяясь, словно китайский болванчик, сопроводил к лифту.

— Я сам! — бросил Перси, вошел в кабину и ткнул пальцем в кнопку. Дверцы бесшумно захлопнулись, и лифт поднял его на седьмой этаж. Малиновая ковровая дорожка времен эпохальных партийных съездов, на которых советские и китайские вожди клялись друг другу в нерушимой дружбе, скрадывала шаги. Не чувствуя под собой ног от усталости, Перси доплелся до номера, на ходу стащил рубашку, брюки швырнул на кресло и стал под душ. Упругие струи хлестали по жилистому телу и возвращали свежесть. Вместе с водой его покинул липкий страх, все еще живший в каждой клеточке. Выбравшись из ванны, он босиком прошлепал в гостиную, взглядом пробежался по креслам, столу и остановился на бутылке виски. Рука потянулась к ней и свинтила пробку. Приложившись к горлышку, Перси пил до тех пор, пока перед глазами не поплыли стены. Он уже плохо помнил, как дотащился до кровати, и, рухнув в постель, мгновенно уснул.

Вырвал его из сна требовательный звонок сотового. Это был Саймон. В голосе резидента звучала тревога:

— Марк? Марк, что с тобой?

Перси тряхнул головой и, с трудом ворочая языком, ответил:

— Э-э, слушаю тебя, Джек.

— Да что с тобой, Марк? — не мог понять тот.

— Все в порядке.

— Точно? Ты где?

— В номере!

— А-а, расслабился, — догадался Саймон.

— Слегка.

— Слегка?

— А что, разве не заслужил?

— Заслужил! Наши «яйцеголовые» кое-что разобрали. Ты супер, Марк! Немедленно приезжай! Мы ждем! — радостные эмоции захлестывали Саймона.

— Уже лечу! Только перышки почищу! — встрепенулся Перси.

— Не слишком старайся. Мы примем тебя в любом виде.

— Смотрите, как бы потом не пожалели.

— Короче, Марк, через час Бетти будет на точке. Координаты и номер смотри на сотовом.

— Бетти? А Карл не приревнует?

— Сегодня тебе можно все.

— Джек, ловлю тебя на слове.

— Хорошо! Хорошо! Мы ждем! — согласился тот и закончил разговор.

Перси соскочил с кровати и едва не шлепнулся на пол. Изрядная доза виски дала о себе знать. Ноги плохо слушались, а голова шла кругом. Придерживаясь за стены, он доплелся до душа. Вода отрезвила и о недавнем загуле напоминала лишь сухость во рту. Съеденный целиком лимон смягчил ее и прибавил ясности в голове. Сменив пропахшую потом рубашку и мятые брюки на вечерний костюм, он, поблескивая, как новый цент, белозубой улыбкой и дорогой заколкой для галстука — сегодня по праву был его день, спустился в холл гостиницы.

Величавый швейцар, смахивающий на китайского богдыхана, склонил голову в низком поклоне, предупредительно распахнул дверь и пожелал:

— Отличной прогулки, сэр!

«Мерзавец, не хуже контрразведки работает! У меня что, сэр на физиономии написано?» — удивился Перси, смерил его презрительным взглядом и вышел на улицу.

Долгожданная вечерняя прохлада опустилась на изнывавшую от зноя Москву. Он глубоко дышал бодрящим воздухом, в котором ощущалось дыхание близкой осени. Слабый ветерок, потягивающий со стороны сквера у театра Сатиры, доносил сладковатый дымок догоравшей листвы и едва уловимый аромат поздних цветов.

— Сэр желает вызвать машину? — снова напомнил о себе швейцар.

«Проклятый агент! Прилип как банный лист к заднице!» — чертыхнулся в душе Перси и, бросив короткое «Нет!», отошел в сторону, чтобы проверить сообщение на сотовом.

Саймон не стал утруждать его беготней по подворотням и назначил встречу с Бетти рядом с гостиницей, на стоянке перед концертным залом Чайковского. Привычно бросив взгляд по сторонам и не заметив слежки, Перси направился в центр площади к памятнику трибуну революции — Маяковскому. С высоты гранитного постамента тот напрасно взывал к праздной публике: наплевать на бронзы многопудье и мраморную слизь. Она предпочла сияющим вершинам социализма, который так пламенно воспевал поэт, завораживающую золотым тельцом бездну капитализма и взяла его в кольцо из роскошных авто. Описав пару кругов у пьедестала, Перси высмотрел машину Бетти. Она находилась в крайнем ряду перед выездом на Тверскую. До времени встречи, установленного Саймоном, оставалось несколько минут, и тут двери концертного зала распахнулись. Оживленная толпа выплеснулась на ступеньки и растеклась по тротуарам и стоянке.