Николай Лузан - Фантом

После общения с предателем у него ничего, кроме брезгливости, тот не вызывал. Эта запоздалое и продиктованное только страхом предложение уже ничего не решало в той операции, что была задумана против ЦРУ. Градов уже мыслил будущими вариантами ее развития. Об этом же думал Сердюк и поинтересовался:

— Георгий Александрович, как с предложением Литвина?

— Никак, Анатолий Алексеевич, каши с ним не сварить.

— Я такого же мнения! И откуда такие берутся?

— Откуда? — на лицо Градова легла тень, и он с горечью произнес: — Из нашего сумасшедшего прошлого! Целую страну вывернули наизнанку и развернули на сто восемьдесят градусов. Чего уж говорить о людях! Многие потеряли не только головы, но и совесть, а без этого тормоза можно до чего угодно докатиться. Вот Литвин и докатился до шпионажа.

— Долго нам еще расхлебывать это лихолетье и вытаскивать из крысиных нор, таких как он, — согласился Сердюк.

— Анатолий Алексеевич, хватит об этом! Пусть дальше следователи с ним разбираются. Ты мне лучше скажи, Кочубей готов к операции?

— Затрудняюсь сказать, последние двое суток сами знаете…

— Знаю! Приедем, жду тебя, Милова, Гольцева и Кочубея у себя. Посмотрим, что наш «артист» с Михаилом Ивановичем наработал.

— Есть! — ответил Сердюк и связался по телефону с Гольцевым. К их возвращению на Лубянку все трое находились в приемной. В руках Милова были ноутбук и диски с видеозаписями на Литвина и репетициями с Кочубеем.

Градов задержал внимание на нем, ноутбуке и с улыбкой заметил:

— Андрей Александрович, ты уж меня извини, так торопился, что билет не взял.

— А это не ко мне, Георгий Александрович. Все вопросы к Кочубею, он у нас теперь звезда, — отшутился Милов.

— Ладно, свои люди, сочтемся, заходите, — пригласил Градов их в кабинет.

И пока Милов занимался подготовкой записей к просмотру, он отвел в сторону Кочубея. Его интересовали не столько детали предстоящей операции — это была техника, сколько настрой Николая на встречу с матерым американским разведчиком. Тот держался уверенно, не запинался на каверзных вопросах, а свою будущую роль освоил настолько, что Градов невольно ловил себя на мысли, что видит перед собой Литвина.

— Георгий Александрович, все готово, — напомнил Милов.

— Запускай! — распорядился он.

На экране замелькали хорошо знакомые Николаю кадры, но он смотрел не на них, а на лица Градова и Сердюка, теперь от их решения зависело его участие в операции. Судя по первой реакции, они с Михаилом Ножкиным не ударили лицом в грязь. Лишним подтверждением тому служили одобрительные возгласы. Николай оживился и уже не сомневался в своем успехе.

— Достаточно! — остановил просмотр Градов и с удовлетворением отметил: — Не знаю, как вы, а я уже запутался, где — Литвин, а где — наш Кочубей.

— Американцы, надеюсь, тоже. Хорошо вошел в роль, — согласился Сердюк.

— Наши психологи пришли к такому же заключению, — присоединился к ним Милов.

— Итак, с Николаем все ясно. Ничего не скажешь, молодец! — похвалил Градов и поинтересовался: — Андрей Александрович, а варианты действий американцев поработаны?

— Да, и меры по их нейтрализации тоже.

— То есть проблем не будет?

— В общем… — Милов замялся, — гипотетически они существуют. Но маловероятно, что американцы потащат Николая на конспиративную квартиру и там накачают психотропами.

— А чем черт не шутит? — усомнился Сердюк и предложил: — Надо бы подстраховаться и зарядить Николая техникой.

— Исключено! — отверг это предложение Градов и пояснил: — Литвин еще не сел на крючок ЦРУ, значит, могут быть подозрения, что он подстава. Поэтому не исключено, что Николая могут просветить.

— А если расшлепают нашу закладку, на всей операции — крест… — констатировал Милов.

— Товарищ генерал, я пойду чистый! Чего бояться, я у себя дома! — заявил Кочубей.

— Средь бела дня сомнительно, что они потащат Николая на конспиративную квартиру, — присоединился к нему Гольцев.

— Тем более рядом будет Остащенко, — напомнил Милов.

— В Абхазии он хорошо потренировался, так что Майклу не позавидуешь, — пошутил Сердюк.

В памяти участников совещания были еще свежи недавние события в Сухуме, и на лицах появились улыбки. Градов тоже улыбнулся и предупредил:

— Анатолий Алексеевич, дополнительно проинструктировать Остащенко, чтобы он не превратил Майкла в отбивную и вовремя притормозил.

— Притормозит, Георгий Александрович! — заверил Сердюк.

— Тогда будем считать, что вопросы исчерпаны. Все свободны. Завтра посмотрим, чем обернется наш «Мираж» для ЦРУ! — закончил совещание Градов и на прощание крепко пожал руку Кочубею.

В эти последние перед операцией часы Николаю хотелось только одного — снова стать самим собой. За время репетиций он настолько вжился в образ, что порой не мог понять, где заканчивался Литвин и где начиналось собственное «Я». Теперь, когда был пройден последний экзамен — просмотр и беседа Градова, он искал отдушину. Ею являлся любимый волейбол. Гольцев прочел это в его глазах и с сочувствием спросил:

— Что, Коля, достал тебя Литвин.

— Не то слово, Виктор Александрович, в печенках сидит, — признался он.

— Тогда забирай Остащенко, и дуйте отсюда! — потребовал Гольцев.

— Спасибо, уже бегу, — поблагодарил Николай.

Юрию, изнывавшему от жары, было достаточно сказать: «Двигаем на пляж!» Запихнув в сумки спортивную форму и тертый-перетертый «Микаса», они отправились на «Водный стадион». Несмотря на будний день, на трибунах старенького динамовского стадиона и песчаных пляжах негде было упасть яблоку. Черные, коричневые и розовые тела штабелями устилали берег. Юрий и Николай так и не добрались до воды — звонкий перезвон мячей, подобно магниту, потянул их в спортивный городок.

В тени дубов и лип на трех открытых волейбольных площадках, еще помнящих филигранные пасы Модзолевского, пушечные удары Чеснокова и фантастические прыжки за «мертвыми» мячами Кондры, сегодня, как и в далекие 60-е годы, новое поколение волейболистов рубилось с неменьшим азартом. Николай с Юрием давно уже стали здесь своими. Сторожилы площадки — Володя и его приятель Гена — составили им компанию, а в соперниках оказались ребята из «Одинцовки».

С первой же подачи «коса нашла на камень» — сказывалось извечное соперничество между армейцами и динамовцами. Николай, не жалея ни локтей, ни коленей, пахал в защите и доставал безнадежные мячи. Володя хитроумными пасами уводил Юру и Гену от блока, и они раз за разом короткими ударами вколачивали в площадку звеневший, словно переспелый арбуз, мяч. Затянувшаяся концовка партии измотала всех, и все-таки последнее решающее очко досталось им. Яростная и азартная борьба стала для Николая отличной встряской. Он на время забыл о Литвине и предстоящей операции. Потом были еще партии: одни они выигрывали, другие — уступали, и, когда ноги перестали отрываться от земли, все вместе отправились на пляж.