Николай Лузан - Фантом

— Слава богу! Кажется, не все так ужасно!

— О чем ты, Марк? — живо отреагировал Саймон.

— Все о том же.

— О Ковальчуке?

— Да. Пытаюсь вспомнить, что ему известно о Фантоме.

— И много?

— Имя и фамилию он точно не знает.

— Место службы?

— Тоже нет.

— Внешность?

— Вряд ли.

— В таком случае русской контрразведке будет не просто выйти на него, — заключил Саймон.

— Хотелось бы в это верить. Но мы не знаем, что ей известно о Фантоме.

— Марк, давай не будем гадать, а положимся на удачу.

— Джек, это слабое утешение, — уныло ответил Перси.

Как профессионал, он отдавал себе отчет в том, что даже отрывочные сведения о Фантоме, которые Ковальчуку стали известны, могли послужить серьезной наводкой для контрразведки. Все решало время, и в гонке с ним Перси ничего другого не оставалось, как только успеть добраться до главных секретов «Тополя», прежде чем Фантом попадет «под колпак» ФСБ. Но это уже зависело не столько от него, сколько от того, как повернут дело с «кротом» — Ковальчуком в Службе специальных расследований и как посмотрят на их прошлые отношения.

Отражение этих грустных мыслей Саймон прочел на лице Перси и искренне посочувствовал:

— Марк, не принимай все так близко к сердцу. Ты не один общался с Ковальчуком. Есть Грей, есть Левицки.

— И что? Я, а не они работают с Фантомом. Теперь все в руках Службы специальных расследований, а как там повернут — один Господь ведает.

— Не сгущай краски.

— Я и не сгущаю. Сам знаешь, от этой живодерни ничего хорошего ждать не приходится, — мрачно обронил Перси.

— Да, там не то место, где раздают награды.

— Скорее, дают пика под зад.

— Марк, не заводись. Лучше вспомни, какие наводки Ковальчук мог дать русским на Фантома.

— Кроме сведений, что были в первой записке, больше ничего.

— А по ним можно вычислить, где он служит?

— Трудно. Разброс большой — от Генштаба до штаба ракетных войск.

— Уже легче. Значит, есть время довести операцию до конца.

— Если он не наступит для меня раньше, — с сарказмом произнес Перси.

— Перестань себя хоронить! — сохранял оптимизм Саймон. — Берем наихудший вариант. Предположим: русские знают, у каких секретов искать агента, но это десятки человек, и на каждого уйдет уйма времени. Так что этой ниточке еще долго виться.

— А если им известно время выхода Фантома на нас в Киеве, тогда что?

— М-да! Это существенно меняет ситуацию.

— Не то слово. Вспомни Сыпачева. Полковник ГРУ, казалось бы, собаку съел в нашем деле и спалился уже на второй месяц после вербовки, а Фантом — новичок, — напомнил Перси об одном из последних провалов ЦРУ в России.

Саймон болезненно поморщился. Потеря перспективного агента Сыпачева произошла до его назначения в Москву, но последствия провала пришлось расхлебывать ему. На какоето время резидентура вынуждена была свернуть вербовочную работа на территории России. Пауза затянулась почти на год. Фантом стал первым удачным пополнением агентурной сети и реабилитацией резидентуры. Его вербовка открывала доступ к важнейшим ракетным технологиям. И, несмотря на появление «крота» в киевской резидентуре, Саймон все-таки надеялся, что, прежде чем ФСБ доберется до Фантома, главные секреты «Тополя» окажутся в руках ЦРУ. Эту надежду он постарался поддержать в Перси и заявил:

— Все будет о’кей, Марк! Что касается Сыпачева, то сам виноват! Дурак! Ничего другого не нашел, как полезть в наше посольство.

— У меня положение не лучше, я «крота» под носом не рассмотрел! — терзался Перси.

— Марк, в Лэнгли не все идиоты, разберутся.

— На этот счет у меня большие сомнения. Свои псы хуже чужих.

— Ты имеешь в виду Саливана?

— Нет. Он мелкий пакостник. «Псов» из Службы специальных расследований. Им «русские кроты» повсюду мерещатся.

Запишут меня с Ковальчуком в одну компанию, и доказывай, что не бегемот.

— Марк, прекрати! Так же нельзя! Ты видишь все в черном свете. Вспомни Эймса?

— Кого?

— Эймса.

— Что-о?! Ты меня с этим мерзавцем на одну доску ставишь? — задохнулся от возмущения Перси.

— Извини, Марк, я подразумевал совершенно другое… — Саймон поймал его за руку и с жаром заговорил: — Выслушай до конца. Если следовать твоей логике, то директору и мне следовало застрелиться. Эймс ходил у него в любимчиках, а я сидел с ним в одном кабинете и, как видишь, на улицу не вышвырнули.

— Тебе повезло, — буркнул Перси.

— Ты в неудачниках тоже не ходишь. В конце концов, что такое разведка — это дорогая игрушка в руках политиков. А с ней легко не расстаются.

— Именно игрушка! Ее не выбросят, а вот с нами церемониться не станут — поиграют… и на свалку.

— Спорный вопрос. Еще неизвестно, кто и кем играет. Мой тебе совет: не накручивай себя. В твою пользу говорят блестящая вербовка Фантома и его информация. Она получила наивысшую оценку не только в Лэнгли, но и у наших «яйцеголовых». Что касается Ковальчука, то обвинения ему не предъявили, и, как оно дальше повернется, еще неизвестно. Поэтому не вешай нос, а лучше, как следует, развейся, — предложил Саймон.

— Это что же, вернуться в компашку к «голубым»? — съязвил Перси.

— А что, очень даже милые ребята, — рассмеялся Саймон.

— Я заметил: ты среди них как рыба в воде.

Слой грима на лице Саймона не смог скрыть вспыхнувшего на щеках румянца. Смутившись, он пробормотал:

— Это же в интересах твоей безопасности.

— Не знаю, не знаю, где я за свою задницу больше опасался: в компании тех гомиков, или когда шел на встречу с Фантомом, — отыгрывался Перси за то, что испытал двадцать минут назад, когда оказался в окружении гомосексуалистов.

— В любом случае твоя задница уцелела, — свел все к шутке Саймон и поспешил свернуть встречу: — Нам пора расходиться. Желаю удачи, Марк! Все будет о’кей!

— Хотелось бы верить, — пробормотал Перси и вяло пожал руку Саймона.

Тот, оставив после себя запах дорогого одеколона и косметики, быстрым шагом направился на выход из сквера. Перси, проводив его тоскливым взглядом, тяжело опустился на лавочку и несколько минут оставался без движений. В голове и душе воцарились омерзительная пустота. Ему не хотелось возвращаться ни в гостиницу, ни в Берлин, ни тем более в Вашингтон. От одной только мысли, что впереди предстояли изнурительные опросы-беседы в Службе специальных расследований, проверка на детекторе лжи и встреча с мерзавцем Ковальчуком, внутри Перси все переворачивалось.

Вскоре вечерние тени заскользили по асфальту и напомнили ему, что пора отправляться в аэропорт. Возвратившись в гостиницу, он собрал вещи и вызвал такси. По дороге в аэропорт Перси пришлось изрядно понервничать. Разговоры о московских автомобильных пробках оказались не преувеличением. Столица России никак не хотела выпускать его из транспортного капкана. В последний момент он успел встать на ступеньку трапа самолета, а дальше все завертелось с головокружительной быстротой. Через два часа боинг приземлился в Берлине. Но и там Перси не удалось перевести дыхания: началась регистрация на рейс до Вашингтона. Короткий разговор с Брауном не прояснил ситуации. Тот выполнил чисто техническую функцию: встретил и передал билет. Спустя час Перси был в воздухе. Монотонный, убаюкивающий гул моторов, не успокоил разгулявшиеся нервы, в голову лезли самые нелепые мысли. Весь полет он провел как на иголках и прилетел в Вашингтон совершенно разбитый.