Андрей Константинов - Расследователь: Предложение крымского премьера

— Думайте как хотите… Но он не просто так вокруг Георгия крутился. Липкий он какой-то.

— Алена, — сказал Андрей, — вы же входите в оперативно-следственную группу.

— И что?

— Видимо, вы владеете фактами, а не только эмоциями… Есть у вас факты о причастности Вайса?

— Нет.

— Видимо, я не правильно выразился: не у вас лично, а у милиции? Они ведь работают.

— Они не работают! — выкрикнула Затула. — Они не работают… Они создают видимость работы. Блефуют и темнят.

— Понятно, — сказал Андрей.

Он совершенно не был уверен в правоте Затулы, но предполагал, что во многом ее слова справедливы! Дела, в которых потенциально могут быть замешаны высокие должностные лица, всегда вызывают очень мало энтузиазма у сотрудников МВД… Кому нужны неприятности? Работа в таких случаях ведется, скорее, на публику: «обследовали семнадцать тысяч объектов»… «провели три тысячи допросов»…

— Понятно. Скажите, Алена, как вы узнали об обнаружении тела в Тараще?

Затула посмотрела на Обнорского долгим-долгим взглядом. Андрей подумал, что она сейчас заплачет, но этого не произошло.

— Мне позвонил тамошний эксперт… Братынский, кажется?

— Боротынцев, — сказал Андрей. — Когда это было?

— Четырнадцатого. Утром, часов в девять.

— Что он сказал?

— Сказал, что, видимо, найдено тело Георгия… неподалеку от Улашихи. Я сразу позвонила Лаврентию, и мы поехали туда.

— Минутку… Он сказал вам, почему он думает, что это тело Георгия?

— Да. Он описал кулон, браслет и перстень. Я сразу поняла — это Гия.

— Понятно. И вы поехали с Лаврентием в Таращу.

— Да. Мы долго плутали, пока нашли эту самую Таращу. Потом искали морг и Братынского…

— Боротынцева.

— Господи! Какая разница: Братынский — Боротынцев. Мы его нашли, и он… и он…

И вот здесь Алена все-таки заплакала. Галина сразу придвинулась к ней, обняла. Алена всхлипывала по-детски и закусывала нижнюю губу тоже совершенно по-детски. Беспокойно мяукнул кот. На секунду Андрей ощутил себя скотиной. …Скотиной, журналюгой — папарацци. Он даже вспомнил когда-то сказанные ему одной израильтянкой слова: «Тебе что, нравится в чужой беде ковыряться?»

Алена всхлипывала, Галина успокаивала ее, говорила какие-то соответствующие такому случаю банальные слова. Андрей курил. Начинала болеть голова, и он подумал: «Мне, что ли, начать принимать “таблетки успеха”?»

Понемногу Алена успокоилась, всхлипывания прекратились.

— Извините меня, — сказала она.

— Это ты нас, Алена, извини, — сказала Галина. Обнорский промолчал. Он сделал глоток остывшего кофе, вдавил в пепельницу сигарету, разогнал рукой дым.

— Что вы еще хотели узнать? — спросила Алена.

— Алена, на какой руке Георгий носил перстень?

— На правой.

— Точно на правой?

— Иногда надевал на левую.

— Вы показали эксперту медицинские документы Георгия. Откуда они у вас?

— От Леси. От матери Георгия, — ответила Алена. Кажется, она успокоилась. — Она дала их мне, когда я обращалась к экстрасенсу.

— Понятно. Потом эксперт сличил документы с рукой Георгия, и все совпало. Так?

— Да. Это — Георгий. Сомнений у меня нет.

— Простите, Алена… Еще один вопрос… несколько… э-э…

— В холодильнике, — сказала Затула.

— Что?

— Вы хотели спросить: где рука Георгия? Я отвечаю: в холодильнике… в морозилке.

Обнорский видел, как изменилось лицо Галины. Жаль, что он не видел своего лица.

С утра Николай Повзло созвонился с помощником депутата Верховной Рады Леонида Матецкого. Помощник подробно расспросил Николая, кто он и на какую тему разговор… Коля представился, назвал тему разговора: Горделадзе. После этого помощник вежливо, но твердо Коле отказал, ссылаясь на высокую занятость народного избранника. Повзло не удивился и не расстроился: народных избранников (по крайней мере, питерских) он знал как облупленных, и стал прикидывать, как ему добраться до Матецкого с другой стороны. Он был уверен, что у него это получится…

Однако придумывать ничего не пришлось. Только Николай побрился, как ему перезвонил помощник Матецкого и очень любезно сообщил, что Леонид Семенович готов принять Николая Степановича сегодня, после четырнадцати… «Устроит вас, Николай Степанович?» — «Устроит», — ответил Коля.

До часу дня Коля успел пообщаться с парой парламентских журналистов. В Питере Повзло специализировался на политике и с коллегами легко находил общий язык. Не упоминая фамилии Матецкого, он навел справки о работе Комитета ВР по борьбе с оргпреступностью и коррупцией. Коллеги вывалили на Колю столько, что он пришел к пессимистическому обобщению: видимо, в СНГ есть народная эсэнговенная традиция — на борьбу с преступностью и коррупцией сажать преступников и коррупционеров… Так, по крайней мере, следовало из слов киевских коллег. Бог им судья.

Ровно в четырнадцать ноль-ноль Николай вошел в приемную члена Комитета Верховной Рады Украины по борьбе с организованной преступностью и коррупцией Леонида Семеновича Матецкого.

От шока Обнорский и Галина оправились не сразу.

— В холодильнике, — сказала Затула, — в морозилке. Андрей сидел, прислонившись затылком к боковой стене холодильника «Индезит». Голова находилась как раз на уровне морозилки… Он представил себе, что от черной, частично разложившейся кисти правой руки его отделяют всего несколько сантиметров. «На холодец», — сказал эксперт Боротынцев и захохотал… Обнорский оттолкнулся спиной от холодильника, ставшего вдруг филиалом таращанского морга.

Он оттолкнулся, но все равно продолжал «видеть» полиэтиленовый пакет с отрубленной рукой Горделадзе… а рядом — пачку пельменей и пакет с сосисками.

— Ax! — сказала Галина. Андрей повернулся к Алене:

— Как это понимать, Алена?

— А что тут понимать, Андрей? Эксперт отсек кисть, чтобы сделать рентген… Рентген подтвердил — да, это рука Георгия. Мы с Лаврентием собрались забрать тело, но пока искали транспорт, тело исчезло, его увезли менты. Мне осталось только забрать кисть… и немного ТКАНИ с того картона, на котором в морге лежало тело Георгия.

Обнорский отдавал себе отчет в том, что ничего мистического, вампирского не произошло… Эксперт отсек кисть для исследования. Менты тоже забрали тело совершенно официально, скорее всего, по предписанию прокуратуры, а не для совершения сатанинских обрядов или черной магии. Но все равно тень мистера Стивена Кинга улыбалась из угла морга.

Галина покрылась нехорошей бледностью. А СТЕРИЛЬНАЯ, без личинок насекомых, рука Горделадзе все так же соседствовала с пачкой пельменей.

Гаденько хихикал педагог Сливко.

— Покажите… руку, — наконец выдавил Обнорский.