Дэвид Моррелл - Первая Кровь

Он сла­бо кив­нул.

– Только не го­во­ри­те это­го при Кер­не. Пе­ре­дай­те мне свой ко­фе, хо­ро­шо? – Его ру­ки дро­жа­ли, ког­да он за­пи­вал две таб­лет­ки, а тут как раз вер­нул­ся Тра­ут­мэн, раз­го­ва­ри­вав­ший с на­ци­ональ­ны­ми гвар­дей­ца­ми даль­ше по до­ро­же. Он толь­ко взгля­нул на Тис­ла и ска­зал:

– Вам нуж­но лечь в пос­тель.

– Не рань­ше, чем все это кон­чит­ся.

– Ну, на это мо­жет уй­ти боль­ше вре­ме­ни, чем вы ду­ма­ете. Это вам не Ко­рея. Мас­си­ро­ван­ная ата­ка хо­ро­ша, ес­ли вам про­ти­вос­то­ит то­же груп­па войск – сме­ша­ет­ся один фланг, а враг-то ве­лик, его из­да­ле­ка вид­но, и мож­но вов­ре­мя ук­ре­пить этот фланг. Здесь это не­воз­мож­но, по­то­му что мы во­ю­ем про­тив од­но­го че­ло­ве­ка, да еще та­ко­го. Ма­лей­шая не­увяз­ка где-ни­будь на од­ной ли­нии – и он прос­коль­з­нет со­вер­шен­но не­за­ме­чен­ным.

– Негативного вы наз­ва­ли очень мно­го. А по­зи­тив­ное что-ни­будь мо­же­те со­об­щить?

Он ска­зал это из­лиш­не рез­ко, и ког­да Тра­ут­мэн стал ему от­ве­чать, в его ров­ном го­ло­се зву­ча­ли ка­кие-то но­вые нот­ки:

– Мне еще нуж­но уточ­нить не­ко­то­рые де­та­ли. Я по­ка не знаю, как вы уп­рав­ля­ете по­ли­ци­ей сво­его го­род­ка, но хо­тел бы это знать, преж­де чем что-ли­бо нач­ну.

Тислу тре­бо­ва­лась его по­мощь, и он пос­пе­шил заг­ла­дить свой про­мах:

– Извините. Не об­ра­щай­те на ме­ня вни­ма­ния. Я из-за все­го это­го сам не знаю, на ка­ком све­те на­хо­жусь.

Он чув­с­т­во­вал – на­ча­ли дей­ст­во­вать таб­лет­ки. Он не знал, что в них, но они не­сом­нен­но дей­ст­во­ва­ли, ибо го­ло­вок­ру­же­ние про­хо­ди­ло. Хо­тя его не мог­ло не бес­по­ко­ить то, что пе­ри­оды го­ло­вок­ру­же­ния пов­то­ря­лись все ча­ще и про­дол­жа­лись все доль­ше. Что же до сер­д­ца, то оно ус­по­ка­ива­лось, пе­ре­бо­ев не бы­ло.

Он взял­ся за борт гру­зо­ви­ка, что­бы влезть в ку­зов, но не хва­ти­ло сил.

– Вот. Возь­ми­те мою ру­ку, – ска­зал ра­дист.

С по­мощью ра­дис­та он за­лез в гру­зо­вик, но слиш­ком быс­т­ро и чуть бы­ло не грох­нул­ся от сла­бос­ти. Тра­ут­мэн под­нял­ся вслед за Тис­лом с ес­тес­т­вен­ной лег­кос­тью и ос­та­но­вил­ся, наб­лю­дая за ним. Что-то в не­дав­них сло­вах Тра­ут­мэ­на бес­по­ко­ило Тис­ла, но он не мог со­об­ра­зить что.

Наконец он вспом­нил.

– Откуда вы зна­ете, что я был в Ко­рее?

– Все очень прос­то. Пе­ред тем как вы­ле­теть сю­да, я поз­во­нил в Ва­шин­г­тон, и мне за­чи­та­ли ва­ше досье.

Тислу это не пон­ра­ви­лось. Сов­сем не пон­ра­ви­лось.

– Я был вы­нуж­ден это сде­лать, – про­дол­жал Тра­ут­мэн. – И не вос­п­ри­ни­май­те это как втор­же­ние в ва­шу лич­ную жизнь. Мне бы­ло не­об­хо­ди­мо по­нять, что вы за че­ло­век – на тот слу­чай­, ес­ли вы са­ми ви­но­ва­ты в этой ис­то­рии с Рэм­бо, ес­ли сей­час это преж­де все­го месть с ва­шей сто­ро­ны. Та­ким об­ра­зом, я мог бы пред­ви­деть ос­лож­не­ния, ко­то­рые вы мо­же­те спро­во­ци­ро­вать. Вы свя­за­лись с Рэм­бо, ни­че­го о нем не зная, да­же его име­ни, это бы­ла од­на из ва­ших оши­бок.

Есть пра­ви­ло, ко­то­рое мы всег­да пов­то­ря­ем – ни­ког­да не всту­пать в бой с вра­гом, ес­ли не зна­ешь его так же хо­ро­шо, как се­бя.

– Ладно. Вы зна­ете, что я был в Ко­рее – ну и что даль­ше?

– Прежде все­го, это час­тич­но объ­яс­ня­ет то, что вам уда­лось от не­го скрыть­ся.

– Но тут и так все яс­но. Я же рас­ска­зы­вал вам, как все бы­ло. Я бе­жал быс­т­рее не­го, вот и все.

– В том-то все и де­ло, – Тра­ут­мэн ус­мех­нул­ся. – По идее, вы не мог­ли бе­жать быс­т­рее. Он мо­ло­же вас, в луч­шей фор­ме, к то­му же луч­ше обу­чен. – Он по­мол­чал. – Ме­ня ин­те­ре­су­ет сле­ду­ющее: Рэм­бо знал, что вы во­ева­ли в Ко­рее?

Тисл по­жал пле­ча­ми.

– Медаль приш­пи­ле­на к сте­не у ме­ня в ка­би­не­те. Он ее ви­дел. Ес­ли ему это что-ни­будь ска­за­ло…

– О, мо­же­те в этом не сом­не­вать­ся. Имен­но это и спас­ло вам жизнь.

– Ну, не знаю. Я прос­то по­те­рял го­ло­ву, ког­да он зас­т­ре­лил Шин­г­л­то­на, и ки­нул­ся прочь, как ис­пу­ган­ная кры­са. – Ему ста­ло лег­че от­то­го, что он приз­нал­ся вот так, от­к­ры­то.

– Конечно вы по­те­ря­ли го­ло­ву и ки­ну­лись прочь, – ска­зал Тра­ут­мэн. – Вы дав­но не учас­т­во­ва­ли в по­доб­ных дей­ст­ви­ях. На ва­шем мес­те кто бы не по­бе­жал? Но, по­ни­ма­ете, он от вас это­го не ожи­дал. Он про­фес­си­онал и, ес­тес­т­вен­но, ис­хо­дил из то­го, что че­ло­век, зас­лу­жив­ший ме­даль, то­же про­фес­си­онал. – О, ко­неч­но же не та­ко­го клас­са как Рэм­бо, к то­му же по­те­ряв­ший фор­му, но все же про­фес­си­онал. Этим он и ру­ко­вод­с­т­во­вал­ся в сво­их пос­туп­ках. Вы ког­да-ни­будь ви­де­ли шах­мат­ную пар­тию меж­ду лю­би­те­лем и про­фес­си­она­лом?

Любитель вы­иг­ры­ва­ет боль­ше фи­гур. По­то­му что про­фес­си­онал при­вык иг­рать с людь­ми, ко­то­рые тща­тель­но про­ду­мы­ва­ют каж­дый ход, а тут лю­би­тель пе­рес­тав­ля­ет фи­гу­ры по всей дос­ке, сам тол­ком не по­ни­мая, что де­ла­ет. Ну и вот, про­фес­си­онал пы­та­ет­ся уви­деть в этом ка­кую-то сис­те­му, не на­хо­дит ее, те­ря­ет­ся и на­чи­на­ет про­иг­ры­вать. А в ва­шем слу­чае про­изош­ло сле­ду­ющее: вы бе­жа­ли всле­пую, а Рэм­бо сле­до­вал за ва­ми, пы­та­ясь вы­чис­лить, что­бы сде­лал на ва­шем мес­те та­кой­, как он. Он ожи­дал, что вы за­ля­же­те где-ни­будь в за­са­де, и это его за­дер­жи­ва­ло, а ког­да он по­нял, что ошиб­ся, бы­ло уже поз­д­но.

Радист силь­но вздрог­нул и по­вер­нул к ним поб­лед­нев­шее ли­цо.

– Что та­кое? Что слу­чи­лось? – спро­сил Тисл.

– Наш че­ло­век, ко­то­ро­го ра­ни­ли в го­ло­ву. Он толь­ко что умер.

Конечно, по­ду­мал Тисл. Ина­че и быть не мог­ло.

– Да по­мо­жет ему Бог, – вслух ска­зал он. – Не знаю ино­го пу­ти, кро­ме как охо­тить­ся на пар­ня со всей этой мас­сой лю­дей­, но боль­ше все­го на све­те я бы хо­тел ос­тать­ся с ним один на один.

– Если бы вы ока­за­лись с пар­нем один на один, – ска­зал Тра­ут­мэн, – он бы те­перь знал, как вас брать. На пря­мой. Он бы вас убил, это точ­но.

– Нет. По­то­му что я не про­бе­гу. Там, на­вер­ху, я его бо­ял­ся. Сей­час не бо­юсь.

– Напрасно.

– Нет, я учусь у вас – не свя­зы­вать­ся с че­ло­ве­ком, по­ка его не зна­ешь. Вы так ска­за­ли. Ну так вот, я уже знаю о нем дос­та­точ­но, что­бы его взять.

– Это глу­по. Я вам поч­ти ни­че­го о нем не рас­ска­зал. Мо­жет, ка­кой­-ни­будь до­су­жий пси­хи­атр и вы­вел бы це­лую те­орию из то­го, что его мать умер­ла от ра­ка, ког­да он был еще ма­лень­ким, что его отец ал­ко­го­лик, что, ког­да отец пы­тал­ся убить его но­жом, Рэм­бо убе­жал из до­ма, зах­ва­тив лук, выс­т­ре­лом из ко­то­ро­го сам чуть не убил от­ца. Ка­кую-ни­будь те­орию в ду­хе Фрей­да. Осо­бо вы­де­лив при этом, что в до­ме бы­ло го­лод­но, и пар­ню приш­лось ос­та­вить сред­нюю шко­лу и пос­ту­пить ра­бо­тать в га­раж. Все это зву­ча­ло бы очень ло­гич­но и в то же вре­мя ни­че­го бы не зна­чи­ло. По­то­му что мы не бе­рем пси­хов. Мы ис­сле­до­ва­ли его все­ми тес­та­ми, он та­кой же урав­но­ве­шен­ный че­ло­век, как вы или я.