Грэм Грин - Ведомство страха

– Да, да, – живо сказал мистер Прентис, – это необыкновенно интересное дело. Вижу, для вас наш мир кажется жалкой и отвратительной дырой. Мы-то научились с ним ладить.

– Меня пугает, – сказал Роу, – что я не знаю, как я с ним ладил до того, как потерял память. Когда я ехал сегодня в Лондон, я не представлял себе, что увижу столько развалин. Ничто меня уже больше не удивит так, как это. Бог его знает, что за развалина я сам. Может, я и в самом деле убийца?

Мистер Прентис снова открыл папку и пробормотал:

– Ну теперь мы уже не думаем, что вы убили Джонса. – Он был похож на человека, который, заглянув за чужой забор, увидел там какую-то мерзость и спешит подальше уйти. – Весь вопрос: отчего вы потеряли память? Что вы об этом помните?

– Только то, что мне сказали,

– А что вам сказали?

– Будто разорвалась бомба. От нее у меня этот шрам.

– Вы были один?

Он не сумел прикусить язык и ответил:

– Нет.

– Кто с вами был?

– Девушка. – Поздно, придется вмешать в это дело ее; но если он не убийца, что за беда, если ее брат помог ему бежать! – Анна Хильфе. – Даже ее имя приятно было произнести.

– Как вы очутились вдвоем?

– По-моему, у нас был роман.

– По-вашему?

– Я не помню.

– А что она говорит?

– Она говорит, будто я спас ей жизнь.

– Свободные матери… – размышлял мистер Прентис. – А она объяснила вам, как вы попали к доктору Форестеру?

– Ей запретили мне это рассказывать. – У мистера Прентиса вздернулась бровь. – Они хотели, по их словам, чтобы память вернулась ко мне сама, постепенно. Без гипноза, без психоанализа.

Мистер Прентис просто сиял, слегка раскачиваясь на краешке стула, – у него был такой вид, будто он отдыхает после удачной охоты.

– Да, им было бы совсем некстати, если бы к вам вернулась память… Правда, на худой конец всегда можно было прибегнуть к «лазарету».

– Если бы хоть вы мне сказали, в чем дело!

Мистер Прентис поглаживал ус; у него было ленивое выражение лица, как у лорда Бальфура, но было видно, что это напускное. Он придумал себе такой стиль – это облегчало жизнь.

– Скажите, а вы часто бывали в «Ригел-корте»?

– Это что, отель?

– Ага, тут вам память не изменяет. Мистер Прентис закрыл глаза; может быть, это тоже была поза, но кто может обойтись без позы?

– Почему вы спросили меня о «Ригел-корте»?

– Просто так, догадка. У нас ведь очень мало времени.

– Для чего?

– Для того, чтобы найти иголку в стоге сена.

Казалось, мистер Прентис не способен на большие физические усилия, например бег по пересеченной местности. Но в ближайшие несколько часов он показал, как он был вынослив, ибо гонка была изнурительной.

Он бросил свою загадочную фразу в пространство и вышел из комнаты, так и не договорив; его длинные ноги почти не гнулись, как ходули. Роу остался вдвоем с Бивисом, и время потянулось медленно. Солнце, сулившее поутру ясный день, оказалось обманчивым: зарядил не по сезону холодный мелкий дождик. Спустя долгое время Роу принесли на подносе чай и кусок пирога.

Бивис не был склонен к беседе, словно его слова могли быть использованы как показания в суде, и Роу только раз попытался прервать молчание:

– Хотел бы я все-таки знать, в чем тут дело!

Зубастый рот Бивиса открылся и захлопнулся, как капкан.

– Государственная тайна! – заявил он и тускло уставился на пустую стену.

Внезапно появился мистер Прентис; он быстро вошел на своих негнущихся ногах в сопровождении какого-то человека в черном, который держал на животе обеими руками котелок, словно миску с водой, и слегка задыхался, догоняя мистера Прентиса. Он остановился в дверях и злобно уставился на Роу:

– Это он, мерзавец! Никаких сомнений, это он. Я узнаю его, несмотря на бороду. Загримировался.

Мистер Прентис захихикал.

– Превосходно, – сказал он. – Все сходится.

Человек с котелком заявил:

– Он внес чемодан и хотел его оставить. Но я получил указания. Я ему сказал, чтобы он дождался мистера Траверса, Он не желал его ждать. Еще бы, он-то знал, что там внутри… Но что-то, видно, у него сорвалось. Не удалось погубить мистера Траверса, зато чуть было не укокошил бедную девушку. А как началась суматоха, его и след простыл…

– Я не помню этого человека, – сказал Роу.

– А я присягну в любом суде, что это он! – яростно замахал котелком незнакомец.

Бивис наблюдал за этой сценой с раскрытым ртом, а мистер Прентис только хихикал:

– Сейчас не время ссориться. Выясните отношения позже. Теперь вы нужны мне оба.

– Объясните мне хоть что-нибудь! – взмолился Роу. Проделать весь этот путь, думал он, чтобы снять с себя обвинение в убийстве и попасть в такую неразбериху.

– В такси, – сказал мистер Прентис. – Объясню в такси. – И он двинулся к двери.

– Вы что же, не хотите его арестовать? – спросил незнакомец, задыхаясь от быстрой ходьбы.

Мистер Прентис, не оборачиваясь, пробормотал:

– Со временем, может быть… – А потом загадочно осведомился: – Кого?

Они выбежали во двор, а оттуда на широкую Нортумберленд-авеню. Полицейские отдавали им честь. Потом они сели в такси и понеслись мимо разрушенных домов Стрэнда, мимо пустых глазниц здания страховой компании и окон, забитых досками, мимо кондитерских с одинокой вазой лиловых подушечек на витрине.

Мистер Прентис негромко сказал:

– Я хочу, чтобы вы, джентльмены, вели себя как можно естественней. Мы едем к портному, где с меня будут снимать мерку костюма, который я заказал. Я войду первым, через несколько минут войдете вы, Роу, а потом и вы, мистер Дэвис, – и он дотронулся пальцем до котелка, который покачивался на коленях у незнакомца.

– Что все это значит, сэр? – спросил Дэвис. Он отодвинулся от Роу в самый угол, а мистер Прентис хоть и поджал свои длинные ноги, тем не менее занимал чуть не все такси, примостившись против них на откидном сиденье.

– Неважно. Ваше дело не зевать. Посмотрите, нет ли в мастерской кого-нибудь знакомого. – Когда такси описало петлю вокруг выпотрошенного остова Сент-Клемент Дейнс, в его глазах погасло озорство. – Дом будет окружен, вам нечего бояться.

– Я не боюсь, я только хочу понять, – сказал Роу, не сводя глаз с этого непонятного, превращенного в развалины, забитого досками Лондона.

– Дело серьезное. Я и сам не знаю, насколько серьезное, – сказал мистер Прентис. – Но мы можем с полным правом сказать, что от него зависит наша общая судьба. – Он передернулся, допустив такое проявление чувств, захихикал, с сомнением щипнул шелковистые кончики усов и грустно сказал: – Вы же знаете, у каждой из воюющих сторон есть свои слабости, которые необходимо скрывать. Если бы после Дюнкерка немцы знали, до чего мы слабы… Да и сейчас у нас есть уязвимые места, о которых, если бы им было известно… – Такси объезжало развалины вокруг собора св. Павла и снесенный с лица земли Патерностер-роу – длинную панораму погибшей Помпеи. – Тогда вот это ерунда по сравнению с тем, что может произойти. Ерунда. – Он задумчиво пояснил: – Может, я был не прав, говоря, что вам не грозит опасность. Если мы напали на верный след, опасности не избежать. Для них эта игра стоит тысячи жизней.