Филип Шелби - Дни барабанного боя

— Вы действовали молодцом.

Холленд улыбнулась Брайенту. Он слушал все по радио на тот случай, если ситуация выйдет из-под контроля.

— Быстро сообразили, что к чему, — сказал Брайент.

Холленд откинулась на спинку кресла и уставилась в ветровое стекло.

— Все дело в разоблачении Болдуина по телевидению. Я задумалась, почему это происходит именно сейчас. И смогла найти единственный ответ: Крофт запаниковал. Предать этот материал гласности он мог только из страха, что кто-то развяжет язык. И решил, смешав Болдуина с грязью, запугать прочих.

Брайент потянулся к рычагу переключения передач, но, пораженный словами Холленд, так и не перевел его.

— В ту ночь в Дубках Кардиналы, препираясь с Уэстборном, знали, что даже если он отдаст им дискеты, то все равно будет убит, едва они уедут. И у всех их будет прекрасное алиби. Каждый покидал усадьбу в сопровождении эскорта секретной службы. — После паузы она добавила: — В ту ночь мы охраняли убийц.

Теперь Брайент понял, какие чувства бушуют в душе Холленд. В их мире предатели считались дерьмом.

— Джонсон говорит, вы можете завершить это дело.

— Да, могу.

— Ну и отлично...

Брайент завел мотор. Включил проблесковый маяк на крыше, а когда въехал в парк, то и сирену.

Было начало восьмого. Холленд занервничала, увидев на перекрестках пробки, созданные утренними потоками машин. Взглянула на Брайента, тот потянулся к телефону и связался с дежурным по моторизованному отделу полиции.

Полицейский эскорт встретил их там, где Нью-Хемпшир-авеню вливается в Вашингтон-серкл. Поток машин сворачивал, уступая дорогу мотоциклистам, сопровождавшим фургон. На перекрестках поближе к Белому дому полицейские машины перекрывали движение, освобождая им путь.

Сперва Холленд увидела Зеркальный пруд; затем вынырнувшую из утреннего тумана бронзовую статую Свободы на куполе Капитолия. Проводила взглядом эскорт мотоциклистов, когда Брайент свернул к восточному входу. Даже в этот час под портиком толпились туристы, потягивающие кофе из картонных стаканчиков в ожидании экскурсии по конгрессу.

— Надо было ехать к западному, — проворчал Брайент. — Кто мог подумать, что в такое время здесь окажутся зеваки.

— Можно вызвать коменданта...

— Уже сделано.

Брайент указал на человека, только что распахнувшего двери и отгоняющего криками туристов. И, поставив фургон подальше от толпы, потянулся к алюминиевому футляру, в котором лежал «узи».

— Автомат, — сказала она, — нам не потребуется.

Брайент пожал плечами, взял оружие, запер фургон и быстро пошел к дверям. Холленд предъявила удостоверение. Она смотрела прямо перед собой, не обращая внимания на взгляды и шепот экскурсантов.

Комендант пропустил обоих без вопросов и замечаний, Холленд услышала, как двери закрылись со стуком, раскатившимся, словно гром над прерией. Затем под высоким сферическим потолком воцарилась вековая тишина.

— Отсюда мы дойдем сами, спасибо, — сказал Брайент коменданту, когда они шли по коридору Брумиди мимо фресок, на которые Константино Брумиди и его помощники потратили больше двадцати лет. — Там никого, ведь так? — спросил он, обернувшись.

— Насколько я знаю, нет, — ответил комендант. — Но туда можно пройти и другими путями.

Холленд едва расслышала его слова. Она была уже в Мраморном зале с коринфскими колоннами и облицованными пестрым теннессийским мрамором стенами, где сенаторы ведут свои политические баталии. Внезапно ей вспомнилось, как отец впервые привел ее сюда. В памяти всплыли едкий дым сигарет и грубые голоса, собственное смущение, когда мужчины наклонялись и пожимали ей руку, гладили ее по головке. Холленд помнила, как гордилась в тот день отцом, как бурлило ее воображение при мысли обо всех важных, полезных делах, которыми он здесь занимался.

Пройдя через Мраморный зал, она подошла к вишневым дверям зала заседаний и взялась за обе ручки. Услышала, как за ее спиной лязгнули защелки алюминиевого футляра. Одно движение руки — футляр упадет и автомат будет в руках у Брайента.

Холленд потянула на себя створки дверей и встала на пороге пустого святилища. Осторожно шагнула вперед, оглядела галерею, затем полукруг столов за голубым с золотом ковром, обращенный к ораторской трибуне. С губ ее сорвался негромкий возглас.

Справа от трибуны, за большим флагом, стоял Джеймс Крофт.

Джонсон, оставшийся в доме Зентнер, слушал, как министр юстиции Мадлен Кроуфорд допрашивает сенатора.

Высокая, стройная, Кроуфорд любила шелка пастельных тонов, носила очки в сделанной на заказ оправе, еще больше придающие ей обличье светской дамы. Это была очень удачная маскировка для бывшего федерального прокурора из Лос-Анджелеса. Опыт ее проявлялся в том, как она вела разговор с Зентнер.

Джонсон потянулся к телефону и вдруг заметил, что голоса умолкли. Барбара Зентнер выходила из комнаты.

— Куда она? — торопливо спросил он.

— Наверх, в туалет, — ответила Кроуфорд.

— Советую отправить с ней женщину-полицейского.

Кроуфорд удивленно поглядела на него, потом поняла, что он имеет в виду. И жестом велела служащей следовать за Барбарой.

— Вы следили, чтобы она не попыталась покончить с собой? — спросила она Джонсона. — А я удивлялась, почему у нее такой понурый вид.

— Кто знает, что хранится у нее в спальне. Устраивать там обыск не хотелось.

Кроуфорд отвернулась, покачивая головой:

— Вы еще, видимо, не слышали.

— О чем?

— О Болдуине в Теннесси. Он успел застрелиться из охотничьей винтовки, пока полицейские выламывали дверь в его спальню. — Кроуфорд помолчала. — Хотела бы я знать, что на уме у остальных — тех, о ком говорила Зентнер.

— Не исключено, что они вознамерятся улететь.

— Пусть попробуют, — сурово ответила министр. — Мои люди контролируют все аэропорты. Федеральному управлению авиации отправлен список фамилий на тот случай, если они вздумают зафрахтовать частный самолет. Никто никуда не денется.

Министр юстиции пошла к двери навстречу помощнику, размахивающему факсом, и Джонсон набрал номер. Его удивило сообщение Кэти, секретарши директора, что Смит так и не выходил из кабинета.

— Кэт, сделай мне одолжение. Просунь голову в дверь и скажи ему, что у меня срочное дело. Спасибо.

Дожидаясь ответа, Джонсон задумался, нашла ли Холленд то, что искала. Вскоре она должна была позвонить. Если она права, забот министру юстиции тут же прибавится.

— Прошу прощения, Арлисс, — сказала Кэти с недоумением и легкой обидой. — Директора в кабинете нет.

— Что-что?

— Он был там, я видела. Должно быть, что-то срочное — он ушел через выход для особо важных персон.

Джонсон знал, что в кабинет Смита был особый проход для людей, не желавших, чтобы их видели. Как у психиатра, от которого пациент может выйти, не возвращаясь в приемную.