Филип Шелби - Дни барабанного боя

— Annuit Coeptis... — прохрипел он. — Бог благословил наши начинания... Не похоже.

Он сжал руку Холленд. Она заставила себя не отпрянуть от прикосновения его холодных белых пальцев.

— Почему он стрелял в меня?

И тут Холленд сделала то, чего никак от себя не ожидала. Отложив пистолет, подсунула руку под шею Крофта и положила голову сенатора себе на колени. Нагнулась к нему так низко, что волосы коснулись его лица. И шептала утешения, пока дыхание его не замедлилось. Потом ощутила в ухе жаркий шепот признания.

Когда сообщения о стрельбе в сенате будоражили секретную службу, Уайетт Смит остановил машину перед юго-западными воротами Белого дома.

Он поддерживал связь с командно-контрольным пунктом. В Капитолий прибыли дополнительные наряды агентов, другие окружали весь Капитолийский холм. Медики уже находились внутри. По первым сообщениям, два агента были ранены, но не опасно. Когда к воротам подбежали охранники, Смит перевел взгляд с Белого дома на Пенсильвания-авеню, потом обратно. С тех пор, как сумасшедший летчик посадил легкий самолет на южном газоне, а несколько месяцев спустя группа стрелков открыла огонь с Пенсильвания-авеню, охрана Белого дома была реорганизована. Смит увидел на тротуаре еще нескольких агентов в мундирах; в толпе собравшихся с фотокамерами у железной изгороди находились люди в спортивных студенческих куртках и длинных пальто, однако они не были ни питомцами университетов, ни заезжими бизнесменами. На другой стороне улицы, перед Лафайет-парком, стояли специальные бронированные легковые машины и фургоны, готовые пуститься в погоню или перекрыть улицу.

Кое о чем Смит знал, хотя не мог видеть, — и о снайперах на крышах жилых помещений и западного крыла, и о прочем... Дежурный у ворот отрапортовал, что все в порядке.

— Хорошо, — сказал Смит. — Я иду принять меры, чтобы президент не покидал кабинета. Никто, кроме наших агентов — ни с какими удостоверениями, — не должен проходить, пока я не разрешу. Понятно?

Ворота открылись.

Смит оставил колесами десятифутовый след на полукруглой подъездной аллее, величественно огибающей северную лужайку.

В трех четвертях мили к востоку Холленд протискивалась сквозь автомобильную пробку на Индепенденс-авеню. Она выбрала этот маршрут и совершила ошибку; впереди, перед авиационно-космическим музеем, стояли большие грузовики и бетоновозы; мигали желтые огни, люди в оранжевых жилетах предостерегающе размахивали флажками.

Ехала Холленд в машине Джонсона, выла сирена, мигал проблесковый маяк, но вашингтонские водители привыкли к сиренам и не обращали на них внимания.

Заметив свободное пространство в левом ряду, Холленд резко прибавила газу, въехала туда и тут же затормозила. Раздосадованная, не обращая внимания на вульгарные жесты водителей и перекрывающие шум стройки гудки, она ждала, когда в потоке транспорта вновь появится просвет. Увидела его и въехала на полосу встречного движения. Замелькали бамперы уступающих дорогу машин. Холленд каждую секунду ждала столкновения, но буквально чудом отделалась лишь царапинами на крыле. На Седьмой улице резко свернула, промчалась мимо Сада скульптур и понеслась по Конститьюшн-авеню. Затем выехала на Пенсильвания-авеню и, не сбавляя скорости, стала петлять между машинами, шины ее дымились, когда она промчалась мимо такси, сгрудившихся возле отеля «Уиллард».

Оставалось проехать полквартала. Уклоняясь от машин, ехавших с Пятнадцатой улицы, Холленд помчалась к огражденной стоянке и, чтобы не врезаться в пересекавший дорогу лимузин, сбила две черно-белые загородки.

Выскочив из машины, Холленд побежала вверх по широким каменным ступеням министерства финансов, стараясь не оступиться. Внутри под большой ротондой остановилась перевести дыхание. Она могла позволить себе не больше десяти секунд, чтобы отдышаться, иначе охранники в вестибюле задержали бы ее вопросами.

Сделав глубокий вдох, Холленд пристроилась позади рано приехавших секретарш. Удостоверение она держала возле лица, чтобы охраннику было легче сравнить фотографию с оригиналом.

— Опаздываем?

Холленд заставила себя жеманно улыбнуться.

Охранник махнул рукой, позволяя ей пройти, и Холленд побежала влево, удаляясь от шедших к лифтам сотрудников. Спустившись на два лестничных пролета, она оказалась перед толстой стальной дверью. Вооруженный автоматом охранник в штатском оказался бдительнее тех, что наверху. Тщательно разглядев удостоверение Холленд, он указал на ее свитер:

— Завтракали оладьями с черничным джемом?

Холленд опустила взгляд и коснулась темного липкого пятна:

— Угу. На скорую руку.

— Что-нибудь знаете о заварушке в Капитолии?

Она покачала головой:

— Меня вызвали по общей тревоге. И мне нужно успеть переодеться.

Агент пожал плечами и нажал кнопку под столом. Стальная дверь отворилась. Холленд шагнула в бетонный бункер, побежала вниз по винтовой лестнице, потом замерла, увидев кажущийся бесконечным коридор. Выложенный белым кафелем и освещенный забранными в проволочную сетку флюоресцентными лампами, этот трехсотшестидесятиярдовый туннель соединяет министерство финансов с Белым домом.

Холленд ступила на движущуюся дорожку, наподобие тех, что бывают в аэропортах, и побежала, резиновые плиты пружинили под ее ногами.

Черничный джем...

В памяти ее внезапно всплыло лицо Крофта с гримасой боли и удивления. Она вспомнила, какой легкой казалась его голова, лежавшая на ее коленях, как слова выходили изо рта с кровавыми пузырями.

Поначалу она не могла — не хотела — верить. Думала, что это его последняя хитрость, месть в форме чудовищной лжи. Но продолжала слушать, стараясь разобрать каждый слог сквозь стоны раненых и крики охранников за дверью. Даже под конец, издавая предсмертные хрипы, Крофт не каялся, а снова и снова повторял одну фамилию.

Едва он испустил дух, Холленд повернулась и увидела подползшего к ней Джонсона. Он отмахивался от медиков, кричал, чтобы они оказали помощь Брайенту. А когда опять взглянул на нее, она поняла, что он слышал большую часть признаний Крофта, так как у него был вид человека, ошеломленного ужасающей правдой. Она осознала, что Крофт облегчал перед смертью свою совесть.

Джонсон стиснул ее запястье.

— Понимаешь! — спросил он.

Холленд затрясла головой.

— Понимаешь? — повысил он голос.

— Да, да, понимаю! Но...

— Но это еще не все! Слушай и запоминай — срочно!

Где-то посреди туннеля Холленд восстановила в памяти и другие слова Джонсона. Убедившись, что она все правильно запомнила, он сообщил ей еще кое-что: о своих подозрениях, о расставленных ловушках и открытых с их помощью истинах. Затем, грубо толкнув ее, велел действовать.