Андрей Быстров - Странники в ночи

Айсман ощутил почти сожаление от того, что остался жив и невредим... Так прекрасна была для него эта минута.

Выпрямившись, он вошел в склеп мимо беспомощного, ещё подрагивающего паука. Он бережно взял кубок обеими руками, наслаждаясь лунно-бриллиантовым мерцанием в хрустале. Потом он попытался открыть крышку, но та была плотно замкнута или заплавлена. Айсман уложил Меч Единорога в поясную сумку и задернул застежку-молнию. Теперь - особый сложный росчерк аркона, который сохранит Меч в любых временах.

Вот и все... Пора уходить. Недвижим паук, медленно оседает с гаснущим лучом, приобретшим красноватый оттенок, громадный Единорог, мечется под сводами эхо осыпающихся где-то камней. Пора уходить.

С опустошенным сердцем - но то была не опустошенность отчаяния, а жадная пустота, готовая принять новое откровение - Айсман разъял аркон.

Пронзительный визг ошеломил его - визг тормозов. Он отпрыгнул в сторону, на тротуар от несущейся машины, от испанских проклятий водителя. Оглянувшись, он обнаружил себя стоящим перед фасадом здания научной библиотеки Института истории и археологии - не внутри здания, а возле него.

Препятствие преодолено; препятствие на пути к Великому Шианли позади. Но Айсман думал не о Шианли и не об ужасах подземелья - он думал о том, ЧТО увидит в глазах Альваро Агирре.

В аэропорту, когда он проходил на посадку в самолет, малиновые искры пробегали с электрическим треском по рукавам его куртки. Однако никто, ни один человек не остановил его.

16

Прежде Андрей никогда не сдавал рукописи в издательство по частям, но на этот раз Свиридов попросил его поступить иначе. Свиридов торопился, ему хотелось выпустить новую книгу поскорее. Пока вы пишете дальше, говорил он Андрею, начало будет перепечатываться - так мы потратим меньше времени, чем если будем набирать все сразу. Необходимые же изменения можно внести в файл и потом. Андрей согласился крайне неохотно - у него давно сложились свои писательские привычки, и ему было трудно продолжать, не имея возможности заглянуть в первую часть, что-то уточнить, вспомнить, сразу же переделать ведь в предварительных схемах всего не учтешь. Но Свиридов настаивал, и Андрею пришлось уступить. В результате он отдал в издательство "Гамма" первые двести страниц романа, не имевшего ещё окончательного названия. Сейчас он ехал к Свиридову именно для того, чтобы скачать свой файл с издательского компьютера на дискету и поработать дома над фрагментами второй и четвертой глав - развитие сюжета сделало первоначальный вариант второй главы неприемлемым, а для четвертой Андрей просто придумал ход посильнее. Работать с уже набранным текстом на компьютере - одно удовольствие, и только новое Андрей писал по-прежнему от руки.

Свиридова на месте не оказалось, но он и не был нужен Андрею. Перебросившись парой шуток со смешливой девушкой Надей, обладавшей удивительной способностью печатать неисчислимое количество знаков в минуту (и при том порой допускать пять опечаток в четырехбуквенном слове), он попросил найти на винчестере его файл.

- Моментально! - Надя подвинула мышь по настольному коврику. - Ваш файл называется "Карелин"... Так... Файлы "Капитан", "Кастро"... Секунду... Ничего не понимаю. Сортировка по имени... Ваш файл был здесь, между капитаном и Кастро... Куда же он делся?

- По-моему, это я должен спросить, - ответил Андрей ещё без тревоги, довольно язвительно. - Куда же он делся? Его не мог кто-нибудь случайно стереть?

- Вряд ли, - сказала Надя, уставившись на экран пристально-озабоченным взглядом. - За этим компьютером работаем только я и Марина, но она не могла... Если разве Виталий Борисович, когда сбрасывал себе на дискету... Да и он не мог так ошибиться!

- А где Виталий Борисович?

- У шефа.

- Значит, звоним шефу.

Андрей снял трубку внутреннего телефона, набрал номер и в коротком разговоре со Свиридовым выяснил, что Виталий Борисович прочел начало книги в рукописи, никаких операций с файлом "Карелин" не совершал и вообще не подходил к компьютеру Нади. Когда Андрей положил трубку, Надя заглянула в программу восстановления удаленных файлов, но и там "Карелина" не обнаружила.

- Ну и дела, - пробормотала она. - Ладно, не расстраивайтесь. У меня есть копия на дискете. Вот не хотела вам говорить - для сестры делала, вашей большой поклонницы. Все к лучшему, да?

Она выдвинула ящик стола, порылась в коробке и достала дискету с карандашной надписью "Карелин" на бумажной наклейке. Вставив её в дисковод, Надя подала компьютеру команду открыть файл.

Вместо привычного жужжания системный блок издал серию каких-то неприятных щелкающих звуков, из дисковода повалил густой серый дым.

- Ой! - вскрикнула Надя.

Быстрым движением она выключила компьютер, но дым валил по-прежнему, наполняя комнату запахом горелой пластмассы. Вокруг щели дисковода белая пластиковая поверхность пузырилась, как от сильного нагревания изнутри. Надя в панике выхватила вилку из розетки.

Что-то особенно громко щелкнуло в недрах системного блока, и дискета вылетела на стол, как ломтик поджаренного хлеба из неожиданно взбесившегося тостера. Бумага наклейки обуглилась, стала темно-желтой, почти коричневой в центре и черной по краям. Металлическая защитная скоба слетела с пластмассового футляра, он распался надвое, и кружок дискеты свернулся дымящейся трубкой.

- Что такое, - причитала Надя, - Как же так...

Бунт компьютера прекратился, как только машина выплюнула дискету. Последняя струйка дыма из дисковода рассеялась под потолком.

- Такого никогда не бывало, - заявила девушка, бледная как снег.

Андрей прикоснулся пальцем к остывающей дискете - к тому, что от неё осталось.

- Других копий нет? - спросил он мертвым голосом.

- Нет...

- А рукопись... Где она?

- Вот... - Надя открыла тумбочку и протянула Андрею папку. - Ой, что теперь будет! Как бы за ремонт не заставили платить! Но я же не виновата!

- Не виновата, - кивнул Андрей, перелистывая рукопись (по крайней мере, отметил он, с НЕЙ все в порядке). - Я видел, смогу подтвердить, если потребуется.

- Спасибо...

- Рукопись я забираю.

- Но ведь надо снова печатать...

- Поработаю с ней, раз с файлом не вышло.

- А что сказать Виталию Борисовичу?

- Ничего, это я сам...

Оставив ошеломленную и потрясенную девушку наедине с её бедами и догадками, Андрей вышел из комнаты и вернулся в машину.

Он взял с собой рукопись, пожалуй, не потому, что опасался за её судьбу - в издательстве она была не в большей и не в меньшей безопасности, чем рядом с ним. То, что уничтожило файл и дискету, не тронуло рукописи. Если это чье-то разумное вмешательство, то без намерения причинить работе Андрея непоправимый вред, скорее некая угроза или предупреждение. Если же это удар слепой силы, тут ничего не поделаешь и следующие удары не рассчитаешь и не предотвратишь... И все же Андрей чувствовал себя спокойнее, когда рукопись лежала возле него на правом сиденье.