Валерий Гусев - Фейерверк в пробирке

– И почти безрезультатно, - горько произнес папа. - Но ты, Алексей, идеалист. Попадет такой препарат в руки какого-нибудь негодяя, и он такое людям навнушает!

– В том-то и дело, - тихонько сказал Алешка. - Я вот знаю такого негодяя. Только не знаю, что он задумал. Чего он там хочет навнушать.

– Школу взорвать? - хихикнула мама, не догадываясь, как она недалека от истины.

А папа вдруг нахмурился и сказал Алешке:

– Ну-ка, взрыватель, пошли в кабинет, побеседуем.

– Побеседуем, - вздохнул Алешка, поднимаясь. - Только я тебе все равно ничего не скажу.

– Зато я тебе скажу! - пригрозил папа, пропуская его в кабинет и плотно прикрывая дверь.

Мы с мамой переглянулись.

После занятий меня отловил Бонифаций - он заведовал у нас всей постановочной частью предстоящего праздника - и попросил сбегать за нашим флейтистом, позвать на просмотр его сольного номера.

Я спустился в подвал, но тут путь мне преградил улыбающийся Волчков.

– Зайди-ка, - сказал он, кивая на дверь подпольной «химички». - Разговор есть.

Ничего угрожающего в его улыбке и словах не было. Оно было в его глазах - холодных и внимательных. Будто он выбирал этим взглядом самое подходящее на мне место, в которое лучше всего нанести добивающий удар.

Но я уже был готов к такому разговору. Да и Лешка мне посоветовал:

– Сознавайся во всем. Дурачком прикинься. У тебя получится.

Мы вошли в лабораторию. Ничего необычного здесь не было: столики, изъеденные химикалиями, вытяжной шкаф, пробирочки, колбочки, спиртовочки. Да в углу, на старой тумбочке, небольшой сейф, который Волчков забрал из учительской. Семен Михалыч не возражал, даже одобрил:

– Правильное решение. Вся эта пиротехника вроде боеприпасов. А боеприпасы должны быть под замком.

Значит, ничего необычного. Кроме того, что Волчков зачем-то запер дверь изнутри на щеколду. Интересно, подумал я, а зачем она, эта щеколда, вообще здесь нужна? Каким тайнам перекрывает выход?

Волчков прошел к столику, сел на него бочком, покачал ногой:

– Ну, как там наш Ладошкин?

– Лапушкин, вы имеете в виду? Поправляется. Только с памятью у него плохо. Эти гады ему память отшибли.

Волчков кивнул с усмешкой, достал из кармана бумажку, протянул мне.

– Ты писал? - Это была та злополучная формула из его тетрадки.

Я покраснел и смутился. Ах, как мне стало стыдно! И я грустно признался:

– Так точно.

– Зачем? Кто научил?

Жизнь научила, подумал я.

– Хотел на вашем уроке отличиться. У меня с химией плохие отношения. На подсказку рассчитывал. Вот и показал Евгению Ивановичу.

– А он? - Тут его глаза опять стали ледяными и прозрачными. - Подсказал?

– Не успел. Ему плохо стало.

– И он тебе ничего не сказал?

– Нет. Он стал доктора звать. Доктор прибежал, сделал ему укол, и он уснул.

– Доктор?

– Нет, Евгений Иванович.

– А кому ты еще эту записку показывал?

– Брату. Он сразу догадался, что это за формула.

Волчков так резко подался ко мне, что я даже отступил на шаг.

– Он догадался, что это формула для нового состава ракет к празднику.

– Сообразительный у тебя брат, - с облегчением вздохнул Волчков. - Давай сюда бумажку. И никому об этом не говори - это большой сюрприз к празднику. Вы все обалдеете.

Вот уж в этом я не сомневаюсь.

– Ладно, иди. - Он отодвинул защелку. - Да, а ты почему на борьбу не ходишь?

Я опять сказал правду:

– Я не люблю драться, Александр Павлович.

– Любить не обязательно, - сказал он веско, - а уметь нужно. - Тут он, конечно, прав. - Так что подумай.

Я вышел из лаборатории и, отдуваясь, вошел в каморку к флейтисту.

– Ты что, блин-картошка, - спросил Иван Кузьмич, - так запыхался? Бежал от кого? Или за тобой кто гонится?

– Бонифаций меня прислал. Он вас на репетицию зовет.

Иван Кузьмич уложил флейту в футляр, снял с доски-картинки ключ.

– Сколько их здесь! - сказал я. - Вы их не путаете?

– У меня порядок, - похвалился он. - Все с бирочками.

– И от лаборатории есть? - почему-то спросил я.

– А это непорядок. Александр Павлович ключик при себе держит. Да еще и посторонние у него бывают.

– Какие посторонние? - небрежно поинтересовался я. - Тоже химики?

– Уж и не знаю - химики они или как. Коробки какие-то таскают - то туда, то наружу.

– И на машину грузят, да? На иномарку?

– Уж и не знаю, на какую, а только грузят.

– Наверное, Александр Палыч излишки продукции в магазин сдает.

– Уж и не знаю - сдает, не сдает, а директору пожалуюсь.

И он захлопнул дверь каморки и повернул в замке ключ.

Что ж, пожалуй, пора заняться химиком Волчковым вплотную. Алешка так и сказал:

– Дим, папа про него что-то знает. Давай его допросим?

– Папу? Так он нам и скажет.

– А мы по-хитрому, Дим. Знаешь, как-нибудь так… - И Алешка повертел ладонью над головой.

– Ну… попробуем, - неуверенно согласился я. Меня все-таки это верчение не очень убедило.

Но Алешку уже не остановить:

– Дим, мы уже столько знаем! Еще чуть-чуть осталось узнать. И мы этого Волчка - бац! - и в клетку! И добивающий удар!

Да, кем бы ни стал Алешка в будущем, из него получится великий человек. Во всяком случае, убедить он может кого угодно в чем угодно. Не говоря уже о его старшем брате.

– Пошли, - сказал я. - Пока он кофе пьет.

– Нет уж, - возразил Алешка. - Лучше когда напьется. А то опять мама его жалеть начнет, что мы его угнетаем.

И снова он прав, наш тонкий психолог, десятилетний знаток человеческих душ.

Мы засели за свои письменные столы, раскрыли тетради и учебники. И телевизор, конечно, выключили.

– Идет, - шепнул Алешка. - Курить идет, на лестницу.

Папа, проходя мимо нашей комнаты, заглянул в дверь и одобрительно заметил:

– Занимаетесь? Я рад.

– Ты на лестницу? - спросил Алешка. - Мы с тобой.

– Возражаю, - сказал папа.

И я опять поразился тонкому Алешкиному расчету: два раза подряд отказать ребенку не всякий родитель решится. И уж всегда постарается смягчить свой отказ какой-нибудь уступкой.

– Пап, - позвал Алешка, - на минуточку. Знаешь, какой у нас классный химик появился! Крутой такой. Бывший опер. Клево?

– Да нет, - сказал папа. - Никакой он не опер. Он был когда-то научным сотрудником в Институте химии. А потом перешел в нашу систему. По специальности.

– А у вас тоже «химичат»? - спросил Алешка с большим интересом.

Но папа его шутку не поддержал:

– Он стал работать экспертом. И, кстати, очень неплохим. В отделе по борьбе с наркотиками.

– И как он с ними боролся?

– Ну как… Вот, например, задержали какого-нибудь бандита. В одном кармане у него - пистолет, а в другом - горсть белого порошка. «Что это?» - спрашивает его следователь. «Толченый мел», - отвечает задержанный.

– А, понял! Вы этот мел - на экспертизу!