Валерий Гусев - Неуловимая коллекция

Но это кольцо вдруг прорвал старичок в наброшенном на плечи пальто, из-под которого торчали ноги в пижамных штанах и домашних тапочках. В руке он держал стакан с чаем.

– Это я сообщил о готовящемся преступлении, - гордо заявил он, ища глазами видеокамеру. Видно, очень хотелось попасть на экран в «Дорожный патруль». Хотя, с другой стороны, может, он и прав: увидел нашу возню около гаража и, как честный гражданин, сообщил в милицию.

Однако дядя Федор был другого мнения. Прямо противоположного. Он наорал на пижамного деда, сказал, чтобы тот лучше у телевизора сидел, а не в окошко подглядывал, а потом попытался объясниться с милиционерами, но ничего не добился. Тогда он сорвал с головы шапку и, утирая ею то ли пот со лба, то ли слезы из глаз, стал причитать, громко, на весь двор:

– Ну дураки! Ну долбаки! Ну идиоты!

Но и тут успеха не имел. «Дураки, долбаки, идиоты» не обиделись. Они, наверное, и не такое слыхали. От настоящих преступников. Только Сынок рассердился и спросил его:

– А вы кто такой?

– Дядя Федор, - ответил тот.

Все засмеялись, а один омоновец, который, забросив автомат за спину, разворачивал «Сникерс», кивнул на Алешку:

– А это кот Матроскин?

Все опять засмеялись. А я подумал: хорошо, что на мне нет сейчас лохматой шапки, а то уж точно Шариком бы обозвали.

Обстановка немного разрядилась, но тем не менее нас обыскали и вывернули все наши карманы, а начальник сказал своим подчиненным:

– Молодцы, ребята. Доставьте их в отделение. - И про себя, наверное, добавил: - Готовьтесь к награждению за проявленное мужество при исполнении служебного долга.

А дядя Федор положил руки нам на плечи и проговорил:

– Эх, ребятки, мне бы вас дальней стороной обходить, а я…

Но тут его речь прервалась, потому что во двор, раздвинув толпу зрителей, въехала еще одна машина. Достаточно скромная, черная, без всяких прибамбасов. Однако начальник отделения, лишь глянув на нее быстрым взглядом, вытянулся в струнку и сказал вполголоса:

– Ого, кто прибыл! Подтянись, ребята. Ордена привезли.

Из скромной черной машины вышел полковник Оболенский в штатском, и начальник быстро подошел к нему. Папа что-то шепнул ему. Сначала в одно ухо, потом в другое. Потому что начальник завертел головой, будто не верил своим глазам. То есть ушам.

– Обязательно, - сказал он. - Ошиблись. Бывает. - И подмигнул своим бойцам.

А те, молодцы, вот только что были здесь и диктовали нам свои угрожающие условия, и вдруг их уже как не бывало. Только у Лешки во рту торчал очищенный от обертки «Сникерс» - что-то вроде взятки.

Когда вокруг нас поредели ряды любопытных и образовалась пустота, папа подошел к нам, заложил руки за спину и сказал:

– Спасибо за помощь.

Но эти слова прозвучали как-то странно. Я бы сказал, даже двусмысленно. Вроде как: государство вас благодарит, а лично я с вами дома разберусь. По полной программе. Но Алешка не растерялся, даже после всех этих острых событий он сохранил присутствие духа. Шагнув вперед, мой братец проговорил скромно, но с достоинством:

– Товарищ полковник, поручите вашим людям изъять коллекцию Собакина. - И показал себе за спину, где находилась «ракушка» гр. Иванцова.

Папа вздрогнул, улыбнулся от всей души и приказал подошедшему сотруднику:

– Пригласите понятых. И владельца гаража. Оформляйте протокол изъятия.

– Владельца нет, - пояснил я. - Он куда-то уехал. Иначе бы мы к нему в гараж не полезли.

– Понятно, - сказал папа. - Обойдемся без него.

Пригласили понятых - двух старушек с двумя собачками на руках. Из тех зрителей, кто еще не разошелся по домам, решив досмотреть спектакль до конца.

– Уважаемые гражданки, - начал объяснять понятым их обязанности папин сотрудник, пристроив папку с бланками протоколов на капоте чьей-то машины, - сейчас в вашем присутствии сотрудниками правоохранительных органов из гаража типа «ракушка», принадлежащего гр. С. А. Иванцову, будет произведено изъятие похищенных в январе текущего года уникальных образцов старинного коллекционного оружия, а также произведена их подробная опись. Прошу вас внимательно наблюдать за процедурой.

Из папиной машины вышли еще двое, ловко вскрыли гараж, шагнули внутрь. Задержались там довольно долго и вышли… с пустыми руками.

Папа еще не успел задать им вопрос, а мы уже были в гараже.

Ну ничего! Никаких чемоданов, никаких узлов и веревок. Никаких пистолетов, шпаг и сабель. Ни пушек, ни танков.

Я сел на старую покрышку и спросил Алешку даже с некоторым внутренним облегчением:

– Хватит?

Алешка ковырнул носком сапога какую-то вросшую в пол железяку, вздохнул и согласился:

– Хватит.

А потом со слабой надеждой в голосе спросил:

– Это не ты?

Я покачал головой. И тоже спросил его со слабой надеждой:

– Это не ты?

– Не я! - заорал вдруг Лешка, не обращая внимания на вошедших в гараж сотрудников компетентных органов во главе с папой. - Но я его найду! Клянусь! - И поднял вверх сильно сжатый кулак.

ПОБЕГ С ПОЖАРОМ

Учитывая громогласную Алешкину клятву, папа запер нас в доме при полном мамином согласии.

– Отныне и до веку, - сказал он, - каждый ваш шаг, «бедовые мальчики», будет жестко контролироваться силами вверенного мне подразделения.

Мы выслушали приговор молча, стараясь понять, какое подразделение он имел в виду. Если своих сотрудников, то дело плохо. А если маму, то еще не все потеряно.

Потом папа позвонил на работу и спросил, как дела с экспертизой? Ему нужно было убедиться, что на доске отпечаталась пятка домкрата из Вадикина «Мерседеса». Это стало бы весомым доказательством его вины. Но, как выяснилось, экспертизу провести не удалось. По очень простой причине: в багажнике Вадика не оказалось никакого домкрата.

– У меня его никогда и не было, - сказал он на допросе.

– А как же вы ездите без домкрата?

– Осторожно. Все гвозди на дороге объезжаю. Чтобы шину не проколоть.

Ясно было, что Вадик, когда поднялся шум вокруг гаражей, предусмотрительно выбросил свой домкрат. Скорее всего в Москву-реку.

Это нам рассказал папа и ушел на работу - разрабатывать план розыска коллекции.

– Невидимка какая-то, - сказал Алешка. - Может, ее вообще нет?

– Ага, нет, - возразил я. - Приснилась она нам, да?

Дома было скучно. Все эти дни мы постоянно находились в самой гуще событий, которые менялись одно за другим. И привыкли к такой наполненной жизни. А сейчас чувствовали себя как колесо, которое остановили палкой на самом ходу.

Со скуки мы пошли на кухню и пообедали. Со скуки помыли посуду. Не читалось, не игралось, не смотрелось. Я выключил телевизор и сказал:

– Подведем итоги?

– Рано еще, - ответил Алешка. - Как ты думаешь, кто оружие в другую «ракушку» переложил? Вадик?