Жан-Кристоф Гранже - Братство камня

Диана бросила взгляд на порог следующего зала, и тут ее осенило.

Картины.

Картины спасут ей жизнь.

Она использовала приборы ночного видения в Африке и знала, что они ограничивают восприятие цветов. В зеленоватом ореоле красные точки лазерных прицелов должны быть видны хуже, так что, перемещаясь от одной красной картины к другой, она получит несколько секунд передышки и, возможно, сумеет пересечь зал.

Диана рванулась вперед и увидела два направленных на нее красных луча: нападавшие, как она и предполагала, стояли по сторонам дверного проема. Диана кинулась к «Композиции № 12» – это был красный квадрат, а от нее перебежала к «Композиции с красным, желтым и серым». Алые точки преследовали ее, как две злые мухи. Она сделала очередной рывок. Ее метод работал, убийцы ничего не видели. Перемещаясь вдоль полотна в карминных тонах, Диана добралась до следующего зала. Она сумела.

И тут Диана поскользнулась. Она упала, ударившись головой о цементный пол, из глаз посыпались искры, а лодыжку пронзила острая боль. Диана обернулась, увидела стоявших над ней убийц, перекатилась на правый бок и нажала на спуск винтовки. Отдача отбросила Диану к стене, но она успела увидеть, что попала: один из ее противников упал.

Второй нападавший остановился. Она выстрелила еще раз. Но чудо не повторилось – винтовку заклинило. Диана бросила ее на пол, правой рукой вытащила из-за пояса пистолет и прицелилась. Убийца был уже в метре от нее, но вместо выстрела раздался леденящий душу сухой щелчок. Диана испытала шок: все было кончено. Бандит прицелился. Взгляд Дианы упал на его поножи, она вспомнила о десантном ноже, выхватила его и в броске вонзила киллеру в горло, дико закричав, чтобы не слышать хруста, когда металл распорол хрящи и кость.

Растерянная, окровавленная, Диана отодвинулась, оставив оружие в разверстой гортани врага, поднялась и почувствовала невыносимую боль в левой ноге. Как большая цапля, она прыгала на одном месте и вдруг заметила справа невесть откуда взявшуюся дверь. Кое-как она двинулась к ней, снова упала, приподнялась на одном колене и, толкнув створку двери, ввалилась в личные покои Франсуа Брюнера.

Диана ничего не слышала – ни звука, ни шороха. Она сидела неподвижно, приклеившись спиной к деревянной панели, и не знала, прикончили убийцы с глазами насекомых Франсуа Брюнера или тому удалось уйти.

Потом Диана попыталась подняться и едва не потеряла сознание от боли. Она замерзала. Через несколько минут синяки от ударов превратятся в сгустки боли, и она не сможет шевельнуться. Нельзя терять ни минуты: она должна найти выход и убраться из этого дома.

Диана захромала по темному коридору, прикрывая ладонью кровоточащий нос. Без очков все вокруг казалось зыбким и расплывчатым, и она ориентировалась по ночникам. В конце коридора, в прямоугольной комнате с неглубоким бассейном, ей пришлось карабкаться по железной лесенке. В воде, как кувшинки, плавали масляные светильники. Диана подивилась в душе странным архитектурным пристрастиям хозяина дома.

Она вошла в следующую, идеально квадратную комнату, потом попала в прямоугольную, с белыми стенами и черным полом. Луна за окном освещала сделанные тушью рисунки: на каждом был изображен обряд жертвоприношения.

При других обстоятельствах Диана была бы потрясена строгой красотой этих комнат. Но сейчас она плакала от боли, а капли крови тяжело, как горячий воск, падали на пол. Она начала отчаиваться, решив, что уже не найдет выход, но тут заметила свет, проникавший из-за приоткрытой двери. По отблеску зеркал и хлюпанью Диана догадалась, что это ванная, и решила умыться, чтобы хоть немного прийти в себя.

В отделке господствовали нефрит и бронза. Тяжелые тонированные стекла стояли вдоль стен, как волнорезы на море. Ванна была выдолблена из глыбы гладкого зеленоватого камня. Но черной штанге висели полотенца цвета бурых водорослей. Повсюду– вдоль окон, изразцов, пола, рядом с раковиной и унитазом красовались, отражаясь в зеркалах, бронзовые штоки и трубки.

Диана нащупала ладонью раковину и открыла кран. Вода освежила ее, кровотечение прекратилось, боль утихла, и тут она заметила, что на дне плавают какие-то прозрачные волокна – крошечные оболочки. Те же скрученные пленочки валялись в сухой ванне. Диана подумала, что это какой-то пластик, решила проверить и поняла: вещество имеет органическое происхождение.

Кожа.

Человеческая кожа.

Она инстинктивно обернулась, ища источник новой странности, и вскрикнула. В центре ванной стоял массажный стол из черного мрамора. На столе лежало тело, прикрытое изумрудной занавеской для душа. Через прозрачные складки Диана разглядела, что мертвый человек невероятно худ. Кто это? Неужели Франсуа Брюнер? Диана дрожащей рукой потянула за край шторы, та съехала на пол, и она увидела голого мертвеца.

Руки трупа были сложены на груди, как у рыцарей, покоящихся в средневековых часовнях. Этим сходство не ограничивалось: казалось, что старое тощее тело с выступающими костями дополняет убранство ванной, уподобившись невозмутимо-торжественным, как готические соборы, рыцарям.

Диане показалось, что труп буквально облезает. Тончайшие пленочки свисали с рук и ног, сворачивались складками на груди, а под ними виднелась новая розоватая кожа. Диана попыталась сохранить жалкие остатки хладнокровия, но, оказавшись в метре от тела, получила новый шок. На животе, под самой грудиной, она заметила тонкий разрез.

Франсуа Брюнера убили тем же способом, что и Рольфа фон Кейна.

Что это означает? Негодяи с автоматами? Нет, не их стиль. И зачем было класть жертву на мраморный куб?

В последний момент Диана взглянула на лицо мертвого старика, и все элементы мозаики поменялись местами. Лысеющая голова. Выступающие скулы. Тяжелые веки.

Это был человек с бульвара.

Именно он три недели назад пытался убить их с сыном.

В больничной палате не было ничего, кроме кровати. Диана Тиберж лежала в темноте, прикрыв щеку ладонью. За дверью стоял охранявший ее полицейский. Она взглянула на часы. Было шесть утра, значит, она не просыпалась всю ночь. Диана закрыла глаза и попыталась собраться с мыслями.

В тот самый момент, когда в нефритово-бронзовой ванной она узнала человека со змеиной кожей, из глубины парка донесся вой полицейских сирен. Диана почувствовала облегчение: это было первое рациональное звено в случившейся вакханалии абсурда. В музее была установлена сигнализация – картины следовало обезопасить от грабителей, – и в комиссариат Сен-Жермен-ан-Лэ сразу поступил сигнал тревоги. Она вспомнила о мертвых телах и своих отпечатках на оружии. Кто поверит, что молодая женщина упокоила трех профессиональных убийц с автоматами? Она не станет признаваться, что уложила киллеров из их же оружия.