Мария Брикер - Желтый свитер Пикассо

Непослушная прядь волос снова упала на глаза, Аля с силой дернула себя за вихор, обиженно засопела и надула губки. Волосы мешали ей жить и дико раздражали.

На журнальном столике зазвонил мобильный, она схватила трубку и гаркнула: «Алло!» Звонил Клим, предупредил, что вернется поздно. И голос у жениха был какой-то жалостливый и виноватый. «Все скоро изменится. Все изменится к лучшему. Все будет хорошо», - как заклинание, повторила она, пощелкала пультом, раздраженно выключила телевизор и уставилась в потолок: нехорошие мысли снова полезли в голову, несмотря на аутотренинг. А ведь она считала, что совсем не ревнива. Ничуточки. Припадочным темпераментным Отелло всегда был Клим, а она ему всегда безгранично доверяла. Пока моталась по Европе, у нее даже в мыслях не было, что Клим может ей изменить. А теперь…

Очередной звонок мобильного прервал самобичевание. Алевтина напряглась, поднесла трубку к уху и резко села на диване.

- Мишель, - растерялась она: этого звонка она никак не ожидала. - Боже мой! Как я рада вас слышать! Вы в Москве?

- Да, прилетела сегодня, - сказала Мишель. - Я в совершеннейшей клоаке, Алевтина. Стою у окна, гляжу на Кремль и не ведаю, что мне делать! - всхлипнула девушка. - И тут беременные тараканы! - добавила она и всхлипнула еще раз.

- Господи, Мишель, что случилось? Где вы? - обеспокоенно спросила Алевтина, пытаясь сообразить, как ей поступить.

- Не имею ни малейшего представления, - печально вздохнула Мишель, - я не успела запомнить адрес. В эту хазу мой друг художник, с которым я познакомилась в Интернете, определил меня на постой, чтобы я перекантовалась до выставки. Но я умираю тут и боюсь, до выставки не доживу.

- Так перебирайтесь ко мне. Записывайте адрес, - предложила она.

- Большое спасибо вам, милая моя Алевтина, но я не могу переехать к вам. Во-первых, это неудобно, во-вторых, есть ряд обстоятельств… - Мишель замялась. - Понимаете, Алевтина…

- Послушайте, Мишель, давайте поступим так. Вы сейчас выходите из квартиры на улицу, спрашиваете у прохожих, где вы, и тут же перезваниваете мне. Я беру такси и заезжаю за вами. Посидим где-нибудь, выпьем кофе, и вы мне все расскажете. А потом я покажу вам Москву, как и обещала. Договорились?

- Договорились, я страстно желаю кофе и посмотреть Москву, - искренне обрадовалась Мишель. - Благодарю вас, Алевтина! Надеюсь, своим неожиданным звонком я не оторвала вас от дел?

- Что вы! Я совершенно свободна и в полном вашем распоряжении, - успокоила девушку Аля. - Номер квартиры запишите! - напомнила Алевтина, но мадемуазель Ланж уже отсоединилась.

Ждать звонка пришлось недолго. Мишель вскоре перезвонила и объяснила Алевтине, как ее найти, сообщив номер дома и название улицы. К счастью, от Чистых прудов до высотки на Котельнической набережной, где, как выяснилось, располагалась «клоака», в которую «определили Мишель на постой», даже с пробками ехать было недалеко. Спустя двадцать минут Алечка уже была на месте.

Француженка выглядела уставшей и растерянной. Алечка знала Мишель совсем недолго, но была уверена, что подобное состояние этой яркой эмоциональной девушке совсем несвойственно. Судя по блатным выражениям, которые добавила в свой безупречный лексикон мадемуазель Ланж, ее знакомый по переписке художник оказался криминальным элементом и жлобом. Необходимо было в срочном порядке возродить Мишель к жизни и «погрузить» ее в более привычную среду. Алечка на мгновение задумалась, перебирая в уме приличные московские рестораны, куда не стыдно было бы привести наследницу одной из самых богатых женщин Франции, потом окинула взглядом ее дешевые рваные джинсы, оранжевые кеды и кожаную куртку и, тяжело вздохнув, с грустью отвергла рестораны «Пушкин» и «Годунов». Необходимо было подыскать что-то более неформальное, но достойное, например, кафе «Vogue»… Алечка объективно оценила свой наряд: простенькое твидовое пальтишко в рубчик, высокие ботинки на шнуровке, узкие черные бриджи и ничем не выдающуюся короткую трикотажную кофточку, вспомнила о дядечках - фейс-контролерах при входе - и решила не рисковать.

- На Большую Лубянку! - скомандовала она таксисту, и они двинулись в модное, немного пафосное, но симпатичное итальянское кафе «Скромное обаяние буржуазии».

В машине Мишель стала понемногу приходить в себя и оживилась, с жадностью разглядывая мелькающую за окном Москву. Через Яузский мост от Котельнической выехали на Солянку, мимо образчика екатерининского барокко - церкви Кирилла и Иоанна с синим куполом и шпилем над звонницей, свернули на Бульварное кольцо, на Яузский бульвар, затряслись по трамвайным путям и обогнали трамвайчик, переделанный в трактир «Аннушка». Мишель визжала от восторга, оценив шутку Алевтины, что это тот самый трамвай, который отрезал голову булгаковскому Берлиозу. А далее - Покровский бульвар, желтое здание бывших гренадерских казарм ХVIII века, розовая с белыми колоннами усадьба, построенная Казаковым, площадь Тургенева, усеянная бесчисленными кафешками, узкие переулочки Сретенки… Когда выехали на Большую Лубянку, от прежнего подавленного состояния Мишель не осталось и следа. Вот только у входа в кафе, прочитав название, мадемуазель Ланж вдруг опять на минуту впала в ступор, мрачно процитировала Маяковского и, перед тем как зайти в гостеприимные двери, в легкой панике осмотрелась по сторонам.

Время близилось к обеду, в кафе было довольно многолюдно. Стильно одетые юноши и девушки лениво кушали салат «Цезарь», бизнесмены в деловых костюмах, не прекращая беседовать по сотовым, торопливо поглощали суши и китайский суп. В целом «Скромное обаяние буржуазии» своим меню старалось охватить самые широкие вкусовые пристрастия населения. Желающие калорийно покушать могли отведать изыски итальянской кухни, гурманы и сладкоежки - всласть попить кофейку и слопать восхитительное пирожное на десерт.

Обаятельная и скромная менеджер радушно улыбнулась, ненавязчиво оценила их внешний вид, попросила следовать за ней, провела через зал и подвела к столику в самом дальнем углу кафе, любезно сообщив, что именно здесь, на мягком диванчике, им будет невероятно удобно и комфортно. Алечка села. На диванчике и правда было удобно. Немного смущало, что рядом с диванчиком располагалась высокая барная стойка с уставшим барменом, разрывающимся между кранами с напитками и кофейным аппаратом. Ничего страшного, подумала Алевтина, посмотрела на Мишель и поняла, что у француженки иное мнение.

- Нам этот столик не подходит. Думаю, там нам будет удобнее, - вскинула бровки Мишель, выразительно посмотрела на менеджера и властным жестом указала на столик у окна.

А за окном умирал апрель и начинался май, солнечный и покладистый. Горожане, щурясь на солнце, сбрасывали надоевшие куртки и пальто, подставляли бледные физиономии весенним ласковым лучам, и даже здесь, в центре города, было слышно веселое щебетание охрипших от выхлопных газов птиц.