Мария Брикер - Тени солнечного города

- Конечно, что-то общее должно быть, но только я не могу пока это отследить.

- А что, если дело в нордизме? Знак-то этот из нордической философии! Может, в этом тайный смысл кроется? Нордизм - разновидность расизма, теория, в основе которой лежит утверждение о превосходстве одной расы над другими расами человечества.

- Ну ты даешь! - удивленно посмотрел на Светлану Тимофей. - Какая ты, Свет, умная, а я и не знал. Может, и правда в этом дело?

- Нет, я это проверил с самого начала. Там, конечно, есть женщины разных национальностей, но системы нет, - удрученно сказал Симбирцев. - Завтра поеду в прокуратуру, буду еще раз тщательно все проверять.

- Я с тобой поеду! - взволнованно воскликнула Светлана. - Я точно эту связь сразу пойму. Возьми меня с собой, пожалуйста, Слава!

- Свет, ты даже себе не представляешь, что такое уголовные дела. Это не книжка с картинками. Там сплошные протоколы, написанные сухим специальным языком, - попытался отговорить сестру Симбирцев.

- Ну, Слава, ну, пожалуйста, у меня руки так и чешутся тебе помочь, - ныла Света.

- Нет, Света, даже не уговаривай. Что я начальству скажу? Познакомьтесь, это моя младшая сестренка. Она приперлась, чтобы изучить нераскрытые дела за последние пятнадцать лет, потому что ей очень захотелось поиграть в сыщика.

- Ну и не надо, - обиженно надув губки, сказала Светлана и выключила компьютер.

- Не сердись, Светуль, - ласково запел Вячеслав: он не выносил, когда сестра обижалась, - ты лучше мне в другом вопросе помоги. Попробуй «старую калошу», как ты ее называешь, расспросить поподробнее о ее бывшем ухажере. Чем черт не шутит, мало ли, может, пригодится.

- Элеонору-то? Да вообще никаких проблем, она уже в таком возрасте, что мемуары из ее рта сами собой вылезают, - радостно сообщила Светлана и широко улыбнулась.

- Любишь ты ее, я смотрю, - подколол Слава.

- Эта стерва у меня роль Дездемоны увела! Песок из одного места сыпется, а она все на роли молодух зарится.

- Как же ее режиссер на эту роль утвердил? - удивленно спросил Симбирцев.

- Так она в нашем задрипанном театре единственная, чье имя хоть кто-то может вспомнить. Вот и приходится ему все ее капризы и старческие маразмы выполнять. В следующем сезоне мы будем «Ромео и Джульетту» ставить…

- Ты хочешь сказать…

- Да, да, да, ты правильно понял, - засмеялась Светлана. - На афише придется сделать приписку о том, что наша Джульетта состарилась вместе с нетленными творениями Шекспира.

Целый день Симбирцев провел в муках. Светлана «накрутила» ему с собой на работу дюжину бутербродов, добавила парочку домашних котлет, салат из помидоров, картошку в мундире, но он ни к чему даже не притронулся - аппетит отсутствовал совершенно. Такое поведение собственного организма сильно обеспокоило следователя. На часах уже было четыре часа, а в его желудке со вчерашнего дня ничего, кроме кофе, не имелось. Надо было что-то делать, и он решил заставить себя есть силой, рассчитывая, что аппетит придет во время еды. Разложив на столе угощение, он надкусил котлету, медленно прожевал кусок и отодвинул еду в сторону. Из головы не выходила просьба Кати принести ей краски и кисти. С одной стороны, вполне понятная и невинная просьба, но вдруг эти краски ей нужны для того, чтобы их применить не по прямому назначению? Есть ли в красках что-то, что может дать эффект, схожий с наркотическим опьянением? Для решения этого вопроса Симбирцев решил позвонить криминалисту Кузякину Виктору.

- Вить, ты мне скажи, краски могут дать наркотическое опьянение? - спросил он, как только на том конце провода прогремело громкое «слушаю».

- Какие? - односложно спросил эксперт.

- Художественные, - односложно уточнил Вячеслав.

- Какие? - опять спросил Кузякин.

- Ну что ты как попугай заладил - какие, какие! Я откуда знаю - какие? - возмутился Симбирцев. - Какие-нибудь.

- Так тебе нужно знать, какие могут или какие не могут?

- Какие не могут.

- Акварельные точно не могут. По остальным нужно состав смотреть. А ты что, решил к живописи приобщиться или так?

- Или так. Спасибо, пока.

- Пока… Нет, не пока! Что-то у меня к тебе было… Я и сам собирался тебе позвонить. А, вспомнил! Ту одежду, которая проходит по делу Елизаветы Самариной, изъятую на квартире Екатерины Логиновой, еще кто-то надевал.

- Как это? - не понял Симбирцев. - Как это - еще кто-то надевал?

- Там на рукаве кофты была капелька крови. По группе она идентична крови Екатерины Логиновой, но я для порядка еще биологическую экспертизу провел. Так вот, анализ показал, что там все в норме: это кровь абсолютно здорового человека, который хорошо кушает, ничем не болеет и так далее…

- И что?! Что из этого следует?! - заорал Симбирцев.

- Ты что орешь, охренел совсем? Твоя подозреваемая по делу об убийстве Елизаветы Самариной не может иметь такую кровь, потому что она наркоманка и давно сидит на игле. Так что дальше думай сам - что это значит и как кровь другой женщины попала на эту одежду. Поспрошай, может, она костюмчик этот кому одалживала на время. Теперь пока, - доложил Кузякин и повесил трубку.

Симбирцев потер виски и схватился за котлету. Она исчезла мгновенно, за ней последовала следующая котлета, затем, по порядку, - бутерброды, салат и картофель в мундире - вместе с «мундиром». Опомнился он только тогда, когда понял, что есть больше нечего и очень хочется пить. Еще он понял, что Катя Логинова - такая же жертва, как и Громов, и он совершил ошибку, которую в скором времени собирался исправить. Однако теперь сделать это было очень сложно: улик против Кати было так много, что даже если бы он был на сто процентов уверен в ее невиновности, вытащить ее он все равно бы не смог.

Телефонный звонок застал Симбирцева у двери. Он нехотя вернулся, взял трубку и услышал радостный голос сестры.

- Славка, я выяснила все, что ты просил! Чушь всякую про ее сильную страсть я тебе, понятное дело, рассказывать не буду. Основное - кратенько. Был у нее жених, увлекался он страстно философией всякой разной, в особенности немецкой и французской, но, как она сказала, фашистом он не был, только идея у него была, что мир надо исправить и очистить от несовершенства. Пофилософствовал он - и свинтил от нашей актрисульки, оставив ей на память тату, которую сам и выколол ей на тогда еще молодой ляжке. Свинтил не просто так, а женился на очень богатой девице, которую сам сотворил своими руками.

- Как это? - вытаращил глаза Симбирцев. - Он что, на дочери своей женился?

- Ты чего, совсем отупел, Слава?! - возмутилась Светлана. - Он пластический хирург был: руки - золото! Как сказала Элеонора, из крокодила мог ангела вылепить. Так вот, такого ангела он и вылепил из той богатой дамочки, на которой женился.